— Не мог бы ты поговорить с ней? Уладить это дело?

— И кто за это заплатит?

— Я.

— Клянусь Четырьмя Богами, капитан. Ты уверен, что эта женщина того стоит?

— Она спасла наши жизни. Я перед ней в долгу, — сказал Раласис.

После этих слов Карис наклонился вперед и ткнул пальцем в Раласиса:

— Долг, ради погашения которого ты готов рискнуть своей шеей и всеми своими деньгами?

— Где бы была моя честь, если бы я этого не сделал? — в ответ прошипел Раласис.

Оба мужчины замолчали, и Раласис подумал о вполне реальной возможности того, что Карис прав. Помощь Тиннстре может стоить ему всего. Возможно, было бы лучше просто уйти. Возможно, король образумится, или Эгрил нападет, и все будут слишком заняты борьбой, чтобы беспокоиться о том, кто заперт в лагере для интернированных. Кроме того, даже если он убедит Тиана Галрина помочь, Коса узнает, что он пошел против его приказов, и Раласис наживет себе смертельного врага, которого не захотел бы иметь ни один здравомыслящий человек.

Если бы Раласис был благоразумен, он остался бы там, где был, насладился бы еще одной кружкой прекрасного эля Ирнуса и напрочь забыл бы о Тиннстре и Зорике. Он и так сделал достаточно... более чем достаточно.

— Я это сделаю.

Слова Кариса отвлекли Раласиса от его мыслей:

— Сделаешь что?

— Повидаюсь с Марнн. Я ей нравлюсь. — Его старый друг махнул рукой. — Может быть, я смогу заключить выгодную сделку — при условии, что не буду упоминать твое имя. Я скажу ей, что мне нужно одолжить лодку самое большее на несколько дней.

По лицу Раласиса расплылась улыбка:

— Только если ты уверен.

— Я, должно быть, сошел с ума.

— Это правильный поступок.

— Если мне отрубят голову, а тебе нет, я буду преследовать тебя до конца твоих дней.

— Я не позволю этому случиться, — сказал Раласис. — Я позабочусь о том, чтобы они казнили меня вместе с тобой, если до этого дойдет.

Карис рассмеялась:

— Я сказал твоему отцу, что ты станешь моей смертью.

— Надеюсь, что нет, друг мой. Надеюсь, что нет.

— Тогда мне лучше заняться этим. — Карис встал и размял спину. — Не напивайся слишком сильно перед тем, как увидишь тиана.

— Не буду.

— И не дай себя убить. Держи меч под рукой.

— Я никогда не выхожу без него из дома. — Раласис посмотрел на своего друга, и его захлестнула волна дурного предчувствия, как будто они видели друг друга в последний раз. Глупая мысль, но не признавать ее существование было невозможно. Он поднялся на ноги и обнял старика. — Спасибо тебе. За это. За все. Я сказал недостаточно. Совсем недостаточно.

Карис с улыбкой отмахнулась от него.

— Веди себя прилично, дурак, пока ты не заставил меня по-настоящему волноваться. — Он отступил на шаг. — Ты хороший парень. Будь начеку, ладно?

Раласис кивнул. «Я найду тебя позже». Он посмотрел, как Карис уходит, затем откинулся на спинку стула. Ирнус поймал его взгляд, спрашивая, не хочет ли он еще выпить, но Раласис покачал головой. Ничто из того, что ему предстояло сделать, не обещало быть легким, и ему нужно было хоть раз сохранить ясную голову.

Он сидел в своем углу таверны, наблюдая, как снаружи темнеет небо, а внутри сгущаются тени. Вокруг него жизнь шла своим чередом; люди пили, играли в азартные игры, смеялись и стонали. Он видел, как несколько человек ускользнули и вскоре вернулись, раскрасневшиеся и, вероятно, на несколько монет легче после визита к Мэг. Как и в любой другой день.

Но разве они не чувствовали этого? Холодного прикосновения войны, висящего в воздухе? Раласис, конечно, чувствовал. Это обещало наступить слишком скоро – через день, неделю или месяц. Тогда не будет ни смеха, ни выпивки, ни азартных игр, ни шлюх. Только кровь, смерть и конец света.

Милостивые Боги, может быть ему стоит напиться. Он, конечно, не смог бы стать более сентиментальным, даже если бы попытался. Возможно, это из-за того, что утром тианы спорили, извергали много горячего воздуха и ничего не решили. Будут ли они продолжать лаяться, когда Мейгор вспыхнет? Он не сомневался, что, когда вторгнутся эгрилы, они сумеют обезопасить себя, в то время как остальная часть страны погибнет. Так было всегда.

Когда стало достаточно темно, Раласис встал, разгладил рубашку, надел куртку, а затем снова пристегнул меч к поясу. Снова одетый, он выглядел почти респектабельно. Пора навестить тиана.

Он оставил достаточно монет, чтобы заплатить за выпивку для себя и Кариса, и направился обратно вверх по лестнице. Открыв дверь, Раласис остановился. Послышались громкие голоса. Спорящие. У входа в улочку.

Друз и Дирес стояли на пути отряда королевских солдат в блестящих нагрудниках и шлемах.

— Я говорю вам, что его здесь нет, — крикнул Друз, махнув дубинкой в сторону одного из мужчин. — А теперь отвалите.

Раласис не расслышал ответа, но солдаты никуда не собирались уходить. Это было очевидно. И зачем они вообще здесь появились? Переулок Торенан платил хорошие деньги нужным людям, чтобы убедиться, что ни один представитель закона не подойдет на расстояние обнюхивания. И все же они были здесь. За кем-то. Желудок Раласиса сжался. Ему не нужно было быть азартным человеком, чтобы угадать верную ставку, когда он ее слышал.

— Где ваш гребаный генерал? — заорал Друз. — Приведите его сюда, и пусть он скажет мне, почему... — Раласис вздрогнул, услышав звук удара древком копья в подбородок швейцара. Один из ублюдков хорошенько ему врезал. Когда его напарник упал, Дирес поднял руки и попятился, когда солдаты хлынули в переулок.

— Обыщите все дома, — приказал командир. — Разнесите их на части, если понадобится — и найдите предателя. Найдите Раласиса. — Они отходили по двое и по трое, хорошо обученные, растекаясь по переулку, блокируя единственный выход.

Раласис отступил назад в коридор и снова закрыл дверь. Он по уши в дерьме, это точно. Он только надеялся, что это не приведет к его смерти.

28

Яс

Киесун

— Ты, должно быть, шутишь, — сказал Даксам, один из пожилых мужчин. — Почему мы должны раздавать нашу еду людям, которых мы не знаем? У нас и так ее недостаточно.

— Ты знаешь, почему. Потому что есть люди, у которых ничего нет, — ответила Яс. Она пыталась сохранять спокойствие, но понятия не имела, сколько еще сможет так продолжаться. Пусть Боги дадут ей сил, но с этими людьми было чертовски тяжело работать. Особенно с Даксамом. — Мы должны заботиться друг о друге.

— Я не знаю, кто они, — продолжал он, расхаживая по главному залу на Комптон-стрит. — Я знаю свою семью, своих друзей и своих соседей. Меня волнует то, как они набивают животы едой. А не кучка незнакомцев.

— А что произойдет, когда у вас закончится вода? — спросила Яс. — Большинство водных башен в вашем районе были разрушены пожаром.

Мужчина перестал расхаживать по комнате, осознав правду в ее словах:

— Нам хватает на жизнь. Следующий дождь все уладит.

— А если он не пойдет? Сала контролирует главный колодец на площади Ленис. Что, если она скажет, что тоже не хочет делиться? — Яс указала на сидящую в углу женщину с худым лицом, которая выглядела ничуть не счастливее Даксама.

— Поменяемся, если до этого дойдет, — пробормотал Даксам.

Ханраны проехались по городу, как и обещал Хасан, и привезли людей, которые были готовы говорить от имени своих районов. Теперь в комнатах на Комптон-стрит их было десять, и они снова и снова спорили об одном и том же. У Даксама были пекарни, у Салы — вода, парень из Крессуэлла на севере имел доступ к фермам, и так далее. У некоторых не было ничего, кроме отчаяния; другие просто не хотели делиться. Хасан и пара его парней наблюдали за происходящим из-за столика в углу. Они почти ничего не говорили, но Яс мог сказать, что они начинали злиться, судя по тяжелым взглядам, которые они бросали.

— Послушай, — сказала Яс, — если ты готов к обмену, тогда думай об этом соглашении именно так. У тебя есть хлеб, у нее есть вода, но кто-то другой восстанавливает стены, или помогает найти жилье для всех, или сражается с Черепами. — Яс помахала Хасану, просто чтобы подчеркнуть, что у нее за спиной есть сила. — Дело в том, что все здесь — наша семьи, наши друзья, наши соседи — умрут, если мы не решим работать вместе.