Он услышал визг сверху — вернулись Дайджаку, кружа над лагерем, разлетаясь во все стороны, устрашающие, как всегда. Если бы Дрен мог вжаться в твердую скалу, он бы это сделал. Он понятия не имел, как они не услышали, что его сердце гулко бьется о каменную землю.

Он прислушался к пролетающим мимо демонам, к хлопанью их крыльев и крикам, и затаил дыхание, так что даже его грудь не двигалась. Эндж рассчитывала на него. Весь Киесун нуждался в нем. Если там, в облаках, есть божества, то сейчас самое время им сотворить какую-нибудь гребаную магию. Конечно, он поступал неправильно, много раз, но сейчас он сражался за правое дело, по правильным причинам и правильным способом.

Он открыл глаза, когда звуки крыльев Дайджаку затихли. Они были внизу, в лагере, крылья все еще трепетали, когда они садились. Обычные Черепа обходили их стороной, но Избранную это не беспокоило. Она подошла к ним и долго с ними беседовала. Вероятно, узнавала новости о том, что они увидели.

Дрен улыбнулся. Они не расскажут о нем, это точно.

Когда демоны спустились с небес, пришло время двигаться дальше. Он продвигался вперед так медленно, как только мог, пригибаясь, подавляя кашель. Он не сводил глаз с лагеря, готовый к любым внезапным движениям, отчаянно пытаясь найти способ подобраться поближе.

Его терзали сомнения. Он был не в состоянии сражаться. Не с таким зудом в горле, избитым телом и одним простым ножом. Если бы у него было несколько бомб, это было бы другое дело, но у него их не было.

Он отхлебнул из бурдюка с водой, жидкость была такой холодной, что попала ему в желудок, как кусок льда, помогая ветру еще больше заморозить его. Он надеялся, что вода как-то поможет его горлу. Но горлу стало хуже, черт его побери.

На него напал кашель. Он зажал рот рукой и вжал голову в землю. Это был раздирающий грудь кашель, от которого у него слезились глаза и дрожали конечности, но он держал крепко, подавляя его.

Когда приступ закончился, он поднял голову, опасаясь худшего, но Черепа ничего не слышали. Ему повезло.

Затем он увидел, как солдат указал в его сторону и что-то сказал своему товарищу. Два Черепа направились к нему.

46

Матеон

Горная Дорога

— Ты это слышал? — Голова Матеона резко повернулась влево, и его руки крепче сжали копье, когда он всматривался в темноту. Что он искал? Там были только кусты, ползущие вниз по склону горы.

— Слышал что? — спросил Тринон, поворачиваясь, чтобы посмотреть в том же направлении.

— Это было похоже на кашель, — сказал Матеон. Ветер шелестел верхушками кустарника, принося с собой прохладу. После дневной жары Матеон обрадовался перемене температуры. Здесь он чувствовал себя как дома.

Оба мужчины стояли и вглядывались в темноту. Матеон напряг слух, прислушиваясь и не обращая внимания на гул лагеря позади себя.

— Там ничего нет, — сказал Тринон. — У тебя слуховые галюники.

Матеон почувствовал себя глупо, как ребенок, шарахающийся от теней.

— Должно быть, я... — Но нет, это раздалось снова. Кашель — или что-то в этом роде. Звук был приглушенным. Матеон показал на кусты. — Там определенно что-то есть.

— Ничего, кроме кучи шипов, — сказал Тринон.

— Я что-то слышал. Клянусь Кейджем.

— Тогда пойди и посмотри.

Матеон уставился на своего товарища:

— Ты не пойдешь со мной?

— Нет. Продираться сквозь гребаные кусты только потому, что у тебя слишком богатое воображение, — это не мое представление о веселье. Но ты? Помоги себе сам. Может быть, новый Пол даст тебе медаль или что-то в этом роде.

— Хорошо. Я пойду один.

— Делай что хочешь.

Матеон направил копье в темноту. Свет от походных костров заплясал на стальном лезвии, когда он сделал неуверенный шаг вперед. Они вырубили часть кустарника, когда разбивали лагерь, но расчистили только дюжину ярдов от периметра. Матеон вскоре понял, что этого недостаточно, и попытался пробиться сквозь первые заросли шипов. Они царапали его доспехи, пытаясь найти зацепку на броне, но он рубил копьем, пробивая путь вперед, и все это время его глаза блуждали от тени к тени, ища источник шума, который он слышал.

Во имя Кейджа, он надеялся, что что-то найдет. Он не хотел давать Тринону еще один повод поиздеваться над ним. Но что, если его ждала тайная засада джиан? И что он сделает? Почему Тринон не пошел с ним? Ему нужна помощь. Ему нужен кто-то, кто знает, что делают в таких случаях.

Пот выступил у него на лбу, несмотря на ночную прохладу, и он провел языком по пересохшим губам. Он продирался сквозь кусты, прокладывая себе путь вперед, понимая, что, если там кто-то есть, они знают о его приближении. Они готовы к встрече с ним. Готовы его убить.

Он срубил куст справа от себя. Кусты были высотой по пояс, острые кончики торчали во все стороны, и все же Матеону казалось, что он идет вброд через море. Он оглянулся на Тринона и увидел, что тот наблюдает. По крайней мере, это было уже что-то. Если он найдет отряд джиан и Матеона убьют, Тринон сможет предупредить лагерь.

Он сделал еще шаг, руки устали от борьбы с кустами, и задумался, как далеко ему следует зайти. Когда ему следует сдаться и признаться, что был неправ? Матеон уже слышал насмешки. Он никогда этого не переживет.

Затем кто-то снова кашлянул. В нескольких ярдах от него. Ошибки быть не могло.

Матеон бросился вперед, не раздумывая, рубя кустарник, обливаясь кровью, готовый драться, готовый к...

Куст упал, и показался человек, лежащий в грязи с зажатым в руке ножом. Они уставились друг на друга, оба застыв на месте. Матеон знал, что должен нанести удар. Убить его, как он убил джиззи в Анджоне. И все же, человек больше походил на мальчика, с широко раскрытыми глазами и испуганным лицом. У него отсутствовала половина уха, а лицо покрывали порезы и синяки.

Но он был врагом. Шпионом. Единственная причина, по которой он наблюдал за лагерем, заключалась в том, чтобы навредить армии Эгрила. Матеон убрал свое копье. Он должен его убить. Но, во имя Кейджа, он хотел, чтобы мальчик отвернулся. Матеон не мог этого сделать, пока джианин так на него смотрит, не тогда, когда он мог быть любым из друзей Матеона дома.

Позади Матеона раздался визг, заставивший его подпрыгнуть. Он, не задумываясь, оглянулся на лагерь и увидел вспышку магии Тонин в действии. Это открывались врата в Эгрил. Он смотрел, раскрыв рот, пока разрыв в воздухе увеличивался, вой звенел в его ушах.

Дорогой Кейдж. Джианин. Я отвел взгляд от джианина.

Он развернулся, наполовину ожидая удара ножом в спину, одновременно нанося удар копьем, надеясь на удачу, но его клинок не задел ничего, кроме грязи. Мальчик исчез.

Матеон сделал шаг вперед, пытаясь разглядеть, куда он побежал, но его нигде не было видно. Как будто его там никогда и не было.

Затем его захлестнула волна тошноты. Он облажался. Позволил врагу сбежать. Как он мог так поступить? Дубы были правы, называя его Киска. Меньшего он не заслуживал.

Он вглядывался в ночь, пытаясь разглядеть джианина, молясь о шансе на спасение, но Кейдж был не так добр. В конце концов, Матеон вернулся по своим следам.

— Там что-нибудь есть? — прокричал Тринон, перекрывая вой ворот Тонин.

— Нет. Ничего, — ответил Матеон, ложь горчила у него во рту.

— Ты правильно сделал, что решил проверить. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. Гребаные джиззи перережут тебе глотку раньше, чем ты успеешь оглянуться, если ты дашь им шанс. — Тринон сплюнул в ночь.

— Я знаю. — Голос Матеона чуть не сорвался от стыда. Что я натворил? Дорогой Кейдж, почему я не убил джианина?

— Эй, малыш, — сказал Тринон. Он притянул Матеона ближе, так что их шлемы почти соприкоснулись.

— Да? — В тоне мужчины было что-то такое, от чего Матеону стало не по себе. Последнее, чего он сейчас хотел, — еще большего горя. Ему и так было плохо. Он опозорил неудачей свою семью.