Ну да ладно. Что-то долго я расписываю тут пустые мелочи. А ведь секс с Леной — ещё не самое ужасное происшествие, произошедшее со мной за недавние 48 часов. Сейчас мы приближаемся ещё к одному.
Когда мы-таки дошли до работы, мы увидели странную картину: у входа в здание стояли милицейские машины, стояли сотрудники в штатском и о чём-то говорили между собой. Сзади милицейских машин стояла гражданская машина. Ну, как гражданская. Она была очень дорогой. Феррари или что-то типа того, я не знаю марки машин. Но зато я знал, кому принадлежит данная машина. И не только потому, что этот кто-то стоял рядом с ней и что-то увлечённо печатал в своём телефоне. Это был Николай Степанович — сама пунктуальность, который всех карает за приход не вовремя, зато сам опаздывает. Я подошёл к нему и поздоровался:
— Здравствуйте, Николай Степанович.
— А? Привет, Александр. А чего ты так поздно?
— Я хотел бы узнать у вас то же самое.
— Я-то не поздно. Начальники не приходят поздно или рано, они приходят вовремя.
— Ясно… — ответил я (я бы мог ему сказать, что он крайне странный человек, раз думает, что может оправдаться цитатой из «Властелина колец», но мне уверенности не хватило). — А почему здесь милиция?
— Сам не знаю. Пытаюсь разобраться. В здание не впускают, и из здания тоже не выпускают. Никто толком не может объяснить, что происходит.
Я не сильно был удовлетворен таким ответом. Я подошёл к двум стоявшим рядом и что-то обсуждающим милиционерам и спросил:
— Извините, товарищи служители закона, а можно как-то попасть в это здание?
— А вам зачем? — спросил один милиционер с пропитым лицом и большим носом.
— Я там работаю. Да и не только я. — тут я увидел, что Николай Степанович и Лена подошли чуть ближе и беспокойно смотрят на меня. — Вот мужчина стоит — он начальник мой. Вот девушка стоит — моя младшая коллега. Мы должны пройти.
— Извиняюсь, товарищ гражданский, — начал второй милиционер, худощавый и высокий паренёк с небритыми усами, — но мы не можем вас пропустить. Нам поступил приказ гражданских на место преступления не пропускать.
— Место преступления? — удивилась Лена. — А что случилось-то?
— Это вам знать не положено. — ответил первый милиционер. — Поступил приказ…
— Сейчас вам третий приказ поступит! — разозлился Николай Степанович. — Я начальник компании, что расположена в этом здании. Эти двое — мои работники. Мы имеем право пройти туда.
— А я вам говорю, что не имеете. — ответил второй милиционер.
— Да как вы смеете? Вы хоть знаете, кто я? Я не последний человек в этом городе!
— Я вас умоляю, товарищ. — ответил ему первый милиционер. — Я столько лет работаю в милиции и столько раз разговаривал с «не последними людьми» в этом городе, что меня это уже порядком достало.
Тут по лестнице спустился некий человек в сером плаще и подошёл к нам.
— Слава, нет у тебя сигареток, случаем? — обратился он к первому милиционеру.
— Никак нет. Владислав Егорович. Кончились.
— Эх, ты. А что насчёт тебя, Дима? — обратился подошедший ко второму милиционеру.
— Я не курю, Владислав Егорович.
— Ясно всё с тобой. — разочарованно сказал Владислав Егорович. Он был довольно бледен, с чёрными не расчёсанными волосами, с небритыми бакенбардами и с безразличным взглядом. Сразу же после облома с обоими милиционерами Владислав Егорович обратился к нам:
— Товарищи граждане, нет ли у вас сигарет?
— У меня есть. — внезапно ответила Лена и вынула из-под плаща пачку «Уинстона». Она казалась нетронутой: там максимум отсутствовала одна сигарета.
— Ты куришь? — спросил я.
— Нет, я на всякий случай ношу. Вдруг кто спросит.
Что ж. Это было не самое странное, что Лена проявляла в последнее время.
Владислав Егорович быстрым движением вытащил зажигалку (судя по эмблеме на ней — трофейную с какой-то войны) и зажёг сигарету. Закурив, он спросил у милиционеров:
— А чего это вы не пускаете их?
— Так приказано же было никого не впускать. — ответил милиционер Слава.
— Гражданских не впускать. А это работники. Их допросить надо.
— Вас понял, Владислав Егорович. Ну, ребята, — обратился Слава уже к нам, — проходите.
Мы прошли в здание. В коридорах было довольно оживлённо: сотрудники стояли толпами и оживлённо обсуждали что-то, пока на них грозно смотрели милиционеры. Я задумался: чего это за сыр бор? Убили, что ль, кого? Когда я увидел нашего уборщика, который сидел на стуле в почти что бессознательном состоянии и испуганными глазами смотрел куда-то в потолок, пока его пытались привести в чувство медики, я понял: случилось что-то серьёзное.
Через минуту раздался крик: «Разойдись!» — и толпа, как Красное море по воле Моисея, разошлась по разные стороны. И я увидел, как милиционеры проносят через коридор на носилках кого-то под покрывалом. Все, включая меня, Лену и Николая Степановича, смотрели на это молча и не осознавали толком, что только что видели. Когда милиционеры прошли, разговоры возобновились. Я обратился к своему коллеге Мише Баркову:
— Миш, а что случилось-то? Кого убили?
— Не знаю.
Я обратился к другому коллеге. А потом к третьему, и к четвёртому, и к пятому… Никто не знал, что произошло и кого вынесли только-что. И тут Николай Степанович крикнул:
— Замолкните все!
Воцарилась мёртвая тишина. Такая мёртвая, что даже писк мыши был бы слышен.
— А теперь ответьте, чьё тело сейчас вынесли отсюда на носилках? Кто отсутствует?
— Михалёв, Сергей Александрович. 26 лет. Уроженец Калининградской области. — донеслось сзади. Мы повернулись и увидели, как к нам подошёл тот самый Владислав Егорович.
— Спасибо вам за информацию. — удивительно спокойно ответил Николай Степанович.
Смотря на меня с Леной и Николаем Степановичем, Владислав Егорович сказал:
— Так. Меня зовут Семёнов Владислав Егорович. Я следователь по уголовным делам. Раз уж вы последние пришли, то вас опросим первыми. Есть здесь где-нибудь комната, подходящая для допросов? Чтобы в ней были хотя бы стол и два стула?
— Мой кабинет подойдёт? — спросил Николай Степанович.
— Что ж, посмотрим сейчас. И как раз вас первого и допросим. Как, бишь, вас величать?
— Карпилин, Николай Степанович.
— Ясно. Пройдёмте.
Николай Степанович пошёл вперёд, дабы провести милиционеров к своему кабинету. Перед этим он сказал своим сотрудникам:
— Садитесь на места и работайте. Как только вас вызовут товарищи милиционеры — идите и не сопротивляйтесь.
Они, наконец, ушли, а мы с Леной пошли на свои рабочие места. Однако, поскольку дел не было, а коллеги рядом галдели без умолку, то я решил сходить в кафетерий, дабы влить в себя немного ободряющей жидкости, сваренной на основе кофейных зёрен. Дома я кофе выпить не успел, а выпить его надо было: меня клонило в сон, а мышцы спины ныли после, к-хм, «ночной физкультуры». В кафетерии почти никого не было, так что я мог спокойно попить кофе. Ну, как спокойно? Всё же, произошёл инцидент, и я не мог просто так об этом не думать. Я понял одно: Серегу убили. Я, конечно, его не любил, но и смерти я ему не желал. Да, он был дурачком, но не мудаком. И кто же, в конце концов, его убил?.. Так, стоп! А кто это вчера угрожал его прирезать? Лена! Так, стоп. Лена!? Нет, она точно не могла его убить. Она, конечно, может унизить, пнуть, толкнуть, но это максимум. На убийство она точно не способна. И нет, я так думаю не потому, что мы с ней провели ночь вместе. Просто я её ещё со школы знаю и не вижу её убийцей.
И тут — легка на помине — появилась Лена. Ей Богу, она как будто чует меня. Я мог бы спросить её: «Чего ты тут забыла?», но не хотелось грубить ей сегодня утром. Не знаю уж, почему. Поэтому я спросил:
— Что такое? Кофе захотелось?
— Нет. — ответила Лена спокойно и даже чуть тихо. — Тебя найти захотелось.
— А я тебе зачем?
— Ну, тяжело мне что-то. Думаю, может, посижу с тобой да успокоюсь. Или ты меня успокоишь.
