Восклицание Ирины вырвало его из этого состояния, и Никита оживлённо встрепенулся. Она стояла в проёме и смотрела на него с каким-то дичайшим умилением, будто собиралась ринуться к нему и, схватив его за щёчку своей наманикюренной ручкой, начать трепать.

– Не заплачь от умиления, – сказал он беззлобно и улыбнулся.

– Как скажешь, мой господин, – ответила она. – Ты, мне кажется, собирался помыться, а потом поесть… А не спать перед телевизором.

Кстати, там уже шло что-то другое, но Никита не стал на этом концентрировать внимание, а просто поднялся, борясь с зевотой.

– Скоро буду, – пообещал он и поцеловал её в щёку ещё раз.

Когда же он помылся, и они поели, обсуждая всякую малозначительную ерунду, уже наступил вечер, и Никита собрался опять рухнуть в кресло перед телевизором.

– Нет уж, дорогой, – сказала Ирина. – Мы сегодня рано ложимся спать.

– У меня завтра выходной, – напомнил адвокат.

– Зато у меня – нет, – твёрдо отозвалась его любимейшая. – Так что… Рота – отбой!

Собственно, Никита и сам устал, как дворовая собака, потому был рад расслабиться и прильнуть к мягкому ложу. Она аккуратно улеглась позади него, положив ему на плечо свою мягкую и лёгкую руку – так нежно, словно боялась потревожить. И вот этот жест от неё заставил у Никиты сжаться в комок все внутренности. Ну, разве могла она ему изменять?! Чудесная, замечательная, такая хорошенькая… Она ничего плохого вообще не могла ему сделать.

Сон накрыл его тяжёлым одеялом, и ему ничего не снилось.

Утро же, пришедшее так внезапно, пробудило в нём что-то такое хорошее, солнечное, и он просто смотрел на то, как его Иришка собирается на работу. Натягивает на себя облегающие чёрные брюки, белую блузку. Старательно красится у зеркала. Она хоть и видела, что он проснулся, но ничего ему не говорила, только один раз подмигнула.

– А ты можешь опоздать на работу? – спросил Никита, привстав на локте с кровати.

– Нет, – Ирина снова широко заулыбалась. Казалось, так искренно и красиво улыбаться никто больше не мог. – Сегодня важный день, я же рассказывала.

Ирина надела шикарные каблуки и всё-таки ушла, мягко закрыв за собой дверь. Никита ещё долго нежился в кроватке, улыбаясь неведомо чему, будто полудурочный… А потом червяк паранойи снова принялся копаться у него где-то внутри большой кучи грязи – такая ассоциация приходила ему на ум при мыслях о собственном «внутреннем мире». Куча грязи и черви.

«Странно, – начал рассуждать он даже против собственной воли. – Ей обязательно так наряжаться и краситься… Она же дизайнер, всего лишь дизайнер. Кого там соблазнять?!»

Зубы сами по себе начали сжиматься…

Вспомнились ему и не очень хорошие эпизоды из их семейной жизни. Случай в парке он вообще не собирался вспоминать до конца дней, потому поскорее его отогнал, но вот другой… Когда пик его ревности возрос до максимума.

Прошлой осенью он решил как-то заскочить к ней на работу под конец рабочего дня. Ну, чтобы забрать её и сделать таким образом хоть какой-то приятный сюрприз.

Офис, в котором она работала, располагался между двух противоборствующих рекламных компаний, и выделялся из всей серой улицы оранжевой крышей. Небольшое одноэтажное здание, как раз для небольшой конторки. Но платили в ней хорошо, кстати, надо это признать.

В практически ничем не примечательном холле его встретила маленькая женщина в маленьком пиджачке и с длинными волосами. Скорее всего, это был HR-агент.

«Здравствуйте, – сказала она. – Вы к кому?»

«Я пришёл к своей женщине, – гордо сказал он. – Она тут работает, я пришёл после работы её забрать. Должна уже отпахать».

«Поняла, – ответила она и мило улыбнулась. – Проходите».

Она работала в своём кабинете – дизайнер сидел отдельно. Никита сразу же прошёл к этой двери с пресловутой надписью и сразу же вошёл внутрь. Без стука, нарушив этику.

Там его ожидала картина маслом: Ирина сидела за компьютером и широко улыбалась пузатому мужчине в красной рубахе, чернобородому и с длинным конским хвостом. Видимо, он только что вручил ей большой букет белых роз, а теперь целовал её руку.

«Это что такое? – медленно проговорил Никита. – У меня нет тысячи и одного варианта».

«Это кто, Ирочка?» – спросил мужик, отчего Слободин бесконечно изумился.

«Я кто?! Я её муж! Практически…»

«Никита, всё нормально! – тут же оживилась она. – Ничего такого, о чём бы ты подумал…»

«Конечно! Просто какой-то левый мужик подарил тебе цветы, а теперь целует. А ты и не против»., – отозвался Слободин. В нём начала закипать злость, но он изо всех сил уговаривал себя успокоиться.

«Да это Глеб Георгиевич, – сказала она. – Он заказал логотип у нашей компании, а теперь пришёл меня лично отблагодарить».

«Лично тебя за твою работу должна благодарить только бухгалтерия», – буркнул Никита.

«Молодой человек, я вовсе не претендую на вашу женщину, Вам не о чем беспокоиться…» – добродушно заметил бородач и тоже принялся улыбаться, намекая на мирное завершение возникшего конфликта.

Да, Никита чувствовал эту неуверенность почти всегда, и он принимался себя накручивать до последнего, рисуя в фантазиях самые абсурдные и пошлые ситуации, в которых обязательно фигурировала его любимая девушка.

И с этим он ничего сделать не мог. Потому что она была очень и очень красивой.

«Лишь бы приступа никакого не случилось».

Эта мысль, пришедшая на смену бреду помешанного, заставила Никиту немного взять себя в руки. Был у него дружок когда-то по имени Сергей. Так этот Сергей страдал эпилепсией… И когда его настигал приступ, он падал, ударялся головой, сучил ногами, закатывал глаза… А изо рта его шла пена. Шла даже сквозь сжатые зубы. И это было жутчайшее зрелище…

«Спокойно… Как говорила психологиня в институте? Это случается у всех, не забывай дышать».

Никита принялся себя успокаивать с новой силой, но решил всё же снова включить телевизор, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей… Там шёл стенд-ап, в ходе которого Юлия Ахмедова высмеивала девственников, но он никак не мог сосредоточиться на шутках. И никак не мог уловить юмор…

Неожиданно – так неожиданно, что он даже вздрогнул – начала греметь ядовито-красная заставка местных новостей. Она сменилась студией с эффектной блондинкой, чем-то напоминающей Елену Лихоманову.

Внизу – на красной строке – проносились белые буквы, образующие собой фразу «ЭКСТРЕННОЕ ВКЛЮЧЕНИЕ».

– Добрый день, – выдохнула «Елена Лихоманова». – Это экстренный выпуск новостей. По сообщениям, поступающим из главной городской больницы, мы выяснили, что в город проник вирус, завезённый туристами из-за рубежа. Нам известно, что он уже свирепствовал в странах Азии, а теперь добрался и…

Никита медленно стал подниматься с кресла, оглядываясь по сторонам с видом ребёнка, которому рассказали, что Деда Мороза не существует.

– Всем по возможности надлежит оставаться дома…

«Что? Я не понимаю…»

– …высокая заразность, поэтому вводится двухнедельный масочный режим…

Никита сбегал за телефоном, брошенным ещё вчера вечером, и принялся судорожно набирать номер Ирины.

–… есть и хорошие новости – наши учёные уже заканчивают разработку высокоточной вакцины, работа над которой велась уже несколько месяцев. Можно сказать, что наши ребята из НИИ сработали на опережение…

– Да?! Никита?! – Ирина, судя по голосу, тоже опешила, но, возможно, не из-за новостей, а из-за его звонка, потому что он никогда не звонил ей на работу.

– Тут экстренный выпуск новостей, – сказал он. – Завезли какой-то вирус, вводят масочный режим, вакцину будут ставить. Что у вас там слышно?!

– Ничего… Ничего тут не говорят, – Ирина пребывала в крайней растерянности. На заднем фоне раздался грубый окрик начальника. – Ой! Извини, не могу говорить.

Она отключилась сразу, не дав ему ничего ответить. И Никита подскочил с кресла, будто его кто ужалил. По телевизору опять кто-то выступал – на этот раз какой-то невзрачный паренёк с дефектами речи – в общем, типичный стендапер.