– Чья стая? Почему я не знаю об этом? – голосом отца можно было замораживать океаны.

– Моя стая, мой молодняк, – нехотя признал Олег Викторович.

– После окончания совета останешься, – рыкнул глава, на что альфа Железного клана скованно дернул головой.

– Они уже понесли наказание за свое самоуправство, – попытался защитить от гнева отца толи их, то ли себя, Олег Викторович.

– Верно, понесли. Их жизни выпиты до дна. У них нет ни могил, ни тел, которые можно бы было в них положить. Заслуженная смерть, – уже спокойным голосом произнесла Верховная.

А по мне, так слишком быстрая.

Ублюдков, что напали на девушку, хотелось заставить молить о смерти, и с этой мыслью был полностью солидарен мой зверь.

– И вы думаете, что после всего этого, она будет нам помогать? Сомневаюсь, – высказался я насчет сложившейся ситуации.

– Я сама поговорю с ней обо всем. Мне не нравится то, что происходит в ваших кланах. Интуиция и дурное предчувствие подсказывают, что это, только лишь начало, – задумчиво произнесла Варвара Валерьевна. – Если Ангелина согласится помочь, она свяжется с вами, Дмитрий Юрьевич.

– Значит, решено, – ответил отец. Собрание на этом, я думаю, можно заканчивать.

После его слов, всех будто ветром снесло, в том числе, ретировался и я. Остался только он и хмурый Олег Викторович, которого ожидал неслабый разбор полетов.

Что тут скажешь, сам виноват.

Как альфа стаи не уследил за молодняком, скрыл от главы информацию о преступлении.

Теперь, пусть огребает по полной.

С такими мыслями отъехал с парковки и направился в сторону города.

Надеюсь, Ангелина Вяземская не струсит, и все-таки попробует оказать нам помощь.

Сутки моего дежурства выдались тяжелыми, но продуктивными.

Две плановых операции прошли, как всегда, отлично, я лишь немного использовала дар для восстановления жизненного баланса. Вскоре, они вновь вернуться к полноценной и, я надеюсь, счастливой жизни.

Уставшая, но довольная, придя домой, сразу отправилась спать.

Не знаю, сколько времени прошло, но разбудил меня звонок в дверь. Очень хотелось притвориться, что меня нет дома и продолжать спать дальше, но гость оказался очень настойчивым. Поняв, что от меня так просто не отстанут, с недовольной физиономией пошла, открывать дверь.

– Что надо? – открыв настежь дверь, я была настолько же любезной, насколько бывает медведь гризли, разбуженный в середине зимы.

– Ангелина, ты сама вежливость, – Верховная, одетая как всегда с иголочки, смотрела на меня чуть улыбаясь.

– Извините, Варвара Валерьевна, я со смены пришла несколько часов назад, – ответила я, приглашая войти в дом ведьму и испытывая дикую неловкость от своего помятого вида.

Ну почему, я сейчас выгляжу как кикимора, а Верховная всегда, как королева?

Магия, не иначе.

Так как, Варвара Валерьевна была в моем доме и не раз, то сразу прошла на кухню, и по пути, обернувшись, сказала:

– Пока я ставлю чайник, можешь привести себя в порядок, а там и поговорим, – после чего, с царственным видом удалилась.

Бурча под нос себе, что это вообще-то я должна ставить чайник, угощать и проявлять гостеприимство, поплелась в ванную. Минут за пять управилась со всеми гигиеническими процедурами и уже посвежевшая впорхнула на кухню, где на столе уже дымились две ароматные кружки с моим любимым чаем и аппетитного вида пирожные.

Верховная, оглядев меня с ног до головы, покачала головой и резюмировала:

– Похудела, скоро совсем прозрачная станешь на своей работе.

– Вы только за этим пришли? – спросила я, понимая, что веду себя несколько грубо, но это она без предупреждения пришла, а не я.

– Нет, не только, – никак не отреагировав на мой выпад, ответила она. А я, присев напротив Варвары Валерьевны и сделав глоток обжигающего напитка, высказала догадку:

– Просто так, вы бы не пришли. Случилось что-то серьезное и без моего дара не справиться?

– Все так, как говоришь, но я не уверена в том, что ты захочешь помочь – в упор, поглядев на меня, ответила та.

– Не вы ли меня шесть лет учили тому, что дар мне дан не просто так, а для того, чтобы я помогала всем и вся? А теперь сомневаетесь, что соглашусь? Да у меня выбора нет!

Обучение у Верховной проходило в жесткой форме, так, как только обретя способности, я пребывала в полнейшем шоке от того, что происходит в мире и кто его на самом деле населяет. Не хотела принимать, как говорила ведьма, милость Единой, и постоянно бунтовала. Но, увидев раз, как я сама, своими руками вылечила почти умирающего младенца, успокоилась, приняла себя новую и постаралась впитать в себя то, что даровала сама судьба.

– Выбор есть всегда, ты знаешь. Вот только последствия этого выбора и ответственность за него, нести будешь только ты, – сказала Верховная, так и не притронувшись к чаю и угощению.

– Расскажите, что происходит, а там и решать буду, – грея руки об чашку, уже знала, что не откажу в помощи.

– Нужно помочь оборотням, – видя, как вздрогнула я от ее слов, продолжила: – По невыясненным обстоятельствам из каждого клана сначала пропадают, а потом появляются вновь уже невменяемые молодые вервольфы, уже полностью вступившие в силу зрелости. На них нет отметок насильственных действий, но находятся они словно в глубоком сне, из которого вывести их никто не может. Мало того, исчез внутренний зверь каждого, что меня сильно настораживает, а здоровых волков приводит в ужас. У меня, как у ведьмы, предчувствие того, что готовится что-то очень плохое. Такое, что отразится на всех иных. Поэтому, я рассказала совету о тебе. Они дали клятву на крови и не посмеют трепать языками.

Посидев с минуту и обдумывая услышанное, спросила:

– От меня требуется посмотреть на нити жизни пострадавших?

– Да, и сказать почему они находятся в таком состоянии. Сама знаешь, что ни магия, ни проклятье не подействовали бы на двуликих, поэтому я и обеспокоена тем, что происходит.

– Если оборотни гарантируют мне безопасность и неприкосновенность личности, я помогу, – понимая, что творится что-то из ряда вон выходящее, раз Верховная так сильно озабочена этой проблемой.

Я, хоть до сих пор и боюсь оборотней до дрожи в коленях, но пора уже вылезать из своей скорлупы и посмотреть страху в лицо. Может и кошмары, мучившие по ночам, перестанут тревожить меня. Тем более, что во мне, помимо решимости взглянуть страху в лицо, взыграл профессиональный интерес, я надеялась, что смогу помочь.