Всё изменилось осенью 1999 года, когда её класс расформировали, а учеников перевели по разным классам. Таким образом Лена оказалась в 9 «В» классе.

«1 сентября 1999 года. Сегодня была линейка, классный час — бесполезная рутина, не представляющая из себя ничего и приевшаяся до омерзения. Однако краем глаза я заметила одного мальчика, который, пусть и смутно, напомнил мне моего Сашу. У него такие же русые волосы, очки вроде те же, только вот лицо бледнее, чем тогда. Видно, жизнь его малость потрепала со времени нашей разлуки».

Долгое время она не осмеливалась подойти к этому мальчику, будучи недостаточно уверенной в том, что это он. Однако наблюдение за его поведением и манерой говорить, в том числе и на уроках, убедили её: это он, её Саша. И вот, одним октябрьским днём, сразу же после занятий на секции по баскетболу, она зашла в класс и, к своему неописуемому счастью, обнаружила Сашу одного.

«15 октября 1999 года. Я пришла с тренировки и, к счастью, обнаружила у нас в классе моего Сашу. Он стулья ставил на парты по окончании уроков. Я решила, что это мой шанс, и заговорила с ним. Я похвалила его умение выступать перед публикой (нет, мне действительно это понравилось), на что она мило смутился. Но он, кажется, совсем меня не узнал, а потому я решила ему напомнить: схватила за волосы и начала издеваться над его отставанием по физкультуре. Затем толкнула его на пол, заставила подняться, а потом ещё раз толкнула. И он заплакал. У меня от такого зрелища будто легче на душе стало, силы появились, и я нашла в себе силы рассмеяться искренне. Но потом я заметила, что он не испытывает подобных чувств, и подняла его на ноги, после чего успокоила, как могла.

Думаю, нужно продолжить так с ним себя вести. Тогда он, может, всё вспомнит.

Я надеюсь.»

И после этого до того размеренная жизнь Лены заиграла, наконец, новыми красками: она каждый день издевалась над «её» Сашей и испытывала от этого глубокое удовлетворение. Она даже начала активнее общаться с одноклассниками, участвовать в школьной деятельности. А в свободное время она зажимала Сашу где-нибудь и измывалась над ним, как и сколько хотела.

«12 марта 2000 года. Сегодня день очень плодотворный: благодаря общему старанию наша команда выиграла у команды из соседнего города. После этого мы пошли в кафе праздновать победу. Мы ели шашлыки и запивали колой. Было весело. Но не мне. Мне скоро стало скучно. И тут в кафе, где мы праздновали, зашёл мой Саша. Клянусь, я его тут не ожидала. Я быстро встала и, сказав, что отлучусь в туалет, незаметно схватила хотевшего уже убежать Сашу и потащила его в туалет вместе с собой.

Мы заперлись в кабинке. Я его начала расспрашивать, чего он сюда пришёл, а он сказал, что хотел тут встретиться с девушкой. Я аж расхохоталась. Он то? С девушкой? Да я не поверю в это!

— А меня ты что, не любишь? — дразнила я его. — И что, эта твоя девушка разве красивее меня?

Я даже чуть оголила грудь — только лишь для того, чтобы увидеть его красное, как помидор, лицо.

— Запомни, Сашенька. Такой червяк, как ты, не будет нужен ни одной девушке. Кроме меня. Тебя я жалею. Так что не выделяйся.

И я отпустила его. Он ушёл с видом, будто его тут уже изнасиловать успели. Он-таки сидел в кафе, но один.

Не могу же я позволить ему такие схемы проворачивать. Девушку он найти захотел. Ага, конечно.».

Однако в глубине души она чувствовала, что делает что-то не так.

«23 декабря 2000 года. Скоро каникулы. Я сидела в пустом классе рядом с моим Сашей и спрашивала его, что он будет делать на каникулах. Он отвечал мне, что будет сидеть дома. Я же посмеялась и сказала, что обязательно вытащу его из дома. На что он, к моему удивлению, тяжело вздохнул и спросил:

— За что ты так со мной?

Я удивилась этому вопросу и спросила:

— Что ты имеешь ввиду?

А он, чуть не плача, сказал мне:

— Ты же такая хорошенькая, милая, а ведешь себя жестоко. За что ты так со мной? Я же ничего не сделал плохого тебе.

Я была в ступоре. Видно, он ещё ничего не вспомнил, и считает меня просто жестокой девочкой. Мне очень плохо стало, и я сделала то, что вряд ли бы сделала когда-либо ещё: обняла его.

— Тише, тише… Только вот плакать не надо. Нормально всё, нормально… Ты ничего плохого не сделал, да и не потому я это делаю. Просто с тобой весело, невероятно весело.

А он, похоже, был в ступоре и не мог ничего делать, а только всхлипывал.

— Хорошо, Саш, давай я на каникулах тебя доставать не буду. Давай только сходим куда-нибудь. Может, в кино?

Он кивнул.

— Ну, вот и хорошо.

Я его отпустила. После этого всё оставшееся время, что мы сидели, он был задумчив.

Я слишком с ним жестока. Он же не помнит меня, а потому, видимо, и не воспринимает меня так, как раньше. Я должна стать мягче к нему.»

Она стала реже измываться над ним и больше просто наблюдать. Он был тихим, постоянно что-то читал. Скоро Лене начало казаться, что он ничего к ней не чувствует.

«18 января 2001 года. Я так и думала. Он, по-видимому, не любит меня. С одной стороны, я могу его понять: я с ним обращалась жёстко. С другой… Неужели в его душе ничего не ёкнуло? Неужели он совсем ничего не помнит?..»

Однако был один момент, когда Саша смог своими действиями убедить её в обратном.

«1 февраля 2001 года. Сегодня отопление в школе сломалось, а я, как назло, забыла хоть какие-то тёплые вещи. На мне был лишь еле-еле согревающий пиджачок. И, пока другие одноклассники бегали по коридору и общались друг с другом, я сидела в кабинете и пыталась хоть немного согреться. И тут пришёл Саша и…набросил на меня плед. Он сделал это, ничего не сказав. Я, удивлённая, повернулась и спросила:

— Ты чего это?

А он смутился и плечами пожал.

— Просто тебе холодно…

И тут я увидела, что, когда он смотрит на меня, в его взгляде есть какой-то маленький огонёк. Он будто говорил: «Не знаю точно, но подозреваю, что ты мне нравишься». К тому же, он не убежал, хотя я его и не останавливала. Он стоял рядом всю перемену, хотя я и не просила.

Мне кажется, что что-то начинается…»

После этого, как отмечает Лена, Саша стал намного терпимее относиться к её выходкам. Более того, он уже без прежней неохоты ходил с ней гулять, если она просила, даже иногда делился с ней своими пожитками добровольно. В общем, стал чем-то вроде её друга, но и дружбой это было назвать сложно.

И вот наступил переломный момент — выпускной.

«29 июня 2003 года. Вот он — выпускной. Финал этой долгой и тяжёлой главы под названием «школа». Не скажу, что мне действительно было очень тяжело проходить её, но я сталкивалась с довольно распространёнными среди школьников проблемами. Это был интересный, извилистый путь, который я должна была пройти и прошла достойно. Огромное спасибо моим учителям, моим друзьям и одноклассникам. Они сделали это путешествие добрее и увлекательнее.

И да, насчёт моего Саши. Он на выпускном выглядел совсем одиноким. Его, кажется, даже никто танцевать не пригласил на балу. Так что я нашла нужным сделать это сама. Я подняла его со стула и начала кружить в вальсе. Он был очень встревожен, чуть в обморок не грохнулся.

Потом мы вышли на улицу подышать летним вечерним воздухом. Приятно дул тёплый ветерок, солнце заходило за горизонт, отчего всё наше окружение было красноватым. Когда Саша отдышался, он спросил:

— Ну и зачем? Я же сказал, что не умею танцевать.

— А по мне, ты очень хорошо танцевал. — сказала ему я.

— Не говори глупостей…

Мы замолчали на мгновение, а потом я спросила:

— Что будешь делать после выпускного?

— Пойду в университет учиться дизайну. — ответил Саша.

— А я смотрю, любовь к рисованию тебя не оставила?

— Ну, переродилась, я бы сказал. А ты куда пойдёшь?

— А я пойду на хирурга. Буду учиться людей спасать.

— Благородная, трудная профессия. Желаю тебе удачи. — сказал Саша. Я от этого неожиданно смутилась: он мне удачи пожелал, а я над его выбором лишь посмеялась. Я поспешила сказать: