Эль задорно подмигнула. Тим незаметно выдохнул. Ладно, он не может быть полезным своими знаниями и кругозором, но хотя бы пригодится как источник углекислого газа. Он пообещает, что будет дышать изо всех сил!

Эль сказала, что самый нижний уровень «Лисбет» считается нулевым. Значит, Тима поселили на первом. Там тоже не было ничего особенного: три каюты и тренажёрный зал. Тим из вежливости приоткрыл дверь спортзала и мельком глянул на поблёскивающие в полутьме тренажёры.

– Угу. Класс, – выдавил он, даже не пытаясь изобразить заинтересованность.

На второй уровень Эль привела Тима, излучая невиданный энтузиазм. Она перепрыгивала через ступеньки, размахивала руками и развила такую скорость, что один раз Тим даже споткнулся и чуть не упал.

– Ну, пошли же! Тут две каюты, моя и врача, это неинтересно. Здесь медотсек, посмотришь как-нибудь потом. А вот тут! – Эль остановилась перед такой же овальной дверью, как и все остальные, только на этой был номер «10». – Вот это действительно заслуживает внимания!

Они вошли в тёмную комнату. Эль предупредила Тима, чтобы он не издавал громких звуков и не делал резких движений. Медленно и плавно она покрутила диммер выключателя. Свет ламп затеплился, стал поярче и наконец, очень постепенно, достиг полной силы.

Тим стоял посреди космического зверинца. Эль возбуждённо рассказывала ему про своих питомцев:

– Это слоновий хрюкан. Жаль, с собой его нельзя взять, он выживает только в условиях здешних лесов. Я нашла его на грани истощения, он бегал кругами в поисках еды! А сейчас он уже почти не встаёт на ноги!

– Умирает? – Тим с сочувствием посмотрел на хрюкана, почти целиком скрытого под слоем мутной воды. Больше всего он был похож на муравьеда с хоботом.

– Наоборот! Когда у хрюканов достаточно питания и благоприятный климат, они вообще не двигаются! Только хоботом собирают стебли и листья водных растений вокруг. Так что скоро мы сможем отправить его назад.

Следующая клетка была почти целиком скрыта ворохом каких-то белых то ли отростков, то ли нитей.

– Тут у меня трудятся мои генно-модифицированные паучки. Я пытаюсь так изменить их геном, чтобы пища передавала свои свойства паутине. Грубо говоря, я хочу получить чрезвычайно крепкое волокно, сохранив исходную толщину и вес нити. Представляешь, какая классная одежда для работы в космосе получится из ткани из таких ниток?

– А чем плоха существующая одежда? – искренне удивился Тим.

– Пачкается, мокнет, пахнет, мнётся, натирает, много весит, – с неменьшим удивлением ответила Эль, как будто это то, чему детей учат в школе с первого класса. – Смотри, вот один из последних образцов моей инновационной ткани из паутины.

Она протянула Тиму небольшой лоскут материи. Она действительно была невесомой и очень приятной на ощупь. Но прочность оставляла желать лучшего: стоило слегка потянуть, как клочок в руках Тима разошёлся надвое.

– Мда-а-а, – задумчиво сказала Эль, глядя на обрывки паутинной ткани в руках Тима. – Надо попробовать увеличить содержание железа в их рационе.

– Возможно, стоит сделать ставку не на прочность, а на эластичность, – предположил Тим.

– Коллаген? Жирные кислоты? Хм, не исключено. Возможно, ты прав. Даже скорее всего! Я попробую!

Около следующей клетки Тим остановился в недоумении. Эль, хитро улыбаясь, спросила:

– Ничего странного не замечаешь?

В клетке были только пучок высохшей травы, поилка с водой и два яблока. Никаких животных. Заподозрив подвох, Тим наклонился к клетке и стал внимательно разглядывать её содержимое. Вроде бы ничего странного… Хотя…

– Яблоки, – вдруг сказал он, выпрямляясь. – Они одинаковые, как будто отражаются в зеркале. Ты их клонировала?

– Молодец, внимательный, – похвалила его Эль. – Познакомься с хамелеандром.

– Хамелеоном?

– Нет, хамелеандром. Хамелеон мимикрирует под окружающую среду, изменяя окраску. А хамелеандр умеет принимать и форму небольших предметов, сравнимых с ним по размеру.

– А какое из яблок настоящее?

– Присмотрись очень внимательно. Видишь, под определённый углом на одном яблоке чешуя поблёскивает? Это хамелеандр.

Прежде чем пойти дальше, Тим наклонился к клетке и тихо сказал:

– У тебя круто получается, дружище! Я бы ни за что не догадался, что это не яблоко, если бы мне не подсказали!

Эль уже не терпелось познакомить Тима с очередными питомцами:

– Это разлетайки.

Тим невольно отшатнулся, когда ворох чёрных крыльев поднялся со дна большого прозрачного аквариума. У разлетаек было настолько маленькое тело, что казалось, в воздухе парят только крылья, соединённые между собой почти невидимой перегородкой.

– Их тоже скоро можно будет выпустить на волю. А здесь ботаны.

Ботаны оказались похожи на маленьких обезьянок.

– У них шерсть вокруг глаз темнее. Создаёт тёмный ободок, напоминающий оправу очков. Поэтому они похожи на учёных обезьян. Я назвала их ботанами.

Тим повернулся к Эль. Она поглаживала стенку очередного аквариума.

– Вот здесь моя любимица. Зовут Омпа. Это сокращение от «орудие мгновенного поражения».

В клетке сидела небольшая симпатичная зелёная змейка, совершенно не выглядящая как орудие мгновенного поражения.

– А как она поражает?

– Наповал, прямо в сердце, – смеясь ответила Эль. – Я раз увидела её и влюбилась навсегда! На самом деле, у неё смертельно опасный яд, разъедающий почти все материалы подобно кислоте.

Тим увидел, что стенки аквариума усеяны отметинами из потёков стекла, как будто кто-то обстреливал их из крошечного огнемёта.

– А зачем ты её сюда принесла?

– Как я могла её бросить? Она была совершенно обезвожена, умирала от жажды! Ей даже плюнуть в меня было нечем.

– Но сейчас-то есть чем, – Тим покосился на бодрую Омпу, шуршащую по дну клетки.

– Угу. Остальные тоже говорят, что лучше бы мне вернуть её в лес. Но ведь так интересно узнать, как у неё образуется настолько разъедающая слюна, не повреждая её собственные слизистые оболочки. Кроме того, – Эль понизила голос, как будто хотела сообщить Тиму большую тайну, – мне кажется, что она начала меня узнавать. Возможно, я смогу её приручить!

Тим только покачал головой. Ему нравилась Эль. Она заражала своим жизнелюбием, энергичностью и подкупала заботой и вниманием. Но именно в этом вопросе он был готов присоединиться к остальным членам команды. Омпе явно было бы лучше вернуться в свой лес.

Уже выходя из космозверинца, Тим почувствовал дуновение ветерка в районе левой руки. Лёгкое ощущение щекотки скользнуло по запястью. Он опустил взгляд. Нет, ничего. На запястье был всё тот же зелёный браслет, выданный ему с формой. Пожав плечами, Тим вышел из комнаты вслед за Эль.

Наверх вела спиральная лестница, которая закручивалась вокруг толстой колонны в центре корабля. Тим не удержался и спросил:

– Эль, а что тут в середине? Колонна же полая внутри, так? И там что-то находится.

– Ну да. Машинный отсек.

Тим вытаращил глаза. При словах «машинный отсек» в его воображении возникала картинка, на которой с диким рёвом сгорало топливо, вырывалось адское пламя и оглушительно грохотал мотор.

– А почему не на нижнем ярусе?

Эль улыбнулась Тиму как юному несмышлёнышу:

– Нижний отдел – уязвимое место корабля. Неудачная посадка, попадание метеорита, случайная разгерметизация двери – и прощай, колония электрогенерирующих бактерий. А вместе с ней – способность передвигаться по космическому пространству и любая, даже теоретическая возможность выжить.

Щёки Тима медленно начали покрываться краской. Ну почему он сам не понял этого очевидного момента? Эль продолжала:

– Самые важные компоненты корабля должны располагаться как можно дальше от поверхности, там, где ниже шанс повреждения. Тогда, даже если корабль получит пробоину или случится другое ЧП[1], критические функции продолжат работать.