На кухне взгляд мой споткнулся о лужицу кофе на столе – в сердце неприятно кольнуло. Стараясь не думать о событиях раннего утра, я быстро вытерла со стола и вымыла чашки. Затем не спеша привела себя в порядок и сунула в микроволновку два здоровенных гамбургера – зверски хотелось есть. Хорошая штука – эти запаянные в целлофан гамбургеры! Хранятся в морозильнике хоть месяц, а если хочешь быстро и без хлопот пообедать, на минуту в печку – и готово! Я вынула горячие гамбургеры и с аппетитом перекусила, попутно прикончив открытую утром банку сока.

Несмотря на дождь, который недавно ливнем прошел по городу, в воздухе по-прежнему висела духота. Обед разморил меня, и я вновь бухнулась на диван, раздумывая: чем бы заняться до вечера? В том, что никакие силы сегодня не выгонят меня на улицу, я была уверена на сто процентов. Черт с ним, с турбюро, потерпит. Как-то незаметно вновь мои мысли вернулись к Марине. Сейчас, спустя несколько часов, она уже не казалась мне столь однозначно сумасшедшей. Скорее, меня просто испугало ее экзотическое одеяние. Может, если б не эта злополучная шуба, я по-другому восприняла бы ее появление? Может, из-за этого я упустила что-то важное?..

Что она там говорила про документы? Да, я видела, что это вырезки из газет, но даже не потрудилась прочесть их! Что, если Марина действительно обратила внимание на что-то существенное, выпавшее из поля зрения следствия? Ведь так бывает, мне ли не знать этого! А письмо? Где оно? Напрягая последние работающие извилины, я старалась вспомнить – показывала мне письмо Марина или нет. Но так и не вспомнила.

«Ну вот, начала заниматься самоедством! – заворчала на себя. – Не хватало еще чувствовать себя виноватой – почему не до конца выслушала бред полоумной, к тому же наркоманки!»

Интересно, кто все же посадил ее на иглу? Или она принимает «колеса»? А может, героин? И как давно?

Вопросы, вопросы… Червь сомнений потихонечку вползал в душу. Где-то я дала маху, в этом почти не приходится сомневаться. Но где? Что прошло мимо моего внимания?

Чтобы развеять свои сомнения, я достала заветный мешочек с гадальными костями, к которым всегда обращаюсь в трудных случаях. Немного подержала в руке, заряжая своей энергией, и, мысленно сконцентрировавшись на вопросе, бросила кости.

8 + 21 + 25.

Что означает: «Научитесь пропускать мимо ушей необоснованные обвинения».

Уже хорошо! Значит, я обвиняю себя необоснованно. Ладно, еще вопрос… Я вновь поглаживаю кости и бросаю на столик.

1 + 18 + 27.

«Представляются приятные поездки». Все, завтра же позвоню в туристическое агентство и уеду куда угодно – только бы подальше от Тарасова!

Едва лишь я разобралась с ближайшим будущим – мысли вновь вернулись к недавнему прошлому. «Ангел на самом деле вовсе не ангел, а демон…» Что бы это могло значить? Просто – поток больного сознания или?.. Кого имела в виду Марина?

Поняв, что подремать на диване мне не придется, я решила принять ванну. Лежать в теплой пене с запахом лаванды – приятное занятие! Наполнив ванну и добавив душистой пены, я с наслаждением погрузила в нее свое изнуренное жарой тело, предварительно поставив рядом, на туалетную полочку, телефон. Это на тот случай, если кто-то позвонит: я собиралась пробыть здесь долго. Прикрыв глаза и положив голову на сложенное валиком махровое полотенце, расслабилась и тут же провалилась в дрему.

Видимо, я действительно заснула. Запах цветов кружит голову. На самом краю поля я вижу женщину – она удаляется. Пытаюсь догнать ее, но безуспешно. «Что мне от нее нужно?» – вяло проносится в сознании. Но что-то, видимо, нужно, раз я преследую ее! Неожиданно женщина останавливается и оборачивается: это Марина! Я уже отчетливо вижу лицо, движение губ… Она что-то говорит, а что – непонятно.

«Громче!» – кричу я изо всех сил, но голос тихий, вялый. Запах лаванды заполняет мои легкие, становится трудно дышать…

Лицо Марины начинает надвигаться на меня, увеличиваться – все больше и больше. Оно уже заполнило все пространство поля. Я ничего не вижу, кроме ее лица, вернее губ. Они шепчут: «Помогите! Я уже не смогу, а вы сможете, я знаю… Я верю…»

Видение исчезло так же вдруг, как и появилось. Мое сознание вновь вернулось в действительность, и я открыла глаза. Пена попала в ноздри, и даже во рту ощущалась горечь лаванды. Видимо, наваждение было вызвано именно этим. Но голос Марины! Я слышала его так отчетливо…

Больше не раздумывая, обтерев руку об полотенце, я набрала знакомый номер особого отдела областного УВД.

– Дежурная слушает, – услышала я металлический, безжизненный голос.

И как это они ухитряются вырабатывать такой идиотский тембр?

– Мне добавочный… – я назвала несколько цифр.

– Минутку. – В трубке раздался мелодичный перезвон коммутатора.

– Слушаю! – Теперь голос был живым и очень знакомым.

– Вадим, привет! Это Татьяна Иванова. Узнаешь?

Терпеть не могу, когда меня с кем-то путают по телефону.

– О-о-о! «Татьяна Иванова»… Почему так официально? Я твой голос узнаю из тысячи! Как поживаешь, Пинкертон в юбке, или в чем ты там сейчас?

Голос все более приобретал игриво-томную интонацию.

– В ванной! – в тон ему ответила я, приняв игру.

– О-о-о! – В трубке раздался призывный стон. – Секс по телефону? Я готов! Уже расслабился…

Я расхохоталась.

– Кончай балагурить, Вадим, у меня к тебе серьезное дело.

– Да-а? Я хорошо помню наше последнее совместное «дело»: нам обоим было очень хорошо, дорогая… Разве не так?

– Вадим! – как можно строже сказала я, стараясь остановить не в меру разгулявшийся темперамент моего старого друга. – Еще одно слово – и я звоню твоей жене!

– Тьфу, весь кайф сломала…

– Прости, но мне сейчас действительно не до этого. Однако, обещаю, как только освобожусь, – с меня чашка кофе!

– Надеюсь, кофе будет в постели? – Он все еще продолжал заигрывать.

– Носков, – прорычала я, – ты можешь быть серьезным?!

– Все, сдаюсь.

– Достань мне одно дельце. Всего на полчаса. Я только посмотрю – и все.

– Что за дело? – тон Вадима сразу стал деловым.

– Записывай: Александр Ветров, семьдесят шестого года рождения, погиб на Кавказе в январе этого года.

– Записал. Куда привезти – может, домой? Вода в ванне еще не остынет?

Я пропустила хохму мимо ушей.

– Через час жду в кафе «Ковбой» на Немецкой.

Он хотел сказать что-то еще, но я быстро положила трубку.

Когда приехала в кафе, он уже ждал меня. Перед ним на столе стояла недопитая чашка кофе и вазочка для мороженого. Вазочка была пуста. Сластена!

– Привет! – он привстал, галантно поцеловав ручку. При этом его глаза оценивающе прошлись по моей фигуре. Увиденным Вадим остался доволен, потому что физиономия его томно расплылась.

– Ты великолепна! Впрочем, как всегда, – добавил он. – Что будешь пить?

– Давай сразу о деле. Принес?

– Обижаешь! – Он вынул из кейса, стоявшего на соседнем стуле, объемистый пакет, размером чуть больше машинописного листа. – Ведешь новое дело?

– Еще не знаю. Когда вернуть?

– Можешь не возвращать – я снял ксерокопию. Только потом уничтожь.

– Я тебя обожаю!

– А кофе пить со мной не хочешь!

– Давай заказывай.

– Пожалуй, здесь не стоит, – передумал Вадим. – Кофе отвратный, съешь лучше мороженого. – Он подозвал официантку и сделал заказ. – Я надеялся, что ты угостишь меня своим. Я ведь знаю, что кофе лучше тебя никто не готовит…

Его ладонь мягко прикрыла мою руку. Я быстро высвободилась. Нельзя давать ему расслабляться – иначе не отвяжется!

– Вот лишат меня лицензии – пойду работать в кафе. Будешь хоть каждый день пить кофе «от Татьяны».

Поняв, что на «чашку кофе» меня не расколоть, Вадим заговорил серьезно:

– Между прочим, чутье тебя не подвело. Дело закрыть поторопились.

– Это интересно! Тогда почему же вы его закрыли?

–А мы его и не открывали. Его вели коллеги из Пятигорска. А нам прислали для ознакомления. На поверхности была очевидность несчастного случая. Показания свидетелей ничего нового не добавили. А копаться никто не хотел. Сборы закончились – спортсмены разъехались по разным городам. Так сказать, за границу. Ну, ты меня понимаешь. Попробуй достань их на Украине или в Прибалтике! Это тебе не Союз Советских Социалистических Республик, где нажал одну кнопку – и вся милиция в ружье. От Москвы до самых до окраин… Сейчас одних разрешений на визу месяц оформлять надо. Но если внимательно прочитать дело, то пробелы чувствуются!