Четвертый стражник остановился рядом со мной, и я почувствовала, как в животе обосновалось отчаяние, когда его руки потянулись, чтобы обвиться вокруг моих.

Я знала, что произойдет дальше. Незачем было ждать, пока Итрис мне расскажет.

Итрис не стала оказывать мне любезность и не перенесла меня тихо через портал.

Нет, она провела меня по темнеющим коридорам замка, словно приз, который хотела показать всему двору. Тетиса и Армина сопровождали по отдельности, и я могла побиться об заклад, что их ведут обратно в тюремные камеры, из которых их только освободили.

Она хотя бы отослала полусопротивляющуюся Элви до того, как мы двинулись по знакомым дорожкам. Я поняла, куда мы идем, еще задолго до того, как мы пришли.

Башня Искателя.

Только на этот раз, хоть Итрис и ворвалась в нее, как поступала только она, Сирена там не было.

Там не было никого.

Она была пуста.

Итрис довольно громко выругалась, и стражник, державший меня, напрягся, а вместе с тем усилилась и его хватка, но я не издала ни звука, хотя он чуть ли не сломал мне руку.

– Где мой несносный братец? Конечно, он сидит тут только тогда, когда не нужен мне.

Итрис прошагала к другой двери, охранник последовал за ней, почти волоча меня, хотя я была бы более чем рада идти самостоятельно. Он как будто специально заставлял меня спотыкаться, принуждая все больше и больше опираться на него и его сокрушительную хватку до тех пор, пока мышцы не свело от боли.

Когда мы в этот раз прошли через дверь, мы попали не в главный зал, как это произошло однажды.

Покои Сирена отличались от всех, которые я когда-либо видела. Должно быть, они располагались в другой башне, занимая весь верхний этаж. Тут не стены были открыты небу, а потолок. Резной хрусталь возвышался куполом над головой, ловя и отражая свет ночного неба в захватывающем дух зрелище. Казалось, каждая грань хрусталя была вырезана так, чтобы идеально ловить звезду, плывущую по небу, а когда ей это удавалось, она ловила ее свет, отчего хрусталь начинал светиться, будто призма, отбрасывая миллион танцующих огоньков на мраморный пол.

В комнате не было окон, только двери. Сотни сводов составляли округлые стены, каждый из них – в этом я не сомневалась – вел в совершенно новое место в замке. Или Элизии. Или же в другом мире, насколько мне известно. В комнате на равном расстоянии друг от друга расположились семь фонтанов, каждый из которых бурлил той же самой черной водой. Она стекала по бокам фонтанов тонкими, сдерживаемыми ручейками, которые пробегали по вырезанным в полу желобам. От ее шума комната казалась оживленной, будто кто-то так тихо в ней перешептывался, что невозможно было разобрать слов.

Единственным предметом мебели в комнате была массивная круглая кровать в самом центре. Она была убрана тонким серебристым шелком и мягкими белыми мехами, а вокруг нее стояли различные инструменты медного цвета, наведенные на небо.

Из этой шелковой постели и поднялся Сирен. Он раздраженно взглянул на сестру, и я втайне этому порадовалось, ведь это значило, что на меня он не смотрит. Это значило, что он не заметил, как на меня повлиял его вид.

Он был обнажен выше талии, мантию заменяли серебристые штаны, подчеркивавшие каждый мускул, каждую линию его тела там, где складками ниспадали с пояса Адониса. У этого мужчины не было стыда, и чего бы ему вообще стыдится… если ему определенно стоило гордиться тем, что он с таким рвением выставлял напоказ.

Не в первый раз я была благодарна за то, что мое тело не может выдать желания, которое возникло при виде него. Во всяком случае не больше того, что смог выдать румянец, вспыхнувший на щеках.

– И что могло тебе понадобиться сейчас, сестрица? – спросил он, в голосе сквозила ужасная усталость и тот особый вид раздражения, который предназначается только братьям и сестрам. Секунду спустя он заметил стражника, которого она привела с собой, а мгновением позднее – и меня.

– В чем дело? Что происходит?

Его раздражение переросло в нечто более суровое. Он выпрямился, глазами изучая дверной проем позади нас, как будто искал там еще людей.

– Что-то случилось?

Итрис жестом приказала стражнику вытащить меня вперед, он рывком подтянул меня к ней. Сирен уставился на руку стражника, лежавшую на мне, взгляд прикован к тому месту, где рука соприкоснулась с кожей.

– Ее поймали за сговор с принцами Тетисом из Морского двора и Армином из Песчаного двора.

– Сговор?

Итрис поджала губы.

– За спаривание.

Только тогда Сирен поднял свой смертоносный взгляд, прикованный к руке, державшей меня, хватка которой за последние пару секунд стала решительно мягче.

– И меня должно это беспокоить… потому что?..

– Это угроза для всех нас, – ответила Итрис. – Кто знает, что она им рассказала. Кто знает, на чьей она стороне.

– Поэтому ты под конвоем привела ее сюда, ко мне?

Голос Сирена был спокоен. Слишком спокоен.

Опасно спокоен.

Либо его сестра этого еще не заметила, либо ей было все равно. Охраннику же рядом со мной, похоже, было совсем не все равно. Теперь он едва меня касался, неуютно переминаясь с ноги на ногу.

– Ты могла просто перенести ее ко мне через портал.

Итрис раздраженно фыркнула, как будто это было невозможно.

– Чтобы она каким-то образом выпрыгнула? Вряд ли?

Сирен недовольно вздохнул.

– И с чего бы ей так поступать?

На этот вопрос у Итрис ответа не было, и впервые я услышала, как уверенность в ее голосе дала трещину.

– Но ты приказал страже не подпускать ее к тюрьме.

– Да, приказал, – сказал Сирен, по-прежнему опасно спокойно. – Для ее же безопасности, а не из-за подозрений.

Итрис все еще не хотела признавать поражение. Она наклонилась ближе, выгнула брови, понизила голос, почти умоляя:

– Мы еще не знаем, на что она способна.

– Едва ли тебе стоит об этом беспокоиться, – наконец рявкнул Сирен. – Дело не в том, на что способна Делфина. Дело в том, на что способен я.

В этот момент Итрис наконец-то заметила силу ярости, вскипевшей внутри ее брата. Она заметно съежилась рядом со мной, губы приоткрылись, а глаза широко раскрылись в замешательстве, когда она поняла свою собственную ошибку.

Рука, державшая меня, больше меня не удерживала. Вместо этого стражник опирался на меня. Он задрожал, сердце забилось так быстро, что я практически чувствовала его биение сквозь свою кожу, еще до того, как Сирен обрушил свой гнев на него.

– Ты.

Сирен сверлил взглядом фейри, который протащил меня сквозь половину дворца прямо к нему. Его глаза пылали неистовой, жгучей яростью. Она была направлена не на меня, и все же я почувствовала, что начинаю трястись.

– Менее влиятельные фейри убивали за нее. Не думай, что позволю заткнуть себя за пояс, если продолжишь давать мне повод.

– Сирен! – Итрис хватала воздух, глаза стали еще шире. – Ты не можешь угрожать нашим же стражникам. Нашим же фейри.

Сирен резко повернулся к ней.

– Я буду угрожать тому, кому захочу, – прорычал он. – И я исполню свои угрозы. Ты была права. Звездный двор расслабился. Стал мягким. Пора это менять. Пора вспомнить, какими безжалостными мы можем быть.

Он так быстро двигался, что стал размытым пятном. Он склонил голову, придвигаясь ближе и чуть не целуя щетинистую щеку стражника, стоявшего рядом со мной.

– А теперь отпусти ее, если не хочешь стать первым фейри, который сегодня узнает, что значит безжалостность.

Мне казалось, я видела ярость во взгляде Калдамира в тот день, когда Сирен забрал меня, но она не шла ни в какое сравнение с той, что пылала внутри этого короля сейчас.