На кровати лежала мертвенно бледная, худощавая женщина. Ей было немного за пятьдесят, однако выглядела на все семьдесят. Испещренное морщинами лицо, измученное приступами непрекращающейся боли, оно напоминало скомканный лист бумаги. Грудь ее еле вздымалась от нечастых и неглубоких вздохов, которые явно давались ей с трудом. Возле нее на кровати сидел парень лет 22-х, он приходился несчастной сыном. Будучи студентом медицинского вуза, все, чего он смог добиться для матери, это отдельной двухместной палаты и неограниченных регламентом больницы часов посещения. Все накопленные деньги ушли на лечение, которое не помогло, и теперь Антонина доживала свои последниг дни в обычной городской клинике.

Было за полночь, когда дежурная медсестра, отбивающая свою смену, выкроила пару часов для сна в ординаторской.

Антонина открыла глаза и увидела уставшее лицо сына.

– Лешенька, – еле слышно вымолвила она, – тебе нужно поспать.

– Мам, – ответил парень, – я лучше посмотрю за тобой, любимая (на его глаза навернулись слезы).

– Ты мой хороший, – произнесла она, пытаясь выдавить из себя улыбку, – со мной все в порядке, отдохни. Утром же на пары. Да и поешь, вон какой худой стал.

Алексей сглотнул ком в горле. Как может быть все в порядке на последней стадии рака печени! Антонина Петровна была крайне добрым человеком, умным и образованным. А еще она была чудесной матерью. Судьба ее сложилась непросто. Муж Тони, с которым она познакомилась еще в детском доме (у обоих не было родителей), погиб совсем молодым от рук наркомана, убившего его ножом прямо в подъезде. Молодые по-настощему любили друг друга, всегда действовали сообща и были вне себя от счастья, когда поняли, что Тотошик (так папа Леши ласково называл супругу) ждет ребенка. Узнав страшную новость о смерти супруга, она еле оправилась от горя и в будущем так и не смогла полюбить другого мужчин, храня верность мужу.

Сказать, что ей было тяжело – это ничего не сказать. Одна, без родственников, с ребенком на руках, она пахала не покладая рук, лишь бы обеспечить своему сыну достойную жизнь. Благо, было где жить. В 18 лет она, как сирота, получила крохотную однушку за МКАДом, малюсенькую, зато свою.

Антонина Петровна смогла преодолеть все невзгоды, она отлично закончила вуз, стала первоклассным химиком, получила высокую должность на государственном предприятии. Ей приходилось иметь дело с опасными и вредными веществами, даже ездить в зоны сброса химотходов. Несмотря на огромную занятость, Тоня всегда находила время для сына. Она стойко сносила все трудности,

никогда не поддавалась хандре, бросая вызов любым неприятностям и проблемам, а вот рак преодолеть не смогла. И теперь эта цветущая женщина, безмерно гордившаяся своим сыном за то, что он своими силами поступил в первый медицинский, медленно угасала.

Алексей обожал маму. Он всячески старался оправдать ее надежды и вложенные в него силы. И, стоить заметить, ему это удавалось. Но в данной ситуации он ничего не мог поделать, и это съедало беднягу. Его разрывало на части от ужаса и безысходности.

– Ты так похож на папу, – прошептала Тоня, не выпуская руку сына, – такой же красивый и умный, как твой отец. Ты не переживай за меня, родной, скоро я отправлюсь к нему, и мы вместе будем наблюдать за твоими успехами оттуда, – она указала пальцем вверх.

Леша разрыдался, однако долго ему плакать было не суждено. Внезапно Антонину Петровну затрясло. Глаза ее закатились, а дыхание участилось. Слезы вмиг улетучились с лица парня, и он с ужасом начал осознавать, что это возможно конец. Морфий уже не помогал, метастазы были по всему организму несчастной и жить ей оставалось считаные дни.

– Мама, нет!– хрипло сказал он. – Не бросай меня!

Он всеми силами вцепился в руку умирающей, рассудок его помутился, мысли бессвязной лавиной растекались по сознанию, он впал в безумное отчаяние. Лишь одно непреодолимое желание било в колокол его души, одно желание полностью завладело его естеством, одно единственное: чтобы его мама выздоровела. Он так сильно этого жаждал, так неистовствовал, что и не заметил, как с его ладони сползла голубая, похожая на электрическую струю, субстанция и аккуратно перешла на Тоню. Захлебываясь он нахлынувших эмоций, через несколько минут парень потерял сознание и провалился в удручающее забытие.

Алексей проснулся утром, лежа на соседней койке в палате у матери. Его разбудили прикосновения ласкового сентябрьского солнца, нагло пробивающегося сквозь ситцевые шторы. Он резко вскочил, в страхе предполагая худшее, однако чуть не лишился дара речи от увиденного.

Антонина Петровна, только вчера не имеющая возможность даже привстать, сейчас сидела перед ним и с довольным видом уплетала сытный завтрак. На лице не было и тени болезни, на щеках играл румянец, худое тело налилось, вся она словно похорошела и помолодела.

– Ну что ты, соня, – добродушно сказала Антонина, – проспал первую пару. Хотя нет, прости, в субботу нет зантий. Так ведь?

Леша потер глаза и похлопал себя по щекам. Потом ущипнул. Потом сильно зажмурился и вновь потер глаза. Нет, вроде не снится, подумал он. Сын глядел на маму, как на инопланетянина.

– Ммм, ххх, – выдавив из себя нечленораздельные звуки, он умолк.

– Я не призрак, – широко улыбнулась женщина, – и не галлюцинация, – уверила она его.

– Что произошло? – наконец произнес парень.

– Врачи говорят, – поглощая кашу с сосиками, не сразу ответила Тоня, – что произошло чудо. Скоро тут целая армия докторов соберется. Я попросила не тревожить нас некоторое время.

– Чудо? – изумился Алексей. – Я будущий врач и не верю в чудеса.

– Веришь не веришь, – с наслаждением облизнув пальчик, сказала она, – а рака нет. Я чувствую это. Да ты и сам видишь.

– Но что же тебя вылечило ? – выкрикнул парень. – Как ты исцелилась?

– Как словно это было само собой разумеющееся – меня исцелила сила твоей любви, – дернув плечами заключила женщина.

Опешив, Леша подбежал к матери и крепко обнял ее, покрывая лицо поцелуями.

– Ну наконец-то, – прижимая его к себе, ласково прошептала она. – Иди ко мне, мой невероятный сын!

Так пробудился Лекарь.

******

Валерий Семенович слыл человеком строгим и крайне серьезным. В свои сорок с небольшим, он возглавлял один из инспекционных отрядов, контролирующих ведущие строительные работы в Москве. Начав простым работягой, переехавшим в столицу из Ростова после окончания училища, за счет своей старательности, упорства и работоспособности, он сделал приличную карьеру и теперь сверкал белоснежными зубами, щеголял новеньким авто и недавно завершил ремонт в трехкомнатной квартире на ВДНХ. Супруга его воспитывала двух очаровательных детишек, обожавших своих бабушек и дедушек, у которых малышня, еще не достигшая школьного возраста, пропадала все лето. Начало осени выдалось теплым, и они еще были за городом, куда на выходные отправится и глава семейства. Жизнь его была размерена и прекрасна.

Валерий проснулся рано утром в отличном настроении. Он выпил отменный кофе, приготовленный дорогой кофемашиной, а после сделал зарядку и вкусно позавтракал. День пятницы не предполагал ничего особенного, с утра нужно было проверить лишь один объект в часе езды от дома и после, с чистой совестью, можно было отправляться к родным.

 Спустя пару часов, надев каску и спецобувь, неизменно лежавшие в его машине, он уже забрался на последний этаж строящегося высотного здания. Вид оттуда открывался потрясающий, аж дух захватывало. Вооружившись инспекционным бланком, он шествовал за щуплым прорабом, который то и дело шикал на рабочих, бросая по сторонам гневные взгляды. Вспомнилась молодость, мужчина невольно улыбнулся.

Безмятежность Валерия Семеновича прервал какой-то тревожный внутренний толчок. Словно кто-то сзади сильно ударил его в спину. Он очнулся от своих мыслей и оглянулся, никого позади не было. Затем он обратил свой взор на ушедшего слегка вперед прораба и оцепенел от ужаса: прямо на его глазах тот ступил на доску межэтажного перекрытия, которая с хрустом треснула, и мужчина упал вниз с большой высоты. На лбу у инспектора выступила испарина.Он подбежал, посмотрел вниз и его чуть не стошнило. Тело прораба насквозь пронзила торчащая из пола металлическая арматура. Потерпевший некоторое время конвульсивно подрагивал, но быстро затих, а из его рта тонкой струей потекла алая густая кровь.