Обычно он берет пятьдесят за час, сказал Юрген, но ему передали, что на сей раз его снимут на всю ночь. Тогда четыреста пятьдесят. У него есть еще игрушки в машине, он может за ними сходить, они включены в стоимость.

— Не нужно, — сказала Аннамария. — Но прежде, чем заплатить, я хотела бы показать тебе комнату, в которой мы проведем ночь. Ты согласен?

— Конечно, — заверил он и двинулся за ней.

Первая реакция. С самым сильным любопытством она всегда ожидала именно этого момента. Она почти что радовалась ему, воображала его в мельчайших деталях. Юрген замер на пороге, глядя на Марио.

— Добрый день, — наконец произнес он.

«О, он из тех, кто здоровается, — подумала Аннамария, — как мило». Она-то приняла его за одного из болтунов, которые сразу начинают нести всякую чушь с места в карьер.

— Мой сын Марио.

— Ааа…

Юрген отпрянул. По его лицу трудно было сказать, что он чувствует. Бровями, как свойственно людям, испытывающим отвращение, он не играл, ничего такого она не заметила. Аннамария спокойно смотрела на него.

— Всё в порядке?

Он прикусил нижнюю губу. Отвел глаза.

— Что, прямо здесь?

— Да.

— Я, мы, что, должны будем прямо здесь?

Аннамария кивнула.

— Перед ним?

— Тебя это напрягает?

Ядерный реактор расплавился, на удивление быстро, однако на самом деле не так уж и неожиданно.

— То есть как это? Вы это серьезно?

Интересно, он вдруг перешел на «вы». Стремясь сохранить дистанцию. Возвести защитные укрепления.

— Я могу доплатить, — спокойно сказала она.

— Нет-нет, я не могу, — заторопился он. — Sorry. Это абсолютно…

Он повернулся и пошел к двери.

— Он все равно ничего не видит, не слышит и не воспринимает, — произнесла Аннамария уже тише, но по-прежнему отчетливо различимо.

Юрген остановился и покачал головой.

— Нет, не могу, — повторил он. — Есть те, ну, понятно, само собой, есть те, кто согласился бы. Если хотите, могу дать вам телефон одного такого, вот он действительно готов на всё.

— Вернись, — мягко попросила Аннамария. — Познакомься с ним по крайней мере.

Она протянула руку и поманила его к себе.

— Ах, черт. Окей, извините.

Он неуклюже зашагал к ней, как школьник, вызванный к доске.

— Я не говорю, что это какое-то безумное, болезненное желание или что-то подобное, — произнес он со вздохом. — То есть, если это ваша фантазия, окей, меня это не касается. Я только не могу, когда на меня смотрят, вот и все.

Она затащила его в комнату. Его тело, все его существо теперь работало в режиме вежливости. Он смирился с тем, что ему приходится переживать. Мысленно он уже шел по холодной улице домой, оставляя на снегу следы. Аннамария внимательно рассматривала черты его лица. Они уже не казались такими напряженными, как недавно. Время от времени они словно приоткрывались, позволяя ей заглянуть в глубину.

Два последних метра он прошел с трудом. Отнял у нее руку, покачал головой, с беспомощным видом махнул в сторону кровати. Да, конечно, он заметил вмятину у Марио на голове. Блюдце водяного-каппы.

— Ничего страшного, — сказала она. — Я тебе все равно заплачу. За то, что ты ко мне приехал.

— Да не стоит, — сказал он. — Я тогда пойду, ладно?

— Я только хотела тебя с ним познакомить, это же нормально, правда? И ничего больше. Ты можешь уйти в любой момент, когда решишь, что это все слишком тяжело.

Последовала довольно долгая пауза. Юрген глядел на Марио. Глаза Марио были устремлены в какую-то иную область, на две различные точки в пространстве. Аннамария взяла его голову и осторожно повернула так, чтобы левый глаз, тот, что по-прежнему регулярно моргал, смотрел прямо в лицо Юргену. Марио, как младенец, зачмокал губами, рот его медленно открылся и снова закрылся.

— Ты уверен, что хочешь уйти? — спросила она.

— Ну, да, — ответил Юрген. — Я не могу. Но я уже говорил, я уверен, найдутся те, кто…

Он сделал извиняющийся жест.

— Да, — произнесла Аннамария, вложив в свою интонацию все разочарование, на какое была способна. — Совершенно опустившиеся. Джанки. Конечно, они на все согласны. Но ты же не джанки. Ты культурный, хорошо воспитанный молодой человек, на вид такой приличный.

Юрген опустил глаза в пол, беспомощно приоткрыв рот.

— Можно у вас кое-что спросить?

Сердце у нее сжалось, щеки слегка разгорелись.

— Можно у вас спросить, почему вы… Почему вы хотите заниматься сексом у него на глазах? Мне просто интересно. То есть, если не хотите отвечать, — не отвечайте, пожалуйста.

— Ну, сам посуди, — начала Аннамария, взяв руку Марио в свою, — он все равно ничего не видит, не слышит и не воспринимает.

— Что? Не может быть, еще как воспринимает!

Аннамария закрыла глаза. Слышать такое было каждый раз несказанно хорошо. Эта фраза была как поцелуй между лопаток. Она выдержала паузу, стремясь насладиться этим мгновением до последней капли. Потом вернулась в реальный мир и сказала:

— Деньги ты получишь.

— Можете мне не платить, честно. Я же ничего не делал, значит…

— Хочешь есть?

Юрген переминался с ноги на ногу, как узник в оковах.

— Не знаю, — сказал он. — Лучше я пойду.

— «Юрген» — твое настоящее имя?

На это он не ответил.

— У меня есть картофельная запеканка в холодильнике. Если хочешь, могу тебе разогреть. Пообедаем вместе, ты получишь деньги.

Он по-прежнему молчал.

— Ну, что скажешь? — спросила она.

Он сдержанно вздохнул, на манер мужественного ковбоя, словно хотел сказать: «Боже мой, с чем только ни приходится мириться на этом свете». «Ты об этом и понятия не имеешь», — подумала Аннамария.

Когда она поставила перед ним тарелку, от которой шел пар, он поблагодарил. Потом положил себе салфетку на колени. Действительно хорошо воспитан. Как же он дошел до работы в эскорт- агентстве?

— Осторожно, горячая, — предупредила она. Он молча отрезал кусочек, пожевал, улыбнулся ей и кивнул.

— Вкусно?

— Ммм… Большое спасибо.

— Знаешь, а ты и правда милый.

— Ну…

— Нет, правда, ты очень вежливый.

Он откусил еще кусочек, пожевал, снова улыбнулся. Потом показал на солонку. Она передала. Интересно: когда он посыпал запеканку солью, мизинец у него загибался в сторону.

— Я рада, что тебе нравится.

Он пожевал, проглотил. Потом сказал:

— Вы не обязаны мне платить, правда.

— Нет, так будет лучше. В конце концов, ты ко мне пришел. Надо было бы заранее сказать тебе, как я… как я это себе представляю.

— Да, — откликнулся он. — Сожалею, но тогда, у него в комнате… Я не хотел вас обидеть.

— Обращайся ко мне на «ты», как раньше, хорошо? — перебила она его.

— Окей, я… Я не хотел тебя обидеть, тогда, у него в комнате. Ни тебя, ни твоего сына. Дело только в том, что я просто не смогу, физическая составляющая откажется в этом участвовать.

Она невольно улыбнулась. Надо же, «физическая составляющая».

— Ну, хорошо, не буду настаивать, — сказала она.

— Он попал в аварию или…

— Да, восемь лет тому назад. Из-за автомобильной шины.

Она подождала, не попросит ли он взглядом, жестом или каким-нибудь осторожным замечанием завершить неоконченную фразу. Но он только кивнул, как будто понял, и продолжал есть.

— Девяносто девять процентов своего времени я провожу, представляя себе, что он воспринимает все, что происходит вокруг. А один процент, который у меня еще остается, пытаюсь хоть как-то использовать, понимаешь?

Она посмотрела в окно. Деревья на соседнем участке качались от ветра.

Он кивнул.

— На самом деле меня зовут не Юрген, — сообщил он, — а Крис. Но в «Вевэ-эскорте» и так уже три Криса.

Аннамария прижала руку к обратной стороне столешницы.

— «Крис», — произнесла она, — да, это красивее, чем «Юрген».

— Ну, не знаю, — засомневался он, — по-моему, нет. «Юрген» мне больше подходит. Но мы же не несем ответственности за свое имя. В смысле, его же родители дают.