Мистер Йод: вы уверены, что никому не рассказывали, что пойдете в лабораторию в нерабочее время?

Майком: конечно, я же вам уже все рассказал. Мне пришла в голову идея и я решил ее срочно проверить.

Мистер Йод: какая именно идея?

Майкон: этого я пока никак не могу рассказать.

Мистер Йод: я мистер Йод и мне вы должны все рассказывать.

Майкон: даже вам не могу. Это медикусная тайна и я над ней работаю.

Мистер Йод: тогда я вполне могу предположить, что вы связаны с «Тенями». Очень подозрительно, что вы так удачно остались живы.

Майкон: да я же вам уже рассказал, как все это было. Вы тоже можете по видеозаписи все это проверить. Мне действительно удивительно повезло! Я чуть не умер из-за рвоты и благодаря «Теням» остался жив. То есть они, пытаясь меня убить, на самом деле спасли мне жизнь.

Глава 6. В туннелях

Мы бы сильно ушиблись или сломали себе что-нибудь, если бы Луна имела более сильное притяжение. Придя в себя, мы почему-то поначалу начали ползать на четвереньках по потолку челнока, ну прямо как мухи. Потом догадались выпрямиться и превратиться в двуногих. Вокруг была темнота. Планета как бы проглотила нас и стало понятно, что нам пора выбираться из корабля, как сказал мой папа: «Чтобы она нас не переварила вместе с кораблем». До скафандров на полу было очень трудно дотянуться. Мне пришлось вытянуться по струнке и отец попытался поднять меня вверх, чтобы я отстегнул костюмы от пола наверху. Я все время терял равновесие и падал назад на потолок. Но все же мне удалось и достать скафандры, и открыть люк. Если еще немного потренироваться, то, думаю, что мы с папой могли бы выступать в цирке с номером «Чрезвычайно опасная добыча скафандров вверх тормашками». Но я не был уверен, что на Луне есть цирк.

Одевшись в скафандры, мы вылезли из корабля на поверхность, а точнее, внутрь планеты. Приборы показывали, что в воздухе вокруг нас есть немного кислорода, что само по себе было странным, но отец сказал, что скафандры снимать нельзя, и мы продолжали общаться через рацию.

Было очень странно смотреть на наш челнок, приросший к потолку обширного помещения. Мы находились как бы в громадной кастрюле, крышка которой могла переворачиваться и поглощать все, что попадало на нее снаружи. Однако внутри «кастрюля» была пустая, за исключением просторного туннеля, выходящего из нее и ведущего куда-то в темноту. Не имея возможности вернуться обратно на корабль, мы направились в этот туннель. Когда мы в него вошли, зажегся свет, осветивший ближайшие метров сто впереди нас. Позже мы обнаружили, что позади нас свет выключается. Свет был холодный, флюоресцирующий и исходил как бы от самих стен туннеля или из незаметных щелей в них. Туннель, в котором не было ни единой двери или чего-либо вообще, уходил довольно резко вниз, вглубь планеты, и к нашему удивлению уровень кислорода в воздухе все увеличивался.

Мне уже давно надоело идти по туннелю и я предложил отцу вернуться к кораблю, но он, подталкиваемый интересом, и понимая, что в корабль нам все равно не попасть, шел все дальше и все глубже вниз. Слишком большой скафандр очень затруднял мое передвижение, и я уже хотел снова пожаловаться, как вдруг за очередным поворотом туннель закончился, упершись в стену. Свет ярко горел, и мы стали рассматривать все стыки этой стены по бокам и внизу, но не нашли ничего напоминающего хоть какую-то кнопку или рычажок. Я стоял перед ней, совсем обессиленный, не представляя, что же дальше делать. Отец предложил пойти назад к кораблю и посмотреть, не свалился ли он с потолка. За скафандром я не увидел его издевающейся гримасы, но услышал насмешку в тембре его голоса. «Не-е-е-е-ет!» – заорал я в ответ и усиленно замахал руками, подтверждая свое отрицание. Неожиданно стенка, находящаяся перед нами, стала медленно отползать, открывая перпендикулярный к ней туннель почти такого же размера, как и тот, в котором мы находились. Когда мы прошли в него, стенка за нами начала медленно закрываться. Папа встал посередине перед ней и помахал рукой. Стенка начала медленно отъезжать, снова открывая туннель. Сделав это открытие, мы дали стене снова закрыться, но продолжали стоять, точно не зная, в какую сторону идти и что делать дальше. Перед нами было две дороги и папа начал цитировать свое любимое стихотворение Роберта Фроста:

Опушка – и развилка двух дорог.

Я выбирал с великой неохотой,

Но выбрать сразу две никак не мог

И просеку, которой пренебрег,

Глазами пробежал до поворота.

Вторая – та, которую избрал, —

Нетоптаной травою привлекала:

Примять ее – цель выше всех похвал,

Хоть тех, кто здесь когда-то путь пытал,

Она сама изрядно потоптала.

И обе выстилали шаг листвой —

И выбор, всю печаль его, смягчали.

Неизбранная, час пробьет и твой!

Но, помня, как извилист путь любой,

Я на развилку, знал, вернусь едва ли…

Я уже слышал это стихотворение много раз и перебил его, спросив, где же он видит траву и листву? А потом сказал, что я бы сейчас с удовольствием побегал бы босиком по траве на моей любимой Земле, а не шатался бы в этом неудобном скафандре по холодным туннелям на безлюдной планете, куда нас затащил неведомо какой «Интеллект». Отец обнял меня, и мы некоторое время простояли молча. Потом папа потрепал свой перчаткой по шлему моего скафандра и пошел по тоннелю направо. Я, не говоря не слова, медленно поплелся за ним.

Минут через 20 пути позади нас послышался какой-то свистящий шум и звуки работающего электрического мотора, а через несколько секунд из за поворота, светя фарами, на нас понесся огромный грузовик. И я уже не смог бы рассказать вам эту историю, если бы отец в последнюю секунду не оттащил меня к стене, схватив за рукав скафандра. Странного вида грузовик пронесся мимо, совершенно не отреагировав на нас.

Глава 7. План претворяется в действие

Карим был самым разговорчивым из их троицы, и ему выпадала главная задача —разговорить служащего и отвлечь его, чтобы Чан мог подлить серум ему в напиток. Служащего звали Тобиас и его младший брат как раз стажировался в их подразделении. Петру удалось узнать через сети о привычках и интересах Тобиаса и юноши были полностью экипированы необходимой информацией, чтобы завоевать доверие служащего.

– Простите, можно к вам подсесть? – начал Карим. – У нашего друга Петра сегодня день рождения и мы пришли сюда отметить, а свободных мест больше нет.

– Да, пожалуйста, устраивайтесь за мой столик. Я все равно скоро собирался уходить.

– Не беспокойтесь, вы нам совсем не мешаете, – забеспокоился Карим. – Мы, стажеры, привыкли постоянно быть в кругу других людей. Нам редко удается оставаться только втроем. Мы дружим с самого детства, и вместе учились, и вместе проходим стажировку.

– Мой младший брат тоже проходит стажировку и рассказывает много забавных историй.

– А как зовут Вашего брата?

– Матиас.

– А мы его знаем! Такой высокий и худой.

– Мы не уверены, что он знает нас, – вмешался Чан, а сам в это время наступил Кариму на ногу, показывая, что пора начинать, – очень много ребят стажируются и все занимаются в разное время.

–Да! Очень много! – подтвердил Карим и широко развел руки.

Этим жестом он как бы случайно сбил свой стакан и напиток, пролившись на стол в направлении Тобиаса, начал капать ему на брюки. Служащий поднялся и стал вытирать розоватую жидкость со своего бледно-голубого костюма. В это время Карим заслонил собой Тобиаса и, усердно извиняясь, старался помочь ему вытереть рубашку и брюки, а Чан смог влить Тобиасу в стакан «серум разговорчивости». Когда вытерли стол и ребята, успокоившись, сели назад за стол, Тобиас сделал пару глотков из своего стакана – действие серума не заставило себя ждать.

– Вы мне не поверите, – начал он, – я работаю на очень секретной работе.