Мотострелки 29-й гв. мсбр (в т. ч. молотовский 3-й батальон) вместе со свердловчанами втянулись в тяжелый бой за Волочиск и Фридриховку. Эти городки находятся на железной дороге западнее Проскурова. Поезда в условиях распутицы были единственным надежным транспортом, и перебитая магистраль стала серьезной угрозой для коммуникаций всей группы армий «Юг». Однако контратаковать уральцев немцы могли только такими же отдельными частями, сумевшими с великими трудами добраться до позиций советских войск. Будущее армий в сотни тысяч людей решала схватка боевых групп всего по несколько сот человек. Волочиск был оставлен, местом главного боя стала Фридриховка, поселок с прочными каменными зданиями. Во Фридриховке уральцы оказались в полуокружении, пути подвоза были отрезаны. Связь с тылом поддерживали по переправе через реку Збруч, но немцы захватили район сахарного завода рядом с ней и полностью блокировали отряды двух бригад во Фридриховке. Уральцы не могли рассчитывать на подвоз боеприпасов, голодали, но и сами позицию на немецких путях подвоза не отдавали. Пермский 3-й мотобат 29-й гв. мсбр даже пытался отбить назад Волочиск, но успеха не имел.

Однако для немцев картина выглядела ничуть не веселее. Формально на Фридриховку бросили 7-ю танковую дивизию. На практике, по немецким данным, до поля боя в первые дни сражения доехали только 8 танков – зато это были «Тигры» и «Пантеры». Поддержку бронетехнике немцев оказывали несколько разрозненных батальонов и рот. Фактически, весь вопрос сводился к тому, кто раньше начнет задыхаться без снабжения. Немцев коллапс постиг раньше. Уже вечером 7 марта в 7-й танковой дивизии вермахта оставалась на ходу 1 «Пантера», 1 «Тигр» и один средний танк Pz-4[20]. Атаки противника начали слабеть.

Роль двух уральских бригад в сражении за немецкие коммуникации сложно переоценить, однако их спасло и то обстоятельство, что уральцы были в авангарде не одни. Восточнее в схожем положении дрался 6-й гв. мехкорпус, и немцы перенесли свои контратаки на него. Очень вовремя: у отсеченных бригад подходили к концу боеприпасы, и чтобы останавливать «Тигры», уральцы уже готовили «коктейли Молотова». Своеобразным апогеем участия уральских мотострелков в битве за железную дорогу стал день 11 марта. До крайности измотанные мотострелки сумели ночным контрударом вернуть Волочиск при поддержке последних танков свердловчан и собранных для помощи других частей.

Захваченная под Каменец-Подольским немецкая самоходная гаубица

На пике боев за железную дорогу произошла резкая смена командования корпусом и армией. Кратковременная потеря Волочиска разъярила Ставку, и командующий Уральским корпусом генерал Родин был снят с командования. Больше серьезных назначений он не получал. По печальному совпадению, его карьера закончилась 10 марта, всего за день до окончательного перехода Волочиска в руки РККА. В те же дни получил тяжелое ранение командарм Василий Баданов. 4-ю танковую армию возглавил Дмитрий Лелюшенко. Этот генерал доведет ее до Берлина и Праги, а пока ему предстояло вступать в командование в очень сложной ситуации, прямо в ходе наступления. Уральский корпус в свою очередь возглавил Евтихий Белов (на фото слева). Белов был чрезвычайно опытным танковым командиром. Он руководил танковым полком еще летом 1941 года, затем небыстро, но вполне уверенно рос в должностях, и с июля 1943 года служил в 4-й танковой, так что уральцев он хорошо знал. Корпус получил командира, во главе с которым ему предстояло воевать многие месяцы.

Возвращение в Волочиск заставило немцев примириться с реальностью. Части РККА удержали железную дорогу. Это означало множество неприятных последствий для всей группы армий «Юг». С высоты нынешнего взгляда можно сказать, что с генералом Родиным Ставка обошлась скорее несправедливо. Уральцы под его командованием сумели добиться решительного результата, и перерезать важнейшую железнодорожную ветку. Волочиск не имел здесь никакого значения кроме символического: Фридриховка, конечно, намного меньше по размеру, но, в сущности, где именно прервать немцам снабжение, было безразлично, да и успешная контратака на Волочиск состоялась быстро. Причем все это проделывалось в отвратительных условиях, и фактически без артиллерии, которая просто отстала в грязи и не могла никого поддержать. Как бы то ни было, результат был достигнут: уральцы создали огромную угрозу флангу немецких войск в районе Проскурова. Русские дотянулись до железной дороги буквально двумя пальцами, но этими пальцами сжали противнику глотку и сумели не отпустить.

Между тем, Молотовская 62-я гв. танковая бригада вела свою войну в отрыве от главных сил корпуса.

Пермскую 62-ю гв. танковую бригаду разрезали на части. Основные ее силы передали в состав 7-го гв. танкового корпуса для рывка на юг, в обход Проскурова. К этому моменту 62-я гвтбр еще не вступив в бой, располагала такими силами, будто ее избивали в многодневных боях: 10 боевых машин и 107 человек на передовой[21]. Остальные отстали. Боеспособные силы бригады ехали, увешанные бревнами для самовытаскивания из грязи, бочками с дополнительным горючим и ящиками снарядов: пропихнуть в разумный срок вслед за танками машины со всеми этими грузами было нереально.

Однако пермяки стартовали неплохо. Несмотря на дикую усталость после грязевых ванн по дороге, 8 марта молотовцы начали с быстрой атаки на местечко Красилов. Пермяки на танках разведали подходы, и внезапно атаковали на скорости. Один из танков подорвался на фугасе, но внезапность атаки сработала: немцев удалось взять врасплох и заставить отступать, бросая все, что нельзя унести. Унести не удалось довольно много: в городке взяли противотанковую батарею, самоходку, обозы. Однако одним из самых ценных трофеев был сам по себе городок с целыми зданиями. Танкисты получили чрезвычайно ценную возможность поспать несколько часов под крышами. Следующий бой – в селе Западинцы – прошел не так блестяще. Немцы не приняли боя на подступах к селу и отступили за гребень высотки, делившей село пополам. Как только один из танков поднялся на гребень, он тут же был расстрелян из засады самоходными орудиями. Командир наступавшего батальона майор Красильников решил, что танк подорвался на мине, и отправил вперед второй танк, тоже быстро сожженный. После этого Красильников вместе с комбригом Денисовым приняли спорное решение. Танковые экипажи спешились, и вместе со всеми, кто вообще был в состоянии держать оружие, ближе к темноте отправились на зачистку деревни с автоматами и гранатами в руках. Этот странный прием неожиданно оправдал себя: в пешем строю танкисты обошли засаду и захватили немецкие самоходки, подойдя к ним в упор. Только после этого стало возможно похоронить погибших танкистов. Командир первого танка, младший лейтенант Лихолитов, как оказалось, сумел вылезти из горящей машины и был застрелен неподалеку, пытаясь уйти по колее…

Пехотный штурм Западинец шел медленно. Пермяков и так было мало, к тому же, приходилось делать перерывы, ожидая, когда из тыла смогут продраться новые танки с боеприпасами. Во время штурма немцы спалили еще один танк – лейтенанта Шелемотова (на фотографии).

Снаряд оторвал голову механику, пролетел через весь танк между ногами командира и попал в двигатель. Танк продолжали обстреливать, а немцы попытались захватить или уничтожить экипаж, так что уцелевшим танкистам пришлось буквально выкатываться под огнем через люк. Во время этого броска погиб радист, двое уцелевших скатились на моторное отделение, а оттуда под танк. Пехоте пришлось вести отдельный бой за собственных товарищей, оказавшихся под огнем на нейтральной полосе[22]