– Я понимаю тебя, Памела, – ответил Спайк, его голос прозвучал мягко, но с серьезностью в каждом слове. – Я знаю, насколько трудно тебе было смириться со смертью Билла. Но космос… космос – это не смертельная опасность. На самом деле, он намного безопаснее, чем, например, часовая поездка в автомобиле на трассе.

Памела медленно качнула головой, отрицая его слова, глаза ее горели неодобрением и тревогой.

– Ты не понимаешь, Спайк. – Ее голос звучал как предупреждение. – Что-то ужасное готовится. Я чувствую это так же, как чувствовала перед смертью Билла. Не отправляйся на эту проклятую космическую станцию.

– Памела, пожалуйста, – ответил Спайк, беря ее за руку и усаживая на диван. Он знал, что не может позволить себе отступить, – нельзя быть такой суеверной. Мы должны управлять своей судьбой, а не позволять страху управлять нами.

– Все равно, когда-нибудь ты поймешь, что есть силы, которые мы не можем контролировать. Но я боюсь, что тогда будет уже слишком поздно.

– Поверь мне, Памела, – сказал Спайк, позволяя себе утешить ее, – все будет хорошо. Космос не такой уж страшный. Я обещаю тебе, я вернусь.

СТАРТОВАЯ ПЛОЩАДКА на мысе Канаверал, 25 мая 2045 года.

Синева неба, сплетённая с белесыми облаками, на миг становится иллюзией космического пространства. Одно облако, плавно дрейфующее, приобретает формой космический корабль, замерший в бесконечности. Под ними – огромный Шаттл, готовый к старту. В нескольких километрах от него, как бы отдалившись от напряжения предстоящего запуска, стоит комплекс зданий. На одном из них видна надпись – NASA Mission Control.

Внутри здания перед шкафом стоит Спайк Браун, молодой, но уже отмеченный жизнью: глубокий шрам, проходящий от левого глаза до подбородка, как будто намекает на прожитые испытания. Его голубые глаза сейчас обращены к предметам, которые он аккуратно укладывает в свой шкафчик. Потрепанный синий платок, старая желтая линейка, складной изношенный перочинный нож. Каждый из них кажется частью его, вещами, которые прошли с ним через множество моментов. Спайк достаёт фотографию из кармана своей синей рубашки. Это лицо отца Джорджа Брауна – лицо, которое исчезло, но осталось в памяти и на этом пятне света. Звук звонка заставляет его вздрогнуть, возвращая к реальности.

Спайк Браун, коснувшись указательным пальцем уха, начинает разговор.

– Привет, мам. Как сегодня твое здоровье? За тобой хорошо смотрят в больнице?

Из микро-динамика внутри уха раздается ответ Розы Браун.

– Сынок, я хорошо себя чувствую. Доктор сказал, что если и дальше так пойдёт, то скоро выпишет меня. А как у тебя?

Спайк, улыбнувшись, отвечает.

– Всё отлично, мама. Прокладываю путь человечеству к звёздам. Береги себя мама. Пожалуйста не кушай жирного, сладкого – это вредит твоему сердцу.

В ответ слышит обеспокоенный голос матери.

– Хорошо родной. И ты береги себя. В детстве ты всегда был излишне рискованным. Но теперь…Не нужно так больше сынок. Хотя ты всё предусматриваешь заранее, но…

Спайк успокаивает мать.

– Мама, не бойся. У меня всё под контролем.

В голосе Розы прозвучала грусть.

– Отец гордился бы тобой!

В разговор вмешивается строгий мужской голос, идущий казалось бы изнутри стен и внезапно бесцеремонно прерывая их разговор.

– Почасовая готовность!

Спайк прерывает разговор с матерью.

– Мама, мне пора. До встречи, не волнуйся.

Роза отвечает тихим голосом, полным тревоги и одновременно гордости.

– Удачи, сынок. Возвращайся скорей.

Спайк Браун уверенным, быстрым шагом двигается к другому концу комнаты. На стене висит оранжевый космический костюм. К нему подходит молодая брюнетка лет 25 из сопровождающего персонала. Улыбаясь, она помогает надеть костюм.

– Когда вернёшься, отдашь мне ключ от пуска? – спрашивает она.

– Хорошо, – отвечает Спайк, принимая из рук девушки чемодан.

Спайк двигается по коридору. Молодой парень открывает перед ним дверь, и он выходит к четырём астронавтам, стоящим перед автобусом: двум женщинам и двум мужчинам. У каждого в руках чемодан с шлангом, ведущим к скафандру. Все садятся в автобус и движутся в сторону стартовой площадки.

Мощные синие струи пламени медленно вырываются из сопел вертикально стоящего белого космического корабля. Воздух раскален и мерцает.

Выходящие из автобуса космонавты подвергаются последней проверке инженера – низкого мужчины с серыми волосами и крепким телосложением, у которого отсутствует большой палец на правой руке.

– Ребята, последняя формальность – проверка перед стартом. Покажите личные вещи, – говорит инженер.

Келли неуклюже достаёт из своего серебристого чемодана очень тонкий планшет. Инженер махает рукой, давая ей проход.

Сара Адамс указывает на небо.

– Боб, поверь, я ничего лишнего не взяла. Всё что мне нужно уже там, на небесах.

Кинг Робинсон открывает чемодан и показывает инженеру Библию. Инженер машет рукой, разрешая проходить.

– Кинг, тебе следовало стать монахом, а не астронавтом, – говорит Боб, поднимая брови.

Спайк достаёт из своего чемодана изношенный и поцарапанный серый ноутбук.

– Спайк, это запрещено. Старые компьютеры могут вызвать помехи в электрике Шаттла. Ты знаешь правила. Извини, – говорит инженер, осматривая с изумлением старый ноутбук Спайка.

Кен вытаскивает из своего чемодана запечатанную колоду карт и показывает их инженеру.

– Ты знаешь, кто был его отцом? – спрашивает Кен.

Спайк пристально смотрит на инженера.

– Мой отец дал мне это 20 лет назад после школьного выпускного. Я всегда ношу его с собой. Ты знаешь, что эта глупая инструкция так же бессмысленна, как просьба бортпроводницы к пассажирам выключить мобильные телефоны перед взлётом самолёта, – говорит он.

Лицо Боба морщится. Он неохотно машет рукой, разрешая Спайку проходить.

– У меня могут быть из-за тебя проблемы, – бросает он неохотно вслед проходящему с улыбкой Спайку.

– Всё будет хорошо, – уверенно говорит ему Спайк, поднимаясь по лестнице и держа в руках свой старый ноутбук, как драгоценность.

Он поднял глаза, уставившись на огромный мерцающий белый Шаттл, и на мгновение в его глазах промелькнула уверенность в том, что, несмотря на все возможные препятствия, его жизненный путь – к звездам.

После того как все аккуратно устроились внутри Шаттла, инженер снаружи медленно закрывает за ними последний люк и машет рукой через иллюминатор подняв вверх большой палец. Время казалось бы замело…

Через полчаса долгого старта все пятеро астронавтов начинают медленно приподниматься от пола и плавать в воздухе, удерживаемые ремнями безопасности. В космосе Шаттл медленно входит на орбиту Земли. Вдалеке видна Международная космическая станция. Постепенно корабль приближается к ней.

Внутри Шаттла астронавты проверяют узлы скафандров, затем щелкают защелки, крепящие шлемы.

Кинг быстро пролистывает текст командных строк на клавиатуре монитора перед собой.

– Внимание, люди, начинаем процедуру стыковки. Будьте крайне осторожны. Всё по инструкции, – говорит он.

Снаружи в космосе видно, как корабль-Шаттл, на фоне Земли с мерцающими в тёмном небе звёздами, сначала промахивается, но на втором заходе медленно и плавно стыкуется с МКС, имеющей форму, напоминающую огромный диск с обитаемыми двенадцатью кубовидными отсеками на концах. Щелкают заслонки. Воздух откачивается в шлюзах.

Кен прикладывает оптический карандаш к шлюзу.

– Можно расслабиться. Мы дома, – говорит он.

– Надеюсь, этот дом будет лучше, чем старый, – говорит Келли.

Астронавты, парящие в воздухе, снимают постепенно скафандры. Всё укладывается в специальные белые кресла с написанными на них именами.

Спайк закрепляется в сиденье командной башни МКС. Вокруг него все остальные тоже закрепляют свои тела в креслах кабины.

– Начинаем вращение через 120 секунд. Все готовы? – спрашивает он.

– Следовательно, будем опасаться, чтобы, оставаясь еще обетование войти в Его покой, кто-нибудь из вас не остался позади, – говорит Кинг.