Папа познакомил меня с Любой.
– Это тетя Люба, – сказал он.
– Сам ты тетя, какая я ему тетя? – сказала она. – Просто Люба.
Я засмеялся, потому что это была отсылка к сериалу «Просто Мария».
Мы гуляли по сосновому бору в Кемерове. Люба работала с папой в газете, и я догадался, что она папина новая жена или скоро ею станет. Но я и не думал, что это может как-то задеть меня. В мексиканских сериалах ребенок всегда страдал из-за развода родителей и его называли «безотцовщина». Родители настраивали ребенка друг против друга. В жизни все было иначе: мне стало гораздо лучше, когда мама и папа разошлись. Они как будто стали меньше злиться на меня и сестру.
Папа и Люба расстелили покрывало под хвойными деревьями.
– А что ты делаешь в газете? – спросил я. – Верстаешь или редактируешь?
Было приятно блеснуть этими глаголами.
– Давай лучше на «вы», – сказал папа.
– Да пусть говорит «ты». Нет, я корректор. Исправляю ошибки.
Мне очень понравилось, что она просит называть ее на «ты», и я решил, что Люба очень добрая. К тому же она достала пирожки с изюмом, а когда я сказал, что не могу есть грязными руками, она похвалила меня.
– Он чистоплотный, – так сказала Люба.
Я отряхнул руки платком.
– Давай еще хорошенько подуем на них, и ритуал будет исполнен.
Сошлись на том, что в полевых условиях этого достаточно.
Папа вернул меня домой, и мама спросила при нем:
– Как тебе папина новая подруга?
– Она добрая.
– Добрее, чем я?
– Да, мама, добрее.
Мама посмотрела на папу, кажется, сама не понимая, зачем начала этот разговор, и автоматически подвела итог:
– Маленький предатель.
Я понял, что она не совсем шутит. Я схватил ее за ногу и закричал:
– Прости, мама, прости меня! Ты красивее! Красивее ее, клянусь своей жизнью!
16
– Ты видел когда-нибудь голую тетеньку?
– В фильме?
– По-настоящему.
– Видел маму. Они с папой пьют по выходным и потом лежат голые. Я подхожу и разглядываю. Но нельзя, чтобы писюн твердый становился, когда мама рядом. Поэтому я смотрю недолго.
– Покажешь мне их?
– Не знаю. А ты мне покажешь свою мать? Или сестру?
– Я не смогу.
– Ну вот и я не могу. Неправильно будет.
– А кем они работают?
– Не знаю. Мама не работает, читает книги и смотрит телик.
– А папа?
– Папа говорит, что он философ. Но мне кажется, он бандит. Со мной почти не разговаривает. Маму слушайся, а с папой после шестнадцати начнешь разговаривать. «Я не силен в воспитательных процессах», – так говорит папа.
Теплый день ближе к началу лета. Мы забрались на гаражи, лежали на лопухах, которые подложили под живот, смотрели на дорогу, отрывали от черного покрытия гудрон, скатывали в аккуратные шарики и жевали.
Вася улыбнулся и сказал:
– Отдай мне свою кровь! Я вампир!
В его рту блестела черно-желтая слюна. Я жевал гудрон осторожно, стараясь не проглатывать после него слюну. Желудок мой был слаб, и я часто страдал от поноса. От пыльного гудрона легко могло пронести.
Вася толкнул меня и сказал:
– Готовься, бежим!
Он подскочил и заорал:
– Косой! Косой! Подавился колбасой.
Я понял, что он увидел Косого во дворе. Со смехом мы помчались к краю, с которого можно было относительно безопасно спрыгнуть.
Меня тронули Васины слова. Я решил больше не подглядывать за мамой и сестрой, вместо этого один раз на мичуринском участке, когда мама, переодеваясь, попросила отвернуться, я сказал прямо:
– Ты же меня моешь. Я не буду отворачиваться.
Мама на секунду замешкалась, сказала:
– Ладно. Все равно ведь увидишь.
Когда она меняла выходную одежду на рабочую, я увидел ее грудь и соски. При дневном свете и в открытую я еще на них так не пялился. Мама, казалось, приняв решение не стесняться, уже не обращала на меня внимания. Как и велел Вася, я не дал себе возбудиться, лишь сфотографировал торс мамы в памяти и закрыл глаза. На маме был крестик, раньше она его не носила. «Когда-нибудь девушка будет переодеваться при мне, и я буду смотреть на ее грудь», – думал я, гуляя по участку. Мама работала на грядках, я зашел один в нашу кухоньку, на столе стояла всеми лапами бездомная собака. Доедала нашу тушенку из открытой банки. Я знал эту собаку, иногда я ее гладил и считал нашим другом.
– Тузик, ты чего. Нельзя же на стол залезать!
Я подошел и потащил псину за хребет. Она задрыгалась и зарычала, заходила вся ходуном, не выпуская еду из пасти.
– Уйди!
С криком ухватился за хвост; псина резко взвыла – и клацнула рядом с моим лицом зубами, еще раз! Тут она, сука, попала – больно укусила меня за лицо. Я заорал так, что собака перепугалась и с грохотом выскочила из помещения. Прибежала мама, увидела мое окровавленное лицо, принялась утешать.
– Прости, мама!
– За что, Евгеша?
Она взяла меня на руки. Я плакал и говорил, что это Бог наказал меня.
– За что наказал?
– Нельзя было смотреть! А я смотрел! А нельзя ведь!
– Не говори ерунду. Сейчас я возьму зеленку, будет щипать.
Воспитательница отвела нас в четырехэтажное здание школы. Малышей, в том числе меня, завели в спортзал. Там были и дети из других детских садов. Нас рассадили по лавочкам и по очереди подводили к столу. Накануне нам сказали взять из дома любимую книгу. Я взял атлас по английскому языку, мне он нравился, английская азбука была проще русской, и картинки помогали научиться читать. Я сел на стул и по-деловому положил атлас рядом. Меня проверяла взрослая участливая женщина. Оказалось, мой конек – математика, и я быстро складываю и вычитаю.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.