– Пускай их Андрюшка поймает, – робко предложила Ритка. – Мы ему поможем.

– Я вообще не пойму, чего ты вдруг переполошилась… Все нормально. Никто в дверь еще не ломится.

– Не нормально, Танюшка, совсем не нормально! Витька не звонил. Поклонников у меня уже три недели нет. Остается знаешь кто?

– Догадываюсь, что это какие-то застарелые поклонники, – вздохнула я. – Или убийцы проверяют, на месте ли их жертва.

– Вот! – закричала истошно Ритка. – Я это и хотела тебе сказать!

– А как же они номер-то могли узнать? Нет, Ритка, это же невозможно! И имя?

– Сейчас, Таня, все возможно! Они вычислили квартиру, а там уж все просто. По адресу. Таня, миленькая, давай ты оттуда уйдешь?

Ну, нет. Не дождетесь… Еще посмотрим, кто кого сделает!

– Ритка, все нормально, не волнуйся! Как только услышу подозрительные звуки, сразу сигану из окна! К тому же у меня с собой моя «зажигалка».

– Зажигалка? – переспросила Ритка. – Ты их что, поджечь решила?

– Нет, это я так свой газовый пистолетик называю.

Кажется, факт наличия у меня оружия слабо успокоил Ритку.

– Все равно я за тебя волнуюсь…

– Да брось, – приободрила я ее. – И не на таких кольях висели!

Она еще раз попробовала воззвать к моему здравому смыслу, но – увы! Азарт уже пьянил меня. Теперь никто бы не смог выкурить меня из этой квартиры! Пока, конечно, я не разберусь с этими негодяями…

Я повесила трубку и уже взялась за кости, чтобы оракул высказал мне свое мнение на этот счет, но странные звуки у двери заставили меня затаить дыхание.

Сначала я четко услышала шаги. Шаги были осторожными, загадочными – человек явно хотел, чтобы его никто не заметил. Потом шаги замерли возле моей двери, и некоторое время мы постояли по обе стороны ее, затаив дыхание. Потом мой преследователь как-то странно покружил вокруг да около, я так и не поняла зачем. Наверное, кто-то вышел. Верно. Дверь по соседству хлопнула, я услышала робкое «здрасьте», и, когда бодрые каблучки сбежали вниз, попытки наезда на мою дверь возобновились.

Я сжала побелевшими – скорее от гнева, чем от страха, – пальцами рукоятку пистолета и стала ждать.

Он пытался открыть дверь, сопел и тихонечко чертыхался. Сейчас мы со всем покончим и разойдемся, подумала я. Осталось совсем немного. Чуть-чуть…

Когда дверь стала поскрипывать, давая понять, что собирается сдаться на милость победителя, мои нервы не выдержали, и я с воинственным кличем сама распахнула ее, бросаясь на врага. Враг истошно взвизгнул и вырвался. Я намертво схватила его за рукав, поскольку мой убивец оказался гораздо слабее меня.

– Пустите, тетенька, – откуда-то снизу проканючил «убивец», испуганно оглядывая меня.

С удивлением обнаружив, что человек, посягающий на неприкосновенность Риткиного жилища, слишком юн, чтобы быть всерьез опасным, – ему было не больше двенадцати, – я перевела дух, стараясь справиться со смехом, и пробормотала:

– Ну нет. Какого черта ты ломишься в чужую дверь?

– Меня тетенька попросила, – пролепетал ребенок. – Там внизу.

– Какая еще тетенька?

– Обычная. Толстая. Сидит внизу на лавочке и ждет, когда я ей корвалол принесу. У нее с сердцем плохо стало. Она мне ключ дала и попросила принести.

Уф! Парнишка протягивал мне в качестве доказательства ключ от Риткиной квартиры. Но какая, черт ее побери, может быть толстая тетеха у Ритки? У нее отродясь теток не было. Бог миловал от такого сокровища…

– Пойдем, – решилась я. – Покажешь мне эту тетеньку Мотеньку.

По дороге я решила, что эта чертова тетка вполне может оказаться членом «киллерской» банды, поэтому возле выхода приостановила парня и сказала:

– Значит, сделаем так. Ты выйдешь первым и попробуешь ее задержать. А я выскочу следом.

– Почему?

– Потому, что кончается на «у», – крайне убедительно объяснила я. – Может быть, твоя тетка с корвалолом – бандитка, которая решила ограбить квартиру.

– Да вы что? – вытаращил он на меня глаза. – Такие не грабят! Она приличная и толстая, даже удрать не сумеет.

– Тогда чего ей понадобилось в моей квартире? – спросила я, нагло присвоив себе чужую недвижимость.

– Не знаю. Может, у нее от сердечного приступа в голове помутилось?

Но он все-таки вышел первым, а потом я вылетела стремглав через две секунды.

И застала его вконец растерянным.

Пацан стоял перед совершенно пустой лавочкой и глазел на нее с таким недоумением, как если бы ему повезло увидеть приземлившуюся летающую тарелку.

– Она…

В безграничном ужасе пацан обернулся ко мне.

– Она здесь была, честно! – с отчаянием выкрикнул он. – Я правду вам говорю!

– Я тебе верю. Давай описывай свою тетку подробно. Поскольку вряд ли у нее закончился сердечный приступ, просто ей было нужно узнать, кто находится в квартире.

Я огляделась. Почти на сто процентов уверенная, что поганая тетка не ушла совсем, а преспокойно затаилась в укромном местечке и наблюдает за мной с неослабевающим интересом. Вместе с моим добровольным помощником мы попытались обшарить дворик, почти как Началов Арташеслевоновичеву квартиру, но тетка не нашлась.

Я выругалась, совершенно забыв о присутствующем рядом со мной молодом поколении.

– Куда же эта зараза подевалась?

Парень неопределенно пожал плечами, всем своим видом показывая, что сей факт абсолютно недоступен его пониманию, и мы сели на ту самую лавку, на которой еще недавно восседала злоумышленница, вероятно, оказавшаяся главарем банды.

– У нее были какие-нибудь приметы?

– Нет… Только голос был странный. Хриплый такой. Будто она всю жизнь «Приму» курила…

– А ты откуда знаешь, какой голос от «Примы»? – спросила я ребенка.

– Ну… папа.

Ага, так я тебе и поверила! Сам, наверное, куришь!

– Если будешь курить, не вырастешь, – заявила я, нахально закуривая.

– А вы?

– Я уже выросла, мне можно… Значит, говоришь, у нее был очень грубый голос?

– Ага… И много косметики. Я еще подумал, что она слишком перемазалась в пудре. У нее на носу даже катышки были…

Черт! Я подпрыгнула. Хриплый голос. Много косметики… А насчет грубости черт – можно не сомневаться, что дети давно привыкли к тому, что многие наши дамы-с обладают квадратными челюстями.

– Теперь вопрос на засыпку – она была похожа на мужика?

Парень призадумался, как бы восстанавливая перед своими мысленными очами образ «прекрасной дамы».

Потом неуверенно кивнул и пробормотал:

– Да… Кажется.

Ну вот, все понятно. Правда, мужика мы проворонили, но я уже хотя бы знала, что в состав этой отвратительной банды женщина не входит. А входят следующие: мужчина в капюшоне, страдающий бессонницей, двое мымриков в бейсболках и один толстяк, любящий прикидываться женщиной.

Ну и компания, скажу я вам! Глупее не придумаешь…

Ритка сидела, подперев ладошкой подбородок, и пыталась припомнить всех своих знакомых, которые могли звонить Татьяне по телефону. Хотя она и решила поначалу сгоряча, что звонили убийцы, сейчас ее все-таки стали одолевать некоторые сомнения. Первое, чего она никак не могла понять, – это каким образом стало известно ее имя? Ну а в том, что никаких поклонников у нее последнее время не было, кроме одного, она как-то не очень сомневалась. Или все-таки были, но тайные? Тогда вряд ли они осмелели настолько, что стали буквально досаждать ей своими приглашениями недвусмысленного содержания.

Ситуация со звонками Ритке совсем не нравилась, так же как и то, что вместо нее сейчас может пострадать совершенно невинный человек… Впрочем, Ритка-то сама чем виновата? Тем, что ей не спалось и, чтобы скрасить ночное одиночество, вздумалось посмотреть в окно? Больше никогда она в окна смотреть не станет, это уж точно… Вообще окна черными занавесками занавесит и до самой смерти взгляда туда не бросит… Хотя упоминание о смерти и напомнило Ритке о ее теперешнем незавидном положении, она все-таки взяла себя в руки.