— Не волнуйся, я ухожу! — кричу я в ответ. — Но ты сам объяснишь Дарси, почему я не смогла остаться здесь, как она хотела, почему мы не можем все вместе встретить Рождество.

Эллиот оборачивается, его лицо искажается от веселья.

— О, Фелисити, ты действительно такая доверчивая. Джон Морган повеселится с тобой.

Меня осеняет. О, чёрт возьми. Он солгал мне. Дарси никогда не говорила ему, что хочет, чтобы мы все были вместе и под одной крышей. Это был его способ заманить меня сюда, к себе домой. Джон был прав. Кейт была права. Смущение сотрясает моё тело, когда я взбегаю по лестнице в комнату для гостей. Почему я поверила ему? Почему я всегда ему верю? Он видел во мне материнское чувство вины, зная, что я хочу безоговорочно угодить своей дочери, и воспользовался этим.

Что, чёрт возьми, мне теперь делать?

Открыв дверь в свою спальню, я быстро закрываю её за собой и медленно падаю на пол. Куда мне идти? Потирая глаза, я неуверенно достаю телефон из кармана и нахожу несколько неотвеченных сообщений от Джона, которые, должно быть, и вызвали то жужжание, которое я почувствовала ранее.

Не потрудившись открыть их, мои пальцы дрожат от паники, я набираю его имя и нажимаю "позвонить".

Он отвечает после второго гудка.

— Господи, я схожу с ума.

Когда я слышу его голос, стены, которые я возвела вокруг своего сердца, чтобы защитить меня от того, чтобы когда-либо снова показать свою уязвимость перед кем бы то ни было, рушатся, и я рыдаю. Я всхлипываю, прерывисто дыша, отчаянно пытаясь найти слова, чтобы рассказать ему о том, что произошло, и о том, какой дурой я была.

— Фелисити, — голос Джона спокойный и добрые, но в то же время требовательный. — Пожалуйста, скажи мне, что случилось? Ты ранена? Пожалуйста, скажи мне, что он не прикасался к тебе.

Я делаю ещё один дрожащий, неровный вдох.

— Ты был прав, — говорю я. — Он сказал мне, что хочет попробовать ещё раз, а когда я отказала, он выгнал меня, и теперь это гребаное Рождество, и мне некуда идти.

ГЛАВА 30

ДЖОН

Я прикончу его, чёрт возьми.

Клянусь Богом, если он хоть пальцем тронет мою девочку, у него не останется денег, чтобы пересчитать их в своих драгоценных инвестиционных фондах.

Я еду на своем Порше по автостраде со скоростью девяносто пять миль в час и направляюсь в аэропорт. Я не помню, как попрощался с мамой и папой, но Адам поймал меня, когда я выбегал из дома.

— Это Фелисити, не так ли? — спросил он, на его лице отразилось беспокойство. Он передал мне свой телефон, который показывал, что рейс в лондонский Хитроу вылетает через девяносто минут, и у меня всё ещё есть небольшой шанс успеть на него, при условии, что есть свободные места. — Иди, — это было последнее, что он сказал мне, когда я вылетел за дверь.

Я рад, что у меня подготовлена дорожная сумка, потому что у меня не было времени где-нибудь остановиться, чтобы купить всё нужное. Я также благодарен, что у меня хватило предусмотрительности взять с собой паспорт на всякий случай. Временами беспокойство может быть невыносимым, но когда вы многократно прокручиваете в голове все сценарии, вы, по крайней мере, готовы к худшему.

Я оставляю свою машину в зоне высадки — они могут выставить мне счет — и мчусь купить билет.

— Билет. Хитроу. Сейчас. Пожалуйста, — на данный момент я не в состоянии составлять связные предложения, желчь в горле невозможно проглотить.

— Есть свободные места только в первом классе, сэр.

Я оглядываю себя с ног до головы.

— Я не помещаюсь в салон эконом-класса, мэм.

Я замечаю, что её глаза слегка расширяются, когда до неё доходит, кто я такой, но, слава Богу, она сохраняет свой профессиональный вид. Я не могу рисковать тем, что меня задержат из-за автографов, поэтому переворачиваю кепку задом наперед и натягиваю козырек как можно ниже на глаза.

— Это будет…

— Это не проблема, — быстро отвечаю я и дрожащими руками протягиваю ей свою карту. Она проверяет мой паспорт и передает мне посадочный талон.

Пробираясь сквозь охрану, где, слава богу, тихо, я достаю телефон и набираю сообщение Фелисити.

Я

«Я приземляюсь в Лондоне в семь утра по Гринвичу. Мой телефон всё время будет подключен к Wi-Fi. Скоро буду, Ангел.»

Услышав её надломленный голос по телефону, я почувствовал, что у меня разрывается сердце, и это чувство не оставило у меня никаких сомнений в том, что я по уши влюблен в свою девушку. Я задерживаю пальцы над текстом, который набираю. Я хочу сказать ей, моё сердце умоляет меня признаться ей в том, что я, вероятно, знал месяцами. Но сейчас неподходящее время. Поэтому вместо этого я нажимаю "Отправить" и проглатываю слова, хотя и не уверен, сколько ещё смогу их сдерживать.

Я не спал больше сорока восьми часов, и к тому времени, когда я подъезжаю к черным железным воротам перед бывшим домом Фелисити, мои глаза слезятся, в голове стучит, но моё тело бурлит от адреналина. Я никогда не был так взвинчен, даже перед финалом плей-офф.

Я испытываю облегчение, когда ворота открываются без кода, и я въезжаю во двор, посыпанный гравием. Дом симпатичный. В нём чувствуется типичный английский кантри. Дом с двойным фасадом, каменным крыльцом и толстой черной деревянной дверью с медным кольцом в центре.

Умоляя себя не бить его, но прекрасно понимая, что, скорее всего, вырублю его как только увижу, я распахиваю дверь и бегу ко входу.

Дверь распахивается прежде, чем я подхожу к ней, и на пороге стоит Фелисити, её крошечное тельце одето в клетчатую красно-зеленую пижаму и те нелепые тапочки с кроликами. Я улыбаюсь, удивленный её нарядом, но в основном испытываю облегчение, обнаружив, что она в безопасности.

Я заключаю её в объятия, отрываю от земли и целую в лоб. Чёрт возьми, она великолепна. Поставив её обратно на ноги, я бросаю взгляд через её плечо.

— Где он?

— Он ушел. Я не разговаривала с ним со вчерашнего вечера, поэтому не знаю, когда он вернется.

Я пробегаю глазами по её лицу, а затем вниз по телу.

— Он причинил тебе боль, прикасался к тебе?

Она качает головой, но не сводит с меня глаз, словно умоляя поверить ей.

— Нет, он просто был мудаком.

— Возьми свои вещи. Полагаю, Дарси и Джека всё ещё нет дома? — подъездная дорожка совершенно пуста.

— Да, они ещё не вернулись домой.

Собрав вещи и направляясь к машине, Фелисити останавливается как вкопанная. Железные ворота начинают открываться, и белый Jaguar F-Type подъезжает к моему красному Мерседесу, взятому напрокат. Я чувствую, как Фелисити подходит ближе ко мне, её дыхание прерывается, и её испуганная реакция мгновенно разжигает мою ярость. Я так сильно стискиваю зубы, что они могут сломаться под давлением.

Эллиотт уже шагает ко мне, когда я смотрю на него с дерьмовой ухмылкой.

— Убирайся с моей гребаной территории, пока я не вызвал полицию…

Он не успевает закончить свою угрозу. Вместо этого я с силой ударяю его кулаком. Кости хрустят у него в носу, и кровь брызжет на его девственно-чистую машину. Позор.

— Господи, я думаю, ты сломал мне нос! — кричит он, хватаясь за лицо и сгибаясь пополам.

Я беру Фелисити за руку, и мы направляемся к моей машине. Открываю багажник, бросаю её сумку рядом со своей и открываю пассажирскую дверь. Пристегнув её ремень безопасности, я закрываю её дверь и возвращаюсь к куску дерьма, всё ещё стонущему на подъездной дорожке.

Присев перед ним на корточки, чтобы он мог видеть мои глаза, кровь всё ещё течет у него из носа, я говорю очень четко и медленно.

— Позволь мне прояснить одну вещь, Эллиот. Подойди еще раз к моей девушке ближе, чем на сто футов, и твой нос будет тебя волновать меньше всего. Я оторву тебе твою гребаную башку.