Ты дурак. Бесполезный дурак. Сделай это, и я все равно буду здесь. Обещаю. Ты только причинишь себе боль. Возьми себя в руки. В голосе монстра была паника.

— Возьми себя в руки? Ты тот, кто разорвал меня на части. — Джакс расстегнул свой ремень. Ему нужен был жгут.

Он подбросил в жаровню еще поленьев и сунул меч в самое сердце огня. Клинок должен был быть хорошим и горячим. Прижечь рану, когда он ампутирует руку. Немного боли, и он убьет монстра раз и навсегда. Следовало сделать это несколько дней назад.

Должен ли он пойти и позвать на помощь? Кого? Может быть, Хасана?

Нет. Он бы только попытался остановить Джакса. Остановить, как хотел Монсута. Лучше он сделает это в одиночку. Меч был достаточно острым.

Прекрати то, что ты делаешь, приказал голос Монсуты. Ты не можешь сбежать от меня. Ты не можешь заставить меня замолчать.

— Нет, могу. — Джакс подвинул меч в жаровне. Лезвие начало нагреваться. Теперь он мог видеть оранжевый оттенок стали. Почти готово.

Он обернул ремень вокруг бицепса и зубами затянул его потуже. Он застонал, когда кожа впилась в его кожу, а булавки и иголки проложили себе путь к руке. Во имя Богов, его сердце бешено колотилось. Он пожалел, что у него нет чего-нибудь выпить, чего угодно, что могло бы притупить боль. Но отступать было некуда. Нельзя останавливаться. Нельзя медлить.

Пришло время убить монстра, снова.

Он использовал тряпку, чтобы вытащить ярко-красный меч из огня. Более чем достаточно горячий.

Он сел и положил свою проклятую руку на стол, Монсута в его голове замолчал. Вероятно, напуганный тем, что Джакс собирался сделать. Что ж, Джакс покажет ему, кто сильнее. У него хватит силы воли это сделать.

Несмотря на это, он почти отдернул руку, когда почувствовал жар от лезвия. Почти отказался от этой идеи. Но он был Шулка. Лучшим из лучших. У него есть мужество. Сила. Честь. И он это сделает.

Он расположил меч острием вниз, просунув руку под лезвие. Пора опустить его, гильотинировать ублюдка.

Нет, закричал Монсута. Нет!

— Да! — крикнул Джакс и со всей силы опустил меч.

Он закричал, когда лезвие вонзилось в его плоть, закричал, когда горячий металл обжег его кожу, закричал, когда лезвие рассекло его мышцы. Затем меч ударился о кость, и у Джакса закружилась голова. Он еще раз ударил мечом, но кость выдержала, когда в нос ему ударил запах вареной плоти, и его кровь пропитала стол, и, клянусь Богами, боль, боль, боль.

Дверь на крышу распахнулась. Фаден, за ним Луник, а затем Хасан.

— Джакс! — крикнул его друг. — Нет!

Несмотря на это, он почти отдернул руку, когда почувствовал жар от лезвия. Они сразу подбежали к нему, схватили за руку, пытаясь вырвать лезвие у него из руки. Он боролся с ними, держался за меч, пытался опустить его обратно:

— Нет. Помогите мне. Помогите мне. Я должен это прекратить. Мне пришлось. Пожалуйста. Я должен убить чудовище.

Они повалили его на землю, заломив ему руки и выбив меч. Фаден прижал какую-то тряпку к ране, уже окрашенной в красный цвет. Они все выглядели такими испуганными.

Затем мир погрузился во тьму.

Я говорил тебе, так? Я говорил, что ты не сможешь этого сделать. Монсута выглядел таким счастливым, стоя в углу комнаты со своим гребаным мясницким тесаком в руке. Тебе нужен специалист, чтобы отрезать конечность. Кто-то, кто знает, что делает. Кто-то вроде меня. Он подошел к Джаксу с улыбкой на лице, подпрыгивая. Вот как это делается.

Мясницкий тесак взлетел вверх, поймав свет факела, когда пролетел над головой. Он опустился вниз, так быстро, весь вес лезвия пришелся прямо в руку Джакса. Он закричал, закричал так, как в тот день, когда родился.

Монсута всмотрелся в рану. О, дорогой, не совсем. Мне понадобится вторая попытка. Пожелай мне удачи. Тесак поднимался и опускался, и Джакс кричал, кричал, кричал.

Тьма.

— Кто-нибудь, держите его неподвижно.

— Я, блядь, стараюсь.

— Что ж, старайся сильнее. Руку нужно оторвать.

— Он истечет кровью до смерти, если мы не поторопимся.

— Ты говоришь, он сделал это сам с собой?

— Приготовь железо. Я почти пробил кость.

— Держись, Джакс. С тобой все будет в порядке.

— Не отказывайтесь от нас, генерал. Вы нам нужны.

— Держите его неподвижно, черт возьми.

— Он собирается откусить свой гребаный язык.

— Сейчас. Сейчас. Поторопись.

— Джакс. Не вздумай, блядь, умереть у меня на руках.

Тьма.

31

Тиннстра

Лейсо

Была глубокая ночь, Тиннстра стояла на крепостной стене с Зорикой на бедре. Ралем и Анама стояли с одной стороны от нее, Майза — с другой, глядя на открытую местность, окружающую лагерь, когда показались мейгорские солдаты.

— Сколько их там? — спросил Ралем.

— Слишком много, — сказала Майза, ее руки были крест-накрест покрыты красными порезами и царапинами. Борьба за то, чтобы отбить лагерь у оставшихся охранников, была долгой и трудной, стоила ей большого количества шулка и еще бо́льшего количества других беженцев, которые помогали. У них не было шансов против армии за их стенами.

— Что нам делать? — спросила Анама.

Солдаты выстроились в шеренги лицом к лагерю. Их должно было быть не менее тысячи, все двигались дисциплинированно и без спешки. Передние ряды остановились на безопасном расстоянии, образуя периметр.

— Не думаю, что они собираются атаковать, — сказал Тиннстра. — Пока, во всяком случае.

— Почему? — недоверчиво спросил Ралем. — Разве они пришли не для того, чтобы вернуть лагерь? Мы должны сдаться. Попросить их о пощаде.

— Они здесь, чтобы помешать нам уйти, — сказала Майза, игнорируя Ралема. — Но нам некуда идти. Не сейчас.

— Сколько у нас бойцов? — спросила Тиннстра. — Если дело дойдет до боя?

– У меня на стенах около сотни мужчин и женщин, но это включает и то, что осталось от Шулка. Из остальных? – Майза посмотрела вниз на лагерь и пожала плечами. – Может быть, мы могли бы вложить мечи и копья в руки еще пары сотен — если у нас будет достаточно оружия, — но только Боги знают, будет ли от них толк в бою.

— Итак, нам крышка, — сказала Тиннстра.

— Мы все еще живы, — возразила Майза.

— Позвольте мне пойти и договориться, — сказал Ралем. — Я могу это исправить. Поверьте мне.

Тиннстра повернулась к Анаме:

— Я так понимаю, твоя магия не сможет вытащить нас отсюда?

Маг покачала головой, избегая взгляда Тиннстры:

— Без воды Чикары я бессильна.

— Конечно. — Тиннстра попыталась скрыть разочарование в своем голосе. — Что, если мы попытаемся сбежать?

— Это было бы безумием, — сказал Ралем. Он махнул рукой в сторону мейгорских войск. — Мы никогда не проведем мимо них даже часть лагеря.

Тиннстра посмотрела ему в глаза:

— Не всем из нас нужно идти.

Посол отступил на шаг:

— Но если вы уйдете и заберете с собой Шулка, что случится с остальными из нас? Сами по себе мы долго не протянем.

— Мне кажется, ты говорил мне, что судьба мира лежит на плечах Зорики? Ее жизнь — это все, что имеет значение.

— Вам все равно не пройти мимо армии, — пробормотал Ралем. — Королева здесь в бо́льшей безопасности.

— Эгрилы уже пытались ее убить, — сказала Майза. — Тиннстра права.

— И ты туда же, — рявкнул Ралем. — Анама, вразуми их обоих.

— Ты бы пошла в посольство? — спросила маг. — Ты готова попробовать план Аасгода?

Тиннстра покачала головой:

— Я приняла другие меры.

У Ралема чуть не отвисла челюсть:

— Как? С кем?

— Кто-нибудь из вас знает капитана по имени Раласис?

— Конечно, — сказал Ралем.

— Он приходил повидаться со мной до того, как убийцы нанесли удар. Он собирается поговорить с тианом по имени Галрин. Он обратится к королю с петицией от нашего имени.