Я повернулся к ней и пристегнул ремнем безопасности, рассказал про лекарства. Странный это был вопрос, ее ж еще в Склифе должны были просветить насчет штрихованных лекарств для «скорой».
Наша бригада по пути заехала в ЖСК «Лебедь», сработал чей-то браслет здоровья. Вызов оказался ложным, дефект гаджета. Мы уходили в машину, спускаясь пешком по лестнице. Нас окончательно отпустили на подстанцию.
Уже спускаясь, я закончил рассказ про препараты:
– Невозможно спутать. ДК по беспроводной связан с МК и тот выдает лекарства и шприцы автоматом. Перед тем как набрать лекарство, ты его обязательно подносишь к штрих-сканеру ДК, если оно почему-то не то, например, произошел сбой в механизме выдачи, МК ошибся – ДК тебе гуднет. Ампулу возвращаешь в МК, в гнездо для использованных, а он выдает правильную.
Валентина остановилась на лестнице на ступеньку выше меня и сказала:
– И совсем он не ревнивый, твой ДК, – не выпуская чемоданчика с лекарствами, она одной рукой притянула меня к себе и прижалась сухими губами к моим губам.
Это было неожиданно. В моей башке стерлись все мысли, только где-то в продолговатом мозгу, который между спинным и мозжечком, бешено считал секундомер – отсчитывая остатки секунд до посадки в машину. Мы не имеем права выпускать из рук имущество… но одной руки каждому хватало в эти секунды. Наконец она откачнулась, и сказала севшим голосом:
– Хоть тут никто не проконтролирует. – Я умолчал о рации на ее голове, камерах в пролетах, которые видят и в темноте, и несомненном внимании, с которым водитель Серега слушал наши причмокивания и сопение.
Тот, как ни в чем не бывало, отпер двери, мы сели и покатили к подстанции.
Я поглядывал на водителя, который с абсолютно индифферентной мордой крутил рулем.
Валентина молчала в салоне. Для человека, никогда не работавшего в машине «скорой» ощущение видеть все как из танка – только то, что впереди, непривычно. Я не сразу научился ориентироваться на местности только по картинке из лобового стекла.
Мы двигались в потоке по Киевскому шоссе в сторону кольцевой.
На правительственной трассе небольшая пробка по случаю вечера. Мы слушали сводку происшествий за день по радио. Вдруг Серега напрягся, глядя в левое зеркало заднего вида.
– Идиот, смертник! – прошептал он, и тут мимо нас по встречной пролетел огромный черный джип.
Серега открыл дверь и, привстав на подножке глядел ему вслед. Спереди донесся визг тормозов, дикий звук скребота металла об асфальт, удар, еще удар… звон стекла.
– Вот тебе и бонусы. – Водитель включил маяк, сирену и вывернул «соболя» на встречную полосу. Он намекнул, что остановка на внезапный несчастный случай после отбоя диспетчера это премия всей бригаде в размере суточного заработка.
Я по рации отбил на центр сообщение об «авто», там все приняли, пока мы подъезжали к лежащему на боку «крузаку», нам прислали сообщение с нарядом на вызов.
Сережа повесил автомат на грудь, вышел на дорогу, кругом медленно потекли машины, объезжая место аварии. Вдалеке затарахтел вертолет ГАИ, который непременно видел случившееся.
Мы работали быстро. В салоне джипа – мужчина, женщина, на заднем сиденье в креслах двое детишек лет пяти-семи, мальчишки. Вроде все живы. Мужчину и женщину придавили подушки, дети молчат, озираются, не понимая, что случилось, но не кричат. В шоке? Похоже состояние грогги8.
Подъехал автоэвакуатор, зацепил крюком джип, опрокинул на колеса. Откуда ни возьмись, из-за наших спин выросли МЧСники, вскрыли двери, и первым делом, вытащили детей, а потом взрослых. Валентина все записывала в блокнот, номер машины, описание, сколько пострадавших… заодно и бригаду МЧС, и ГАИшников занявшихся обмерами.
Водитель без сознания. Женщина пришла в себя и первым делом метнулась к детям. С нами она не разговаривала, выбрав одного мальчика, который не открывал глаз, она подхватила его на руки.
Мы с Валентиной бегло осмотрели детей и мужчину, врач МЧС нам помогал. Пользовались мы портативными приборами – тонометром и пульсоксиметром. Все живы и с хорошей гемодинамикой. Для ДК работы не было, точнее, его очередь придет в салоне «соболя», когда больной будет на носилках. Один ребенок быстро «загрузился», уснул или такое сотрясение? Головой он, кажется, не ударялся. Похоже, удар машины и общее сотрясение не прошли бесследно, другой был в сознании, но вел себя странно.
Женщина с ребенком, который не приходил в сознание, села в вертолет, и тот понес их в Тушино, к седьмой детской больнице.
Пока мы разбирались с мужчиной, появилась машина линейного контроля. Врач затребовал отчет. Я послал к нему Валентину, та доложила обо всем, пока я снимал данные с водителя джипа.
Карточка соцстраха у того оказалась в правах. Дальше все потекло… вдруг ДК мой заверещал, и на экран выскочила надпись – «дублирование данных!», следом: «Вероятность фальсификации – 33%».
Я нажал кнопку «развернуть» и увидел, что именно сейчас точно такой же картой другой Э.Хамраев расплатился в супермаркете города Ставрополь. Фантастика! И кто из них двоих настоящий?
Валентина всунулась в салон.
– Леша, там врач МЧС говорит: мальчишка без чипа в руке и пьяный!
Дальше я не понял, что происходило, меня отодвинули к задней двери, а руки, лежащего на носилках водителя джипа оказались прикованы наручниками к носилочному подкату.
Я терпеливо наблюдал картину допроса. Полицейский поглядел на Валентину.
– Можете привести его в чувство?
Валентина пальцами приоткрыла веки «больного», кончиком мизинца коснулась роговицы, тот зажмурился.
– Он в сознании, прикидывается.
Снова распахнулась дверь и еще одна фуражка воткнулась в салон:
– Таарищ майор, вертолет угнали гаишный.
Полицейский вскинулся.
– Она безголовая баба! – вдруг сказал водитель с носилок, – всех убьет. Аш-шрам…
– Да, – подтвердил полицейский снаружи, – пилот сообщил, она пригрозила, что застрелит ребенка и пилота, и заставила его лететь на юг. Шахидка…
– Куда?
– Пока не знаем точно, связи нет, вертолет летит в сторону Тулы. Им освободили коридор по М4 «Дон».
Майор за воротник приподнял водителя с носилок и заорал бешено:
– Зачем вам дети? Куда везли? Кто заказчик?
– Я ничего не знаю! Я только машину вел, – забормотал водитель, – Это все она! Ее дети! Она их украла из приюта!
– Почему вы их напоили? Что давали детям?
– Я ничего не знаю, она мене дениг дала, говорит – вези Шереметево. Я вез. Ничего не знаю.
Майор бешено поглядел на меня:
– У него ничего не сломано?
– Вроде, ничего.
Мы с Валентиной его видимо не волновали.
– Я, тварь, или вышибу из тебя показания, или ты у меня станешь жертвой ДТП, и доктора это подтвердят! Ты меня понял?
– Понял, начальник, я все скажу!
Я молча наблюдаю сцену, Валентины мне не видно, но она тут, видны только ее ноги в форменном комбезе обнаженные лодыжки, на одной золотой браслетик, и вижу ее полусапожки на резиновом ходу. А почему я до сих пор не обращал внимание на ее ноги? Они такие эротичные…
– Дети эти не наши… она их в Пятигорск везет, а оттуда в Турцию или Тайланд… я слышал, что мальчишка «теплый контейнер» – на органы. Самолет ждет. Она может убить. У нее муж погиб в Сирии, его ваши убили.
Меня резануло это «ваши», а он – чей? Впрочем, и так ясно – на чьей он стороне.
Майор кивнул и выволок лже-Хамраева из машины. Подчиненным говорил:
– Забирайте, говнюка, вместе с машиной и через час показания мне на стол. В розыск на Фатиму Дукаеву, вооружена и очень опасна, шахидка. При задержании можете стрелять на поражение.
Голос его ещё грохотал за стенами машины, но слов было уже не разобрать.
Мы с Сережей и Валентиной минутку посидели молча.
– Доложиться надо, что пострадавших нет, от помощи отказались. – Сказал я, – или, точнее, в помощи не нуждаются.