«Упал-таки второй снаряд в ту же воронку».

Я повернулся к журнальному столику.

– Ну, ребята… ну поймите, нет у нас наркотиков. Все в чемодане МК…

– Не строй из себя идиота, – прошипел мужчина, державший Валентину, – говори пинкод от твоего ящика и останешься жив и девка твоя не пострада…

Он не договорил. Я не видел, что произошло, но Валентина уже была около того, что держал пистолет. Грохнул выстрел, разлетелась осколками панель телевизора.

Я обернулся к бандитам, бросив ДК и МК на пол. Те мгновенно блокировались. Что она там затеяла? Как вышла из-под ножа?

Державший ее бандит, который нас встретил, валялся на полу, корчился и хрипел, пуская изо рта и носа кровавые пузыри, рукоять ножа торчала у него под мышкой.

Тот, что с пистолетом, получил носком Валиной ноги – классический Маваши-гери, только не в висок, как показывал в своих фильмах Чак Норрис, а прямой, под нижнюю челюсть. Смертельный удар, отрывающий голову, смещается шейный позвонок, часто разрывается спиной мозг. Этот бандит с переломом шейного отдела и неестественно запрокинутой головой тоже упал, сотрясаясь в конвульсиях. Двое других от неожиданности стали шарить руками за спиной, видимо они не ожидали от хрупкой женщины такого бешеного сопротивления, и там, у поясниц, тоже у них было какое-то оружие. Но Валентина, вдруг перехватив падающий пистолет за ствол, словно молотком, рукоятью нанесла два удара по плечам бандитов, от чего их правые руки повисли как плети. Парни дико заорали, я, кажется, услышал, как ломаются плечевые кости. Удары были точные в верхнюю треть плеча, если и нет перелома, то рука отсыхает на час-два…

На все это действо ушло не больше минуты.

Валентина выщелкнула обойму из пистолета, передернула затвор, ловко поймав выброшенный патрон.

– Вы все арестованы, – сказала она, дунув на лоб, смахивая прилипшие волосы. – Капитан Артемова, спецгруппа полиции. Объяснить, в чем обвиняетесь или и так понятно?

Парни шипели от боли и не отвечали.

Она обернулась ко мне. Но я не хотел ничего говорить. Я понимал, что драться она умеет, сразу, как увидел. Но чтобы так бескомпромиссно и как-то жестоко. Полторы минуты – два искалеченных парня и два трупа…

Я подобрал сброшенную с ее головы рацию и подошел к окну. Как и подозревал, оно оказалось оклеено металлической сеткой, к которой вел проводок блока РЭП11, засунутого за отопительный радиатор.

Оборвав провод, я распахнул окно и тут же услышал из рации голос водителя:

– Не подходите к двери! К вам идет СОБР!

– Все нормально, Сергей. Мы живы. Ждем… – успокоил я его.

Грохнуло в коридоре. Опять я увидел штурм СОБРА, но на этот раз меня не кидали на пол. Но передвигали, как мебель.

«Хозяин квартиры» на полу дернулся и затих.

В комнату вошел… фельдшер Самсонов Леонид Яковлевич. Он обнял Валентину и поцеловал… в щеку.

– Валя… ты – страшная женщина.

Он осмотрел поле битвы. Скомандовал бойцам в камуфляже, кивнув на парочку со сломанными руками:

– Уведите говнюков. И для этих труповозку вызовите!

Как глупо строить иллюзии, Леша. Обломилась тебе и подружка и любовь… капитан Артемова!

Я соответственно мыслям скорчил унылую рожу. На сердце черной жабой разлеглась тоска и обида.

Собрав свои чемоданы, я пошел к выходу. Опять предстояла процедура разблокировки ДК и писание объяснительной.

Побаловали тебя общением с красивой женщиной… потрепали нервы – радуйся. Будет теперь о чем вспоминать в одиночестве. Впрочем, той полицайке Юле можно позвонить. Ее фигура не хуже Артемидиной. Но в душе было сильно обидно и гадостно. Кажется, за эти сутки я успел крепко влюбиться. Втрескаться по уши! Не стану я звонить Юле. Буду страдать один. Это мне наказание за доверчивость и наивность.

В квартире фотограф снимает обстановку, следователь прокуратуры монотонно себе под нос в микрофон диктует протокол осмотра места событий.

– Валя, давай сейчас в контору, допросим этих пока тепленькие. Кто, что? И отчет напишешь.

Артемида встряхнулась, как кошка. Покачала головой, снова собрала волосы и сколола на затылке. От этого ее движения у меня опять заломило в груди. Чем сильнее я понимал, что меня использовали, как наживку, тем сильнее она мне нравилась… и тем обиднее было. Всю жизнь я мечтал о такой вот, стройной, решительной, доброй и умной.

Доброй? Ну… в общем-то да. На бандитов доброта не распространяется. Не достойны они этого отношения.

Я стоял у двери и ждал разрешения на выход, потому что в проеме загораживал дорогу здоровенный боец СОБРа в броне защитного цвета.

– Отпустите меня, – пробормотал я, – смена кончается. Данные вы мои знаете, вызовете завтра, все подпишу.

– Лень, я отчет тебе отдам завтра утром.

Самсонов удивленно поглядел на капитана Артемову.

– А почему? Хватит комедию ломать. Возвращайся на службу!

Валентина догнала меня в прихожей и, отбирая ящик с медикаментами из моей ладони, смеясь, прокричала:

– Потому что, я до девяти утра – доктор Артемова, а вместе с доктором Зориным – одиннадцатая бригада! Жди, Лёнчик! Мы теперь вместе с Лешей работаем. Не надо создавать слухов на подстанции, Зорину там еще работать. Моя стажировка закончится через три часа!

За прошедший год, случилось так много событий, что мне иногда кажется, будто минуло целое десятилетие.

Со слов Артемиды: «А я до девяти утра – доктор Артемова!» фактически стартовали наши отношения.

Утром, прощаясь за воротами подстанции, она сунула мне в руку ключи от квартиры и прошептала адрес:

–– Третий Кадашевский двадцать один. Жди меня.

Я принял душ избавившись от формы, и, смазавшись электропроводным гелем, влез в свой зеленый Зуд, который поприветствовал меня, прогнав по коже тестирующие импульсы электромассажа.

Артемида увидав мою одежду, с долей зависти провела пальцами по наружной поверхности графена и процессор передал мне это прикосновение.

– Я вернусь через два часа и хочу увидеть тебя чистого, без этой брони в моей постели. – Добавила Валя, садясь в машину каршеринга. – Давай, я подвезу к метро?

Я покачал головой и улыбнулся.

– Я пешком. Езжай. Столько событий за эти сутки, мне нужно все обдумать, а ходьба помогает этому. Езжай! – повторил я, надевая шлем.

Щелкнули запоры на шее, Зуд отрапортовал, что конфигурация «safety» активирована. Я скомандовал ему – «Легкий бег», назвав адрес Артемиды, впрочем, он его слышал и уже проложил маршрут.

В дороге он начал Валентине отвешивать комплименты, но я велел заткнуться. Все, что он говорил, я сам думал и теперь меня точил страх, что все это может вдруг прерваться почему-нибудь. Я безумно хотел, чтобы она была со мной всю жизнь. Хоть в церкви помолись, но эту мысль я отмел, как проявление слабости. Если Богу угоден наш союз, он его не позволит разрушить.

Я вообще люблю ходить пешком и бегать. Ритм позволяет лучше думать. Глаза и датчики киберсьюта контролируют окружающую обстановку и дорогу, а мозг спокойно обрабатывает накопленную информацию. Если что-то нужно срочно сделать по ситуации на дороге: остановиться, увернуться от самокатчика, встать на переходе на красный… все это сделает Зуд за меня, подав к мышцам нужные импульсы.

Перейдя на бег с высокого старта, я позвонил маме.

До того утра это была единственная женщина в жизни, которая ждала меня с работы.

– Ма, не ждите меня.

– Ты не будешь отдыхать? – в мамином голосе естественная тревога. Она не слышала, что я бегу, дыхание ровное.

– Выезжаем на пикник с друзьями, – соврал я, и в сердце нехорошо скребнуло. Ненавижу врать матери, но пока сообщать ей о Вале – рано.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.