Из всего небольшого количества книг, что у них имелись, особенно запомнилась книга о слонах. Длинноносые гиганты, свободно гуляющие по равнинам, помогающие людям носить бревна и даже переплывающие реки. Но самая яркая картина – это огромная водная гладь, которую бабушка называла Индийским океаном. Вода! Очень-очень много воды! И солнце, отражающееся в ней.

Солнце! Карим никогда не видел солнца! Точнее, чуть было не увидел и за это тоже чуть не лишился жизни. А дело было так.

В колонии очень немногие могли попасть на поверхность планеты и увидеть солнце. Для начала, перед тем как разгерметизировать и открыть люк, проводили строжайшее исследование горизонта почти на 30 километров. Не дай бог, будут обнаружены какие-либо живые или хотя бы органические элементы, которые могут представлять собой форму разума. О форме и образе инопланетных и иногалактических существ, из-за которых колония должна была жить под землей, было ничего не известно, поэтому ежедневно ожидали опасности нападения и уничтожения отовсюду и ото всех видов жизни.

Их было трое: парней, одурманенных идеей выйти на поверхность всеми правдами и неправдами. Они еще со школы мечтали об этом и все строили различные планы, которые сами же и разрушали. Поначалу это была их игра. Когда мусорщик заменял полные контейнеры на пустые, они залезали туда со рваными мячами на голове с проделанными дырками для глаз, которые должны были изображать шлемы скафандров, и представляли, что они открыли люк на темную и холодную поверхность, ожидая, когда же появится солнце. В результате вонь из люка брала свое и они, грязные и вонючие, возвращались домой в свои ячейки. Тут же бросали роботам вещи для чистки, а сами лезли под ионический душ. Постепенно игры перешли в одержимость. Им уже исполнилось шестнадцать лет.

Карим вырос в высокого красивого смуглокожего парня с копной непослушных, вечно спутывающихся волос и карими глазами на постоянно счастливо улыбающемся лице.

Однажды в кафе, куда друзья любили заглядывать, они случайно подслушали разговор сотрудников службы безопасности о том, что через несколько дней намечается выход на поверхность. Что все начальство стоит на ушах, потому что никто не знает, кто же именно будет выходить. Кто-то говорил, что это будут ученые, кто-то – что это фотографы или вообще художники. Ребята поняли что это их шанс.

– Нужно изготовить серум и подлить его в напиток одному из служащих, – сказал Чан. Так звали одного из троих друзей. Это был невысокого роста азиат с вьетнамскими корнями. Его глаза всегда подозрительно улыбались и как бы говорили: «Я знаю то, чего не знаешь ты!» Чан действительно знал больше других, особенно по части химии и аптекарского дела. Под копной коротких черных волос находилась целая энциклопедия разных формул и рецептов. И в этот раз из нее пришла идея того, как добыть больше информации.

Все поддержали его идею и проследили за одним из служащих до самой его ячейки.

Третьим же другом был Пётр. Его род происходит от славян. Он был широкоплеч, коренаст и его светлые вьющиеся волосы спадали почти до плеч. Большие голубые глаза придавали ему вид великодушного добряка, которым он, впрочем, и являлся. Сильной же его стороной была математика. Компьютеры и разные языки программирования давались ему очень легко. Входя на тот или иной сервер, он интуитивно знал, как все работает, как, где и что ему можно найти, какую программу применить и как подобрать пароль. Он мог проникнуть и выйти незамеченным из любой системы, будь то лаборатория, исследовательское бюро или управление полиции. Проследив до дома за самым подвыпившем из служащих, они узнали его имя по табличке на его двери. Камеры в колонии стояли на каждом углу и, войдя на их серверы со школьного компьютера, Пётр мог следить за каждым передвижением служащего по колонии. Чан на следующий день, оставшись в кабинете химии под предлогом, что должен закончить эксперимент, изготовил серум разговорчивости. Назавтра мальчишки, раздобыв одежду стажеров, подсели в баре в ячейку к этому служащему безопасности внешних люков.

Глава 5. Происшествие в лаборатории

В лаборатории Майкон задал авторуке приказ взять пробу клеток из своего пупка. Он собирался выделить стволовые клетки из своего организма и, зарядив их вектором, попробовать на безнадежно больных, которых так тщательно скрывает от людей Совет Старейшин. Предстоял очень болезненный укол в живот иголкой, полой внутри. Из нее высунется маленькое сверло, которое и заберет часть тканей на пробу. Чтобы не чувствовать боли, ученый медикус смазал себе пупок кремом, заставляющим онеметь ткани, влез на стол, привязав себя крепко веревками, чтобы, не дай бог, не дернуться, и дистанционно включил авторуку.

Несмотря на обезболивающую мазь, невероятная боль пронзила Майкона. От боли его вырвало и медикус стал захлебываться подступающей рвотой. Он не мог перевернуться или пошелохнуться, так как был привязан. Дышать он больше не мог и уже решил, что скоро от недостатка воздуха отключится мозг. Он видел, как авторука уже отходила и знал, что проба взята. Но без воздуха у него оставалась всего минута до того, как он потеряет сознание. И если никто не придет на помощь, то еще 3-4 минуты и клетки мозга начнут отмирать. В голове отсчитывались секунды.

Уже 10. Майкон вспоминал свое детство, маму и папу, бабушек и дедушек, детский сад и своих друзей. Но потом все изменилось. Умер дедушка. Потом – другой дедушка и бабушка. Маленький Майкон очень переживал и все спрашивал, от чего они умерли? Можно ли им было помочь? Можно ли было их вылечить?

20 секунд. Исчез папа. Мама сказала, что его отправили в экспедицию, но мальчик ей не верил. Он заметил, что папа с последнее время плохо себя чувствовал, не мог с ним играть в футбол и кататься на хаверной доске. Все чаще сидел на диване и отдыхал. Они с мамой остались одни.

30 секунд. Папа так и не вернулся из экспедиции и объявили о его гибели, но Майкон уже обо всем догадался. К тому времени он уже заканчивал школу и выбрал профессию медикуса. Так как он хорошо учился, то администрация школы поддержала его выбор.

40 секунд. Вот он выпускник. Держит в руке диплом с отличием. На нем мантия и квадратная шапочка с кисточкой, которая постоянно сваливается на глаза, как только он поворачивает голову. Мама им очень гордится и устраивает для него большой праздник, приглашает много гостей. Ночью, после праздника, ей становится плохо. Ее увозят в больницу, сын едет за ней. Ставят диагноз: лейкемия. Теперь Майкон – медикус и от него уже ничего не скрывают.

50 секунд. Вот он здесь, прикован к столу и, похоже, так и не сможет спасти умирающих во имя всей своей семьи. Как же глупо он умирает! От собственной рвоты.

Вот осталось восемь секунд до потери сознания. Семь. Шесть. На пятой секунде за дверью лаборатории он услышал топот. Четыре. Три. Звук заряда бластера. На второй секунде произошел сильный взрыв. Дверь отлетела и ударилась о его операционный стол, который, оторвавшись от пола, перевернулся. Как раз, когда оставалась всего одна секунда, Макон оказался на полу, придавленный столом, и рвота вытекла изо рта. Ученый смог вдохнуть.

С его первым вдохом в лабораторию вбежали люди и начали из лазеров обстреливать все, что там находилось. Медикуса они не видели из-за перевернутого стола. Через 10 секунд Майкон услышал визжание роботов-охранников и писк из лазеров на поражение преступников. Но раздался хлопок, и люди исчезли из помещения. Ученый прямо кожей почувствовал, как роботы уже наводят бластеры на него. Он судорожно вытащил руку из зажима и приложил палец к браслету на запястье, чтобы заморозить роботов. Только потом он полностью отстегнулся и вылез из-за своего укрытия.

Уже через полчаса после того, как его осмотрел Пабло – другой медикус, которого срочно вызвали в лабораторию – он сидел за столом перед следователем, никем иным как мистером Йодом – десятым человеком в колонии, и в который раз описывал ему произошедшее.