– Слушай, – протянул он мне руку, и немедленно и ошарашил, – тут такое дело, хозяйка твоя, Апраксина, померла в июне.

– Ё-моё! – воскликнул я. – А я все не пойму, куда она пропала?! Жаль старушку… И что мне теперь? Освобождать гараж?

– Да подожди ты, – зашептал Георгич. – От Генки Апраксина никакого толку. Он взносы на благоустройство платить не будет, у него денег отродясь не было, на старушкины жил. Будет мне тут пьянствовать, ещё пожар устроит. Не пожар, так вертеп, всех алкоголиков с района мне здесь соберёт. Ещё и гаражи обчищать начнут. Я вот что думаю. Давай твою кандидатуру на общем собрании предложу? Ты серьёзный человек, аккуратный, ответственный. Я же вижу! Скажу это всё на общем собрании. Что ты вступительный взнос заплатишь и долги Апраксиной погасишь.

– И сколько денег надо будет? – спросил я.

– Сейчас давай пятьсот, – хитро прищурился председатель. – И после собрания тысячу восемьсот вступительный взнос, двенадцать рублей за ремонт дороги и потом ежегодные членские взносы.

– И когда собрание?

– Каждую третью субботу сентября у нас собрания. Раз в год.

– Мне тысячу восемьсот двенадцать рублей прямо на собрание уже надо принести?

– Да нет. Пусть уж сначала проголосуют. Вряд ли кто-то против будет, я тебя представлю собранию в самом лучшем виде. Но мало ли, какая гнида волну поднимет…

– Ну, понял, – задумчиво ответил я. – Пятьсот на следующей неделе с меня. Спасибо!

– Я знал, что ты не откажешься! – улыбнулся Георгич.

Мы попрощались, и я поспешил домой, на ходу размышляя. Понял я, что эти пять сотен – это взятка за услугу, что он именно ко мне по поводу освободившегося гаража обратился. Уж больно он себя характерно в этот момент вел. Но мне-то что? Председатель ГСК, на то и председатель, чтобы дополнительные бонусы за свое место получать…

Что касается суммы, то меня она более чем устраивала. Пять сотен взятка, тысячу восемьсот официально. Две триста за гараж рядом с домом… Сказка просто, учитывая нынешние московские цены… Хоть бы все получилось…

Так, теперь по деньгам. Пять сотен нужно вот-вот. К счастью, это точно не было проблемой. Зарплата за июль была в пятницу, а я не получил ни на заводе, ни в обществе «Знание», ни в НИИ. Надо в понедельник теперь как-то, хотя бы, в общество «Знание» попасть. Ионов мне рублей семьсот за июль должен.

Сразу же, в свете только что произошедшего, начал пересматривать принятое решение завязывать с этими разъездами по Подмосковью с лекциями. А вот если бы поленился пару месяцев назад, и отказался, сейчас бы и денег не было на взятку, чтобы гараж получить за треть от его реальной стоимости… Правда, я еще и Марата деньгами выручил на машину, потому так и вышло, обычно-то я запасливый. Но за ним точно не заржавеет, а толковым родственникам нужно помогать. Он точно толковый, и благодарный, я в людях разбираюсь… Я его выручил уже несколько раз, и он теперь за меня в огонь и воду… Главное, чтобы в этом не было нужды. Как там китайцы говорят про пожелание, что сродни проклятию – чтобы вы жили в интересные времена. Через тринадцать лет придет к власти Горбачев, и времена начнутся такие интересные, что десантник и тренер по самбо мне точно в ближнем кругу пригодится.

Вернулся домой и почти сразу в дверь постучались. Это пришли Мартин с Гришей. Вчера так ухайдакался, что даже не спросил мужиков, где Мартин. А ему, оказывается, Гриша помог с хозяевами одной из квартир у них на пятом этаже связаться и теперь Мартин мой сосед.

– Ну, это здорово! – обрадовался я.– Молодцы какие! Ты, Гриша, прямо-таки нас выручил!

– Там, правда, квартиру надо в порядок ещё привести, – заметил Гриша, весьма довольный моей похвалой. – Там студенты жили, с виду нормальные ребята, а квартиру уделали так! Потому их хозяева и выкинули, и захотели нормального жильца.

– Ага, особенно плиту испачкали сильно, – усмехнулся Мартин. – Но ничего, отмою. И у меня ещё одна хорошая новость есть, – улыбаясь, сказал он. – Мне разрешили на самбо к Марату ходить.

– О, как! Поздравляю!

Ну, прямо день чудесных новостей. Сказать по правде, у меня камень с души свалился, что не надо искать Мартину квартиру, что обошлись без меня, да ещё с таким прекрасным результатом.

Заглянул в холодильник, парни вчера привезенной копченой рыбой все полки заложили.

– Рыбки хотите? – спросил я.

– Под пивко? – подмигнул Гриша. – А то! Конечно, хотим.

Они с Мартином засобирались до ближайшего магазина, где разливного пива можно было взять. Только дверь квартиры открыли, как из подъезда донеслись какой-то шум, мужские крики…

– Это ещё что такое? – спросил я, выходя на лестничную площадку к лифту. Мартин и Гриша за мной.

Тут раздался женский вскрик:

– Больно же! – услышали мы и опять вскрикнула женщина.

– Лина! – переглянулись мы с Гришей и оба понеслись наверх. Мартин бросился за нами.

На четвёртом этаже мы столкнулись с ней. Она убегала от троих мужчин.

– Спрячься у меня, – велел я ей, пропуская вниз. – Стоп, ромалы! Вы чего тут устроили?

То, что это цыгане, не вызывало никаких сомнений. Тем более, позади всех заметил Лининого Мишу-цыгана.

– Отойди, пацан, это не твоё дело, – воскликнул незнакомец лет сорока и навис надо мной, стоя на ступеньку выше. Он и так немаленького роста и крупного телосложения, загородил собой всю лестницу.

– Ну, здрасте, три мужика на одну женщину и не моё дело? А ничего, что это моя соседка?

– А ничего, что это моя жена? – подал, наконец, голос Миша, пытаясь выглянуть из-за спины сородича.

– А одному с женой слабо справиться? – ухмыляясь, скрестил руки на груди Гриша.

***

Смоленская область. Колхоз «Ленинский путь».

Проводив мужчин до автобуса, Земфира возвращалась к своему дому, громко объясняя каждому встречному, что вот, мол, поехали за беглянкой.

Она прекрасно понимала, что Лина по-доброму не вернётся. Она как белая ворона в их колхозе, слишком образованная, слишком интеллигентная. Ей кажется, что и в самом деле, нечего ей тут делать. Ну так придется возвращаться по-злому.

Спустить такую выходку Лины, ничего не предприняв, нельзя, репутация у Миши и так пострадала. Съездят мужики в Москву, привезут ее домой, а тут уж она за нее возьмется. В колхозе она работать не хочет… ну так кто хочет? Земфира, что ли, хочет? Еще не так и давно табором кочевали, каждый месяц – новое место, сердце пело. Мишка, вон, и тот эти времена помнит, что уж про нее говорить.

Земфира уж так радовалась, что Лина в её сына влюбилась, что Миша в Москве окажется, из колхоза вырвется. Рано радовалась… Жаль, конечно, что ничего у них не вышло. Сватья упёрлась, не захотела Мишу прописать, даже, временно. Да что сватья? Сестра родная, и та не прописала!

Но надо жить дальше…

Земфира подошла к своему дому и обратила внимание на почтовый ящик, набитый газетами. С этой нервотрёпкой про всё на свете забыла! – подумала она, вынимая прессу.

Вдруг из газет выпало письмо. Из Москвы. От сестры Иды.

Почуяв неладное, Земфира на ватных ногах прошла в дом и вскрыла дрожащими руками конверт. Сестра писала, что уговорила мужа. Яков разрешил временно прописать у них Мишу, но без проживания. Сестра писала, что надеется, что Лине и её матери хватит года, чтобы убедиться, что Миша хороший человек…

У Земфиры похолодело всё внутри. Она специально переговорила с парнями, которых с Мишей отправила, чтобы с Линой не церемонились. Боялась, что он сам слишком ее любит, чтобы жёстко вернуть в деревню. Не будет ли в Москве скандала, который заставит сестру передумать с этим предложением? Она давно уже оседлая, может и не понять…

Неужто она сама своему сыну дорогу в Москву перекрыла своим опрометчивым решением??? Если так, то никогда себе не простит…

***

Мишку-цыгана аж перекосило, но он не нашёлся, что ему ответить или хотел дотянуться, сначала, до обидчика.