Приподнявшись, я обнял свою жену. Она взахлеб тонула в своих слезах, уткнувшись в мою грудь. У нас было горе. Горе, которое нас объединяло. Разное горе. Меня рвало на части от боли моей жены, ведь только она из нас двоих помнила все досконально. Я же — не помнил ничего.
— Дорогая, успокойся, все будет хорошо, — пытался я отвлечь Ане, не смотря на мои сожженные внутренности от страха неизвестности. — Смотри, какая сегодня хорошая погода, просто благодать! Рядом с домом есть дворик? Может, прогуляемся? Посидим на лавочке и попробуем вместе что-нибудь вспомнить, приятные моменты, например, — в разговор вмешалась Док:
— Алек, простите, что я вмешиваюсь в ваш разговор, но в данный момент вам нельзя сильно расстраиваться. Это может негативно повлиять на ваше самочувствие. Ане, приходите к мужу через 2–3 дня, он уже будет приходить в норму, и совсем скоро ему можно будет прогуливаться по дому, а потом возможно и во дворе пройдетесь. Я верю, что у вас все будет хорошо, но сейчас стоит подождать для улучшения самочувствия.
Жена будто хотела рассказать мне всю мою прошлую жизнь, но не могла — процесс лечения прервется. Ане поцеловала меня в лоб и крепко обняла. Она смотрела на меня со слезами на глазах. Тяжелее смотреть на несчастного, чем им являться.
Через минуту она уже выходила. После нее в комнате от ее ботинок остались следы грязи.
* * *
Сегодня снова отличная погода. Это даже удивительно, ведь по играющему радио, которое я иногда слышу из-за двери в палату, уже два раза говорили про сильный ветер и ливень. Но все же — грех жаловаться.
Док кормит меня четыре раза в день: завтрак, обед, полдник и ужин. Не сказал бы, что меня кормят хуже, чем в какой-либо забегаловке-столовой, наоборот же — все блюда отлично приготовлены. С таким питанием можно и вечно здесь жить!
Тьфу ты! Не дай бог…
В палату с костылями в руках зашла Док. Кажется, они предназначены для меня. Вот он, подарок от красивой девушки!
— Алек, у меня есть для вас хорошая новость.
— Домой? — не успел я на радостях проговорить свою нынешнюю мечту, как тут же ответила врач:
— Вам теперь разрешено ходить по всему дому. Костыли — на всякий случай. При вашем диагнозе возможны проблемы с ногами, они могут кратковременно отняться в любой момент. Не советую ходить без костылей.
— Док, вы серьезно? — встал я с кровати и с распростертыми руками двинулся к ней навстречу, чтобы доказать свои способности, которые казались мне легче простого; мол погляди, я все умею.
После двух шагов, на третий, моя левая нога так покосилась, что меня качнуло, как корабль от громадной волны во время шторма. Док, будто знавшая, что так и произойдет, уже ловила меня в особой стойке полуприседа.
— Алек, послушайте врача, пожалуйста. Я ценю ваше упорство, но здесь оно точно не поможет, — совершенно спокойно, как по мелководью, пропела Док во время поднятия восьмидесяти килограммов чистого мяса.
— Ну ничего, скоро и без костылей ковылять смогу! — оптимистично пытался пошутить над собой.
— Я пошла. Можете прогуляться.
Этот момент настал, я впервые вышел из этой палаты Шарантона. Я радовался как ребенок, хоть я и был на костылях. Сегодняшняя история меня научила — не будь уверен до конца в то, во что ты веришь.
* * *
Меня ослепило. В коридоре было в несколько раз светлее, чем в палате. Сильно щурил глаза, они буквально тлели как угли от жара огня. Полностью раскрыв глаза, передо мной появилось достаточно большое строение, особенно в сравнении с масштабами человека.
Это был длинный коридор, полностью сделанный из светлого гранита. Рядом с потолком, через каждые 15–25 метров, виднелись белые арки. К слову, потолок был очень высок. Не знаю где бы я еще такие увидел, кроме как здесь. Вдоль всей «дороги» пол был украшен в ромбовидные фигуры из коричневых и молочных цветов.
Вдоль всего маршрута, который мне приходилось преодолеть на костылях, я повстречал уже три ланцетовидных окна, недосягаемых для меня даже при помощи прыжка. Они внушали этому зданию характерный антураж.
— Неужели я в замке? — с восторгом, но в то же время со страхом выпустили звук мои губы. Тут же по всему пространству началось разноситься эхо.
Если я в замке, то почему моя комната выглядит весьма современно? Ведь в ней есть даже кондиционер, и, по всей видимости, недавно установленные пластиковые окна! Не у каждого в квартире такое есть, а тут в огромном замке. Странно, странно…
Устав эмоционально и физически от своей прогулки (я не вставал до этого дня), я направился обратно в палату.
Вот ведь, как оно! Живешь в четырех стенах и совершенно не знаешь, что тебя ждет там, за этой большой деревянной дверью.
Скоро я поправлюсь, вернусь домой и буду путешествовать вместе с женой и сыном, каждые выходные будем летать куда-нибудь, теперь это моя мечта — путешествия.
Сынок…
* * *
Я вспомнил. У меня и правда есть сын. Меня не обманули, это не розыгрыш!
Мы были на отдыхе. Это было в горах. На одной из вершин.
Не могу разглядеть сына, также как и не могу полностью лицезреть образ моей жены — Ане. Перед глазами одни контуры заместо людей: женщина и мальчишка, лет так шести.
Неужели и правда, люди в твоей голове могут выцвести, также как и чернила? Тогда почему говорят, что человек — величайшее существо на всей планете? Отбери у нас память и будто не существует жизни вовсе, будто ее не было и не будет! Зачем нам жить, кроме как для воспоминаний? Зачем нам жить без страсти, без глупых слов и ошибок, без страшного и безупречно красивого, если не будет жесткого диска в твоей голове — памяти?
Мы расстелили на землю одеяло и уселись вплотную друг к другу: слева сел я, посередине наш сын, а справа моя любимая женщина. Жена передает мне тарелку и маленький контейнер с едой, проделав такую же процедуру с нашим сыном, мы всей нашей семьей приступили к трапезе.
Это были макароны. Макароны по-флотски — мои любимые! Я никогда не любил блюд, которые нужно готовить весь день и тратить на это свои драгоценные силы (возможно этот устой я хранил из-за долгой холостяцкой жизни), а вот шедевры «пятиминутки» меня всегда устраивали (краткость — сестра таланта), особенно с красивой подачей. Ведь главное, как подать, а не что есть!
С высоты гор солнце кажется совершенно иным, не таким как в городе. Тебе кажется, что вот-вот и ты его достанешь. Один шаг — и оно твое. Неужто люди так глупы, что не забирают это солнце себе в карман?
Мы трапезничаем, глядя на закат.
Я чувствую тепло.
Не то тепло, которое ощущаешь после зимнего бурана, заходя домой, укутываясь в теплый плед и попивая кипяточный чай с лимоном. Это тепло находится где-то в области груди, чаще ближе к шее, но все же — у каждого веет теплом по-разному. Кажется, что ты дышишь этим огнем, наполняя свои воспаленные от табачного дыма бронхи легкостью и беспечностью. Наконец-то можно вздохнуть полной грудью!
Это и есть — семья?
* * *
Настал очередной день, заполненный солнцем, которое так никто и не забрал себе в карман. Док забыла закрыть окно, находящееся за тюлями. Веет прохладный ветерок. Идеальная погода для прогулки, но Ане сегодня не приедет, поэтому двор отменяется.
Сегодня я сам отправлюсь покорять новые вершины, а точнее — пойду исследовать этот замок дальше. Интересно, чем же он удивит меня в этот день? Я найду скелетов в одном из шкафов? Или найду монстра в серебряной клетке? А может я все-таки найду ответы на несколько вопросов?
Я одеваю свой медицинский халат и бахилы, беру костыли и кладу в зубы дневник. Готов. Сегодня я — Шерлок Холмс, немного больной, но Холмс!
Выйдя из своей палаты, которая стала мне настоящим домом, началось мое приключение.
Свет в замке не горел. Огромные окна указывали на то, что на улице твориться настоящее буйство погоды — был сильный ливень, гроза и молнии, но слышно их не было. Мне показалось это странным, ведь минуту назад в моей комнате меня слепило солнце. Я оттопырил большую деревянную дверь, ведущую в мою палату.
