Никита подошёл к окну и принялся разглядывать и автомобили, и снующих рабочих. Пока что ничего подозрительного он не увидел.
«Скоро начнётся паника. Как пить дать».
«Не паникуй! Всё не так страшно!»
Мысли его стали переплетаться, как вязки. Зазвонил телефон, и Никита дёрнулся.
– Да, Кшиштоф, слушаю!..
Тот ехидно рассмеялся в трубку.
– Что, Никитушка, это ты завёз какую-то заразу?! Шлялся там невесть где… Теперь признавайся!
– Не-не-не, – затараторил Слободин, конечно, даже не соображая, что тот шутит.
– Нам надо бы встретиться, как считаешь? – спросил Кшиштоф.
– Да… Надо бежать в аптеку! – спохватился Никита. – За масками, за лекарствами… Ты со мной?
– Я всегда с тобой, ты же мой дружище, – заметил Кшиштоф, вероятно, продолжая растягивать губы в длинной улыбке.
Они встретились на перекрёстке и горячо пожали друг другу руки. Никита дрожал от сильнейшего нервного озноба и пытался как-то вжаться в свою серую куртку. Кшиштоф же – коротенький человечек с чернющими и очень густыми волосами – пришёл в короткой дублёнке.
– Пойдём быстрее, – сказал ему Никита. – Нечего тут выстаиваться…
– Да ладно, чего ты так завёлся? – Кшиштоф продолжал улыбаться, будто давно не виделся со старым товарищем, даже думал, что того застрелили, а потом тот неожиданно объявился, вырос из-под земли. – Как будто такого никогда не было. Ты помнишь «птичий грипп»? Тоже паники было – уйма! И что из этого… А «свиной»? А «ко…»
– Не знаю, мне кажется, в этот раз как-то жёстко, – отозвался Слободин. – Не нравится мне всё это.
– Мне кажется, ты слишком напряжён, – заметил его друг. – Тебе надо расслабиться… Тайский массаж со сладеньким таечками, коктейльчик зелёненький.
Никита ничего не ответил, да и подошли они уже к тощему белому зданию, притаившемуся между отделением банка и супермаркетом. На нём, естественно, было написано «АПТЕКА», как на всех иных аптеках.
– Надеюсь, мы успели до столпотворения, – высказал вслух своё предположение Кшиштоф, когда они поднялись на крыльцо с серыми ступенями.
Никита потянул дверь на себя; и они оба увидели, ещё до того, как вошли, сколько человек прибежало в аптеку – в основной массе здесь были пенсионеры с испуганными глазами, старающиеся держаться друг от друга на расстоянии. Но у них это плохо получалось.
– Вовремя мы пришли, – недовольно пробурчал Кшиштоф.
– Без маски, антисептика и какой-нибудь хрени против гриппа я отсюда не уйду, – настоял Никита.
– Кстати, скоро и так будет выпущена «какая-нибудь хрень», как ты изящно выразился, – напомнил Хшановский. – Уже вовсю наши трудяги в белых халатах потеют над спасительными укольчиками.
– Да, сваяют левой пяткой на коленке, – буркнул Никита. – Не очень-то я доверяю их разработкам.
Кшиштоф прыснул.
– Ты же тоже человек науки, почему ты такой мракобес?!
Адвокат посмотрел на своего друга сверху вниз во всех смыслах.
– Я вообще не верю, что эти вирусы просто так откуда-то берутся, – сказал он, не обращая внимания, как насторожились пенсионеры в помещении.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну… Ты знаешь что-нибудь о чупакабре? Или о том, что китайцы вывели обезьяну, у которой шерсть в темноте светится зелёным светом. Думаю, что и в плане бактериологического оружия учёные продвинулись очень далеко. Просто это всё засекречено.
Кшиштоф опять рассмеялся, но гораздо веселее, чем в первый раз.
– Может, ты ещё и через плечо плюёшь три раза, когда тебя кто-то хвалит? – спросил он. – Лучше налегай на науку, на юриспруденцию. И тогда твоя карьера взлетит ввысь, как орёл. И ты не будешь разваливать дела на ровном месте.
– Я бы даже денег дал, чтобы твоего Ильницкого за жопу взяли ещё раз, – неожиданно разозлился Никита. – Собирай ему посылку.
– Думаю, у него всё будет нормально, – отозвался Кшиштоф. – Деньги у него есть. Будет себе омаров в камеру заказывать.
– И ты считаешь, что это нормально? – прямо спросил Никита.
– Надеюсь, ты не собираешься читать морали, – взмолился Кшиштоф.
– Нет, просто ответь мне на один вопрос: ты считаешь, что это нормально?! Что какой-то ублюдок делает миллионы на левых махинациях, разливает контрафакт по аптекам, а потом в тюрьме ещё и обустраивает себе комфортную жизнь, как на воле?
– Понимаешь, – протянул Кшиштоф. – Жизнь устроена таким образом, что твоя ссаная справедливость здесь никому не упёрлась никуда. Здесь всё решают деньги, вот прямо всё.
– За деньги не всё можно купить, – буркнул Слободин.
– Дурак, – беззлобно заметил Хшановский. – Всё можно купить за деньги… Счастье оно вообще в деньгах.
– Нет.
– Ты можешь хоть до утра долдонить своё «нет», – пробурчал Кшиштоф. – Только факт остаётся фактом же… Счастье заключается в деньгах. Например, хочешь ты себе красивую молоденькую мулаточку. Возьми и купи.
– Фу, Кшиштоф!
– Или тебе доставляет удовольствие нюхать какую-то кристаллическую дрянь, разрушающую твой мозг и раскрашивающую твои серые будни? Пожалуйста.
– Самая бесполезная трата денег.
– Так или иначе, – настоял Кшиштоф. – Так или иначе! Счастье тождественно деньгам.
– Откуда ты слова-то такие знаешь… «Тождественно».
– Учился. Если бы кто-то тоже учился, а не пинал балду, то он бы смог выполнять свою работу нормально. И люди бы не усаживались в тюрьмы.
– Я тебе уже объяснил…
– Так или иначе! Так или иначе: ты – адвокат. У тебя работа такая. Хирург делает свою работу вне зависимости от того, нравится ли ему человек или нет. Так и адвокат должен. Не своди всё к личной симпатии. Будь профессионалом, а не вонючим плаксивым… В общем, будь профессионалом.
Они немного помолчали, вероятно, соображая, много ли народа на них пялится.
– Давай ты не будешь меня учить работать, ну, – предложил ему Никита. – Я пропущу мимо ушей это только из-за того, что мы большие друзья.
– Да я тоже к тебе тепло отношусь, просто часто ты такой наивный. Как ребёнок. Зачастую всё не так, как кажется. Как там было у Экзюпери?! «В реальности всё не так, как на самом деле». Ну, ты знаток французского. Разберёшься, как точно надо переводить.
Никита качнулся на своих ботинках взад-вперёд, размышляя, что же будет дальше. Очередь начинала потихоньку рассеиваться.
– Ты мне всё же ответь прямо, – начал снова Никита, борясь с раздражением. – Почему ты считаешь, что так себя можно вести.
– Но деньги же решают всё? – спросил тот в ответ.
– Решают, – Никита был вынужден согласиться. – Но ты мне скажи, должна же быть совесть у людей, а?
– Совесть никого ещё не прокормила, – сухо заметил Хшановский.
– Я тебя не узнаю, – удивился Слободин. – Это Ильницкий на тебя так подействовал, или ты всегда такой был?
– Какой-такой?!
– Кощунственный, – выговорил адвокат. – И алчный. Ты начал измерять всё деньгами давно?
– Всегда это делал… Но разве не за тем человек живёт, чтобы заработать?
– Нет, что за бред…
– Тогда почему ты держишь частную конторку, а не пойдёшь юристом в какую-нибудь государственную компанию, чтобы там помогать честным людям за три копейки?
Никита стал всё сильнее раздражаться.
– Послушай, дорогой мой друг… Я не говорю, что надо нищенствовать. Я говорю, что надо стараться честно зарабатывать, а не воровать. Не предавать. А вот ты, любитель денег, можешь ли ты взять, например, и продать своего друга?
Хшановский посмотрел на него с обидой.
– Я думал, что мы с тобой давно друг друга знаем, и у тебя не может быть таких вопросов.
– Извини, – тут же сказал Никита. – Просто я не думал, что ты ТАК сильно будешь впрягаться за своего дружка Ильницкого. Он же конченый мошенник просто.
Хшановский задумался.
– Ты знаешь, друзей не выбирают, они сами как-то появляются.
– Может быть, – уклончиво согласился Никита. – Но мы же можем понимать, кто хороший человек, а кто – нет.
Престарелая аптекарша в больших, круглых очках вела себя крайне нерасторопно и шаркала своей дряхлой обувью, чем страшно продолжала раздражать Никиту. Зубы его в очередной раз начинали крепко сжиматься, да так, что даже заныли.