— Здравствуй, — сказала Тиннстра. — Извини, что беспокою тебя. Меня зовут Тиннстра. Я живу в нескольких милях отсюда, по дороге.

— А, да, — ответила Брилия, улыбаясь. — Мы тебя видели. У тебя маленькая девочка. — Она протянула руку. — Меня зовут Брилия.

Тиннстра взяла руку и пожала ее:

— Вообще-то, я пришла из-за моей дочери. На следующей неделе у нее день рождения. Ей исполнится пять лет, и я хотела бы узнать, не присоединишься ли ты — и твоя семья — к нам за обедом на седьмой день? Компанию моей дочери составляем только я и ее тети, и ей было бы полезно познакомиться с детьми своего возраста. Я заметила, что у тебя есть мальчик...

Брилия кивнула:

— Его зовут Векс. Ему тоже пять лет.

— Отлично. Итак, вы придете? Около полудня? Зорика будет счастлива.

— Конечно. Мы будем ждать этого с нетерпением.

Тиннстра улыбнулась. «До встречи». Она вернулась на виллу, чувствуя себя очень счастливой. Она совершила доброе дело.

— Что ты наделала? — Анама со стуком поставила чашку на кухонный стол.

Тиннстра пожала плечами:

— Зорике нужно играть с детьми своего возраста. Нас ей недостаточно.

— Сколько раз я должна повторять тебе правила?

— Я не нарушила ни одного из них. Я не рассказала им, откуда мы и что мы здесь делаем. Я не рассказала ни о Черепах, ни о Шулка. Я ничего им не рассказала, кроме того, что у нас есть девочка того же возраста, что и их сын, и я подумала, что было бы неплохо, если бы они поиграли вместе.

— Что, если Зорика что-нибудь скажет?

— Ей пять лет. Дети, вероятно, просто будут гоняться друг за другом.

Анама скрестила руки на груди:

— Ты должна была сначала сказать нам.

Тиннстра снова пожала плечами:

— Ты бы сказала нет.

— Вместо этого ты не дала нам права голоса в этом вопросе.

— Это верно. — Две женщины уставились друг на друга, ни одна не отступила.

— Прекратите, вы, обе, — сказала Майза. — Что сделано, то сделано. Ссора сейчас ничего не изменит.

— То, что мы здесь делаем, опасно, — сказала Анама. — Время — хрупкая материя. Малейшая ошибка с нашей стороны может все изменить. И «заводить друзей» — это не то, что нам следует делать.

Майза протянула руку и положила ее поверх руки мага:

— Но нам тоже нужно жить — Зорике нужно жить. Ей нужно испытать больше, чем мы можем предложить ей здесь, если она хочет стать такой, какой мы хотим ее видеть. Тиннстра права.

Маг впилась взглядом в Тиннстру, когда Майза сказала это, но у Тиннстры хватило ума не комментировать. Как бы ей ни нравилось выводить Анаму из себя, им действительно нужно было ладить. Тиннстра хотела, чтобы у Зорики был счастливый дом, и война между двумя ее матерями этому бы не помогла. Девочке больше всего на свете нужна была стабильность.

— Хорошо, — сказала Анама в конце концов, убедившись, что все знают: по ее мнению, это совсем не хорошо.

Наступил седьмой день. Зорика спряталась за ноги Тиннстры, когда Векс и его родители пришли на виллу; она выглянула, чтобы взглянуть на мальчика, а затем нырнула обратно. Векс был ненамного храбрее, изо всех сил держась за руку матери.

Тиннстра улыбнулась. Девочка, пережившая монстров и безумцев, испугалась пятилетнего мальчика. Она слегка подтолкнула Зорику:

— Подойди и поздоровайся.

Зорика в последний раз уткнулась головой в ноги Тиннстры, убедилась, что Векс не десятиголовый демон, и сделала первые неуверенные шаги к нему. Векс сделал то же самое. Они встретились посередине, королева и мальчик с фермы.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — ответил Векс. И вот так завязалась дружба.

После обеда Тиннстра оставила Майзу и Анаму разговаривать с родителями Векса, пока дети играли. Она направилась в убежище Анамы, где та обучала Зорику и работала. Дверь была не заперта, что на мгновение удивило Тиннстру, но зачем Анаме ее запирать? Только люди на вилле имели к ней доступ, и никто из них не собирался ничего красть.

Кроме меня.

Тиннстра проскользнула через приоткрытую дверь и быстро закрыла ее за собой. Ее сердце бешено заколотилось, и она словно вернулась в настоящее, обыскивая дома исчезнувших в поисках того, что помогло бы ей выжить. И здесь тоже речь шла о выживании.

Она встала спиной к двери и стала рассматривать самое интимное пространство Анамы, ухмыляясь при мысли о том, как бы выглядела Анама, если бы узнала. Слово «сердито» не подошло бы, даже близко.

Свет струился через окно, освещая ленивые завитки пыли. Под окном стоял стол, покрытый пергаментами и книгами, сложенными идеально аккуратными стопками, корешками наружу, чтобы можно было быстро разглядеть каждую тему. Вдоль противоположной стены тянулись полки, заставленные баночками и тюбиками, содержащими только Богам известно что, тоже в идеальном порядке. В одном углу комнаты стоял сундук, сделанный из хорошего дуба, достаточно большой, чтобы при необходимости в него поместилось тело — не то чтобы Анама когда-нибудь такое бы сделала. В центре лежал ковер с двумя большими подушками, на которых сохранились отпечатки последних людей, сидевших на них: небольшая вмятина у Зорики и гораздо большая у Анамы. Свечи образовали круг вокруг подушек, некоторые были старше других, на их боках виднелись капли затвердевшего воска. В этой комнате использовалась магия. Тиннстра чувствовала ее запах.

А для магии Анаме нужна была вода Чикара. Именно за ней и пришла Тиннстра.

Какой бы сильной она ни выросла, какой бы хорошей ни стала, этого было недостаточно. Она должна сражаться с этими монстрами на их условиях, и для этого ей нужно было стать больше, чем она есть.

Но насколько больше?

Чтобы выяснить это, ей нужно выпить воду Чикара в чистом виде.

Итак, где она?

Анама не хранила ее на полках или на столе — это было бы слишком просто. Сундук, с другой стороны, выглядел идеально.

Тиннстра подождала еще несколько ударов сердца, прислушиваясь к звукам дома. Она слышала смех детей, разговоры взрослых. Никто ее не потревожит. Она подумала о том, чтобы развернуться и пойти обратно, не сделав ничего необратимого, но не придала этой мысли особого значения. То время давно прошло. Оно исчезло, когда Берис появился на пороге ее дома и когда Черепа убили всех, кому было поручено заботиться о Зорике.

Теперь это была ее работа, и пути назад не было. Нельзя сдаваться. Черепа приближались, и она должна быть готова.

Дюжина шагов привела ее к сундуку. Она подняла крышку и увидела ряды флаконов, наполненных зеленой жидкостью. Она нашла это. Запас воды Чикара.

Там должно было быть по меньшей мере пятьдесят флаконов, но Тиннстра не была уверена, как она сможет взять один так, чтобы Анама не заметила. Затем она увидела, что в последнем ряду справа было шесть пустых флаконов, готовых к наполнению, когда этот запас закончится. Так что брать флакон было нельзя — вместо этого ей придется выпить его тут же. Я могу это сделать.

Она взяла один, рядом с последним пустым. Откупорила его. Она снова остановилась, прислушиваясь к любым признакам того, что ее обнаружили или вот-вот прервут. Ничего.

Она посмотрела на флакон в своей руке. Пути назад нет. Черепа приближаются.

Тиннстра выпила воду. Она поморщилась от вкуса, горького и острого, а затем почувствовала... ничего. Сколько времени должно пройти, чтобы это подействовало? Сработает ли это вообще? Может быть, я просто веду себя глупо?

Она вернула пустой флакон в сундук, заткнув его пробкой, а затем прокралась обратно к двери. Коридор был пуст, поэтому она выскользнула наружу и закрыла за собой дверь. Ее сердце все еще бешено колотилось, а вкус воды Чикара остался на языке, покалывая, напоминая ей о том, что она сделала. Черту, которую она пересекла. Доверие, которое она предала.

Я сделала это ради Зорики. Чтобы ее обезопасить. Не за что чувствовать себя виноватой. Это правильный поступок.

В ту ночь, измученная всеми своими играми, Зорика спала, не потревоженная снами о плохих дядях, желающих совершать плохие поступки. Она выглядела в точности такой, какой была — пятилетней девочкой, и Тиннстра не могла бы любить ее больше.