Тим с Эль поднялись на третий уровень корабля и оказались перед настежь раскрытой дверью.

– Хм. Я хотела оставить экскурсию на капитанский мостик напоследок, но раз уж Брун здесь и так гостеприимно открыл дверь, давай зайдём. Я вас познакомлю.

Про гостеприимность Эль не то что преувеличила, а просто-напросто безбожно наврала. Капитан – высокий, широкоплечий мужчина – мрачно покосился на вошедших Эль и Тима и сразу же отвернулся к своим приборам, не сказав ни слова.

– Не принимай близко к сердцу, – тихонько шепнула Тиму Эль. – Брун никогда не был душой компании.

Легко сказать «не принимай близко к сердцу». А что, если этот капитан против того, чтобы Тим остался на корабле? Что он, Тим, может предложить в обмен на своё присутствие на «Бесстрашной Лисбет»? После того как Эль рассказала, как устроен этот космический корабль, у Тима растаяла слабая надежда быть полезным своими знаниями, которыми он так гордился в школе. Здешние технологии значительно опережали ту науку, которую изучал Тим. Сейчас он здесь так же нужен, как средневековый кузнец в двадцать третьем веке.

– Брун, познакомься, это Тим. Тим, это…

– Тебе разрешено называть меня капитан, – резко прервал мужчина словесный поток Эль. Тим слабо кивнул. Намёк понят. Никакого панибратства.

Эль подошла к Бруну, чтобы что-то с ним обсудить, а Тим стал рассматривать капитанский мостик. Помещение было небольшим. Одну стену полностью занимал огромный иллюминатор. Тиму вдруг пришло в голову, что окна были во всех помещениях, в которых он побывал сегодня. И на складе, и в спортзале, и в зверинце. Пожалуй, не было иллюминатора только в душе.

– Ну что, как тебе у нас? – вернулась к Тиму Эль.

– Классно, – не очень уверенно ответил он. – Нравится. А зачем на корабле столько окон?

Капитан в ответ на это насмешливо скривил губы и бросил:

– Ты представляешь, что такое окно?

Тим, конечно же, знал.

– Окно – это сквозное отверстие в той части помещения, которая…

– Вот именно, – нетерпеливо прервал его Брун. – Окно – это дыра в стене! А что такое космический корабль, ты представляешь? Снаружи давит вакуум, изнутри – атмосфера.

Тим открыл было рот, но капитан не дал ему закончить:

– Ты понимаешь, что в корабле должна быть такая же атмосфера, как на исходной планете обитания? Ну хотя бы такая, при которой члены экипажа могут выжить? Корабль подвергается давлению изнутри и снаружи, и это даже без учёта движения! И в этой конструкции ты предлагаешь ещё прорезать дырки? Только для того, чтобы члены команды могли полюбоваться на неизменную черноту космоса. Трогательно, но совершенно непрактично.

Тим растерянно оглянулся через плечо на то, что он счёл иллюминатором.

– То есть в этом корабле окон нет совсем?

– Нет, конечно же. Только мониторы, – засмеялась Эль. – Если постоянно сидеть в голых стенах, то за время космического путешествия с ума сойти можно.

– А что же выводится на монитор?

– Трансляция с камеры. Картинка реальная, просто её улавливают приборы, а не твой глаз.

Тим хотел было что-то спросить или добавить, но не решился. Он неопределённо пожал плечами и опустил глаза.

Когда они ушли с капитанского мостика, Тим с облегчением перевёл дух. Всё же было что-то в Бруне неприятно подавляющее, не дающее свободно дышать.

– Пойдёшь смотреть навигационную рубку? – с некоторым сомнением в голосе спросила Эль. – Не уверена, что тебе понравится.

– Конечно, пойду, – отозвался Тим. – Можно подумать, тренажёрный зал был интереснее. Почему мне там не должно понравиться?

Эль улыбнулась.

– Ну, навигация – это довольно специфическая история.

– Почему?

– Увидишь.

Навигационная рубка больше всего напоминала музей старинных приборов. Кругом, куда ни посмотри, были пристроены подзорные трубы, бинокли, монокуляр на треногах и упорах. Над ними располагались как бумажные, так и интерактивные карты звёздного неба. Тим до сих пор не понимал, как ему относиться к тому, что на «Бесстрашной Лисбет» поразительная простота, если не сказать бедность, соседствовала с такими технологиями, о каких в современной науке ещё не было даже идей. А на «Лисбет» такое инновационное оборудование располагалось в помещениях с облупившейся краской и спартанской обстановкой.

Вот и сейчас Тим не понимал, то ли подзорные трубы и бинокли – это меганавороченные приборы, то ли никому не нужное старьё. И то и другое могло выглядеть одинаково.

Тим с интересом хмыкнул, подошёл поближе и стал заглядывать в один окуляр за другим. Эль с усмешкой наблюдала за ним. Наконец Тим повернулся к ней и спросил с какой-то растерянностью:

– Объективы тоже подключены к камерам на корпусе корабля? В каждом виден маяк, но везде по-разному. Где-то ближе, где-то дальше, кое-где вообще виден только кусочек. Как-то странно.

Улыбка пропала с лица Эль.

– Действительно, – задумчиво сказала она, пристально глядя на Тима. – Это достойно удивления.»

Я перевернула исписанный листок, поднесла перо к бумаге и… остановилась. Только что слова безудержно лились из меня, и вдруг поток пересох в один миг. Это было очень досадно. Почему так удивилась Эль? Что такого увидел Тим в этих окулярах? Неужели это тот самый маяк, к которому мы в итоге должны попасть? Если так, то Тим будет там раньше меня! У него-то маяк уже в поле зрения, а я сижу взаперти!

Ладно, наверняка это какой-то другой маяк. Не может быть, чтобы Тим закончил игру вперёд меня. Мы давали клятву, что пройдём её вместе. Хотя… О чём я говорю! Это же не по-настоящему! Я всё придумываю. Сама. Из головы. Правда же? Я же не бросаю записки про Тима в бездонную мусорку. Значит, эти фантазии реальностью не становятся. Точка.

Помотав головой и отогнав неприятные мысли, я решила быстренько додумать такое продолжение истории про Тима, которое бы меня устроило. Я бросилась в объятия сверхмягкого дивана – кстати, кажется, я к нему уже привыкла и даже начала получать наслаждение от того, как уютно можно в нём угнездиться – и прикрыла глаза. Попыталась вызвать на внутреннем экране образ Тима и Эль в навигационной рубке, но увидела совсем другое.

«– Давайте немного передохнём. Мышка устала, – говорит Вентор.

Мышка невольно улыбается. Ей приятно, что о ней кто-то заботится.

Они только что вышли из тёмного туннеля в тускло освещённое помещение. Пользуясь остановкой, Мышка опускается на пол. Комнатка пуста. Напротив виднеется дверь с врезанным дверным глазком.

– Через двадцать минут включится ночной режим, – возражает Болдер. – С учётом того, что у нас необученный новобранец, ждать этой радости нецелесообразно.

– Ночью же вроде бы спокойнее? – находит в себе силы пискнуть Мышка. – Может, пойдём после включения ночного режима?

Все хмуро смотрят на неё.

– Ну коне-е-е-е-ечно, – издевательски тянет Троер. – Тишина, спокойствие, датчики улавливания звуков и движения, лазерные лучи сигнализации, активированные тепловизоры… И маленькая Мышка, которая двигается как самый настоящий большой слон! Что может быть спокойнее?

– Нет, нам нельзя ждать, пока «Пирамида» перейдёт в режим ночной охраны, – хмуро соглашается Болдер. – Ладно, пять минут на отдых, потом идём.

Вентор машет рукой, предлагая Мышке посмотреть в глазок. Она поднимается и подходит к двери. Заглядывает. Хмурится.

– Что ты видишь?

– Какие-то стены. Здания, что ли? А почему без окон? На крышах у этих домов декор какой-то странный. Похожи на фрукты и овощи в корзинах.

Вентор наклоняется к Мышке и треплет её по голове:

– Это же при-лав-ки! Прилавки! Овощной отдел!

– Как? – Мышка машинально приглаживает взъерошенную причёску. – В смысле?

– Ты забыла, что «Пирамида» – это торговый центр?

Мышка несколько раз открывает и закрывает рот.