Тут же выяснилось, что до поединка осталось чуть больше десяти часов. Я же сжал зубы и мысленно зарычал.

Постепенно начала возвращаться чувствительность. Конечности откликались на команды, но необычная тяжесть так и не позволила поднять даже руку. Казалось, что гравитационные браслеты включены на максимум, и я вешу больше пяти центнеров.

Из показаний медицинского ассистента, понятно только одно. Все перипетии происходят не из-за ран, а потому что идёт процесс перестроения костной ткани. Ещё и организм крайне истощён.

Пока я просматривал данные, обнаружил две всплывшие иконки, обозначенные зарканскими иероглифами. Имплант тут же перевёл текст. Из него следовало, что я недавно принял через неизвестный канал, некий информационный блок, который благополучно инсталлирован в цифровое ядро вживлённого в меня устройства.

Но сейчас не до этого, поэтому прячу иконки подальше, оставляя все разбирательства на потом. Снова берусь за ассистента и приказываю выдать список рекомендаций, способных восстановить подвижность.

Мой внутренний медицинский помощник немного затормозил, но и в итоге выполнил запрос. После этого я получил доступ к медкапсуле и загрузил в её процессор список необходимых действий. А пока происходило взаимодействие, неожиданно понял, что имплант легко взломал оборудование зарканцев, используя откуда-то взявшиеся в его памяти коды доступа.

В результате, получив доступ к своей медицинской карте пациента, я сразу выяснил, меня тут не лечили. Скорее над моим организмом ставили ряд экспериментов. Все рекомендации медкапсулы напрочь игнорировались. Более того, необходимые для жизнедеятельности питательные вещества вводились с явным опозданием и не в недостаточном объёме. Вместо этого техник наблюдал за процессом постепенного увядания организма, собирал кучу анализов и всё тщательно протоколировал.

Это навевало на весьма нехорошие выводы. Похоже, кто-то влиятельный из совета решил со мною тихо покончить. Правда, непонятно зачем и кому это нужно?

А пока я изучал свою виртуальную карту, медкапсула запустила процесс синтеза всего необходимого для восстановления. При этом пару раз система пыталась ввести ограничение на использование некоторых редких ингредиентов, взятых из местного хранилища, но я их успешно отклонял.

Когда всё было готово, активировался процесс переливания, полученного иммуносупрессора. Поначалу всё шло нормально, но как только кровь совместно с нанитами начали осваивать целебную сыворотку, стали накатывать волны нестерпимой боли, хаотично атакующие тело.

Сердце бешено колотилось, в глазах сверкали молнии, а тело выгибалось дугой на протяжении нескольких минут. В конце концов, более восьмисот миллиграммов состава были успешно введены в моё тело, и его состояние начало стабилизироваться. Именно в этот момент в отсеке появился техник.

Если бы я заранее не отключил передачу данных, в местный центр автоматического контроля пациентов и не вырубил аварийную индикацию на медкапсуле, то он сразу бы заметил цветомузыку, бушующую на панели управления. Однако, когда зарканец вошёл, на сенсорном дисплее привычно перемаргивались зелёные и жёлтенькие огоньки. А голографическая проекция визуализатора, крутила старую запись полного сканирования организма подопытного пациента.

Подойдя вплотную, молодой учёный протёр стенку капсулы рукавом белого комбеза и быстро осмотрел меня. Затем он достал из кармана небольшую капсулу с оранжевой жидкостью и, встряхнув её, воткнул во внешнее гнездо встроенной капельницы.

После этого тонкий палец скользнул по зелёной панельке, и я услышал шипение вакуумного инъектора. Не ожидая ничего хорошего, я через ассистента блокировал процесс ввода неизвестного состава в кровь, а затем перенаправил переливание в запасной блок пустых ампул, предназначенных для взятия анализов.

После того как капсула опустела, техник вытянул её из гнезда и спрятал в карман. Затем он посмотрел мне в глаза и внезапно заговорил:

– Я заметил повышение мозговой активности, поэтому знаю, что ты меня слышишь. Хочу признаться, на этом твои мучения закончены. Сейчас начнут отключаться доброкачественные наниты, и ты уснёшь навсегда. А завтра мы с коллегами препарируем редкого пациента, пока твое сердце будет продолжать биться. Надеюсь, мы найдём генетическую аномалию и узнаем, как ты проделал тот фокус в лабиринте, – учёный вздохнул и покачал головой, – Одно жаль, твоя хозяйка своей активностью не позволила окончить серию моих экспериментов.

Выговорившись, техник ушёл, а я лежал некоторое время не шевелясь.

Значит, фракция учёных аналитиков узнала о моих успехах и собралась препарировать чужака? Ай, как же нехорошо поступать подобным образом с тем, кто хоть и случайно, но спас долину от нашествия тварей.

Пока я лежал, от ассистента пришло сообщение о возобновлении процесса перестроения костной ткани. А затем он сообщил, что тело пока слабо, но готово к использованию.

После этого капсула открылась. Спустив ноги с анатомического ложа, я встал на ноги, и едва не упал от необычной тяжести. Однако уже через минуту смог сделать пару шагов, и держась за стену, стал разглядывать своё отражение, появившееся на глянцевой поверхности переборки.

Видок оказался так себе. По всему телу свежие шрамы, выглядевшие так, словно меня основательно пожевали. Всё уже затянулось, но участки свежей кожи, диссонировали с сохранившимся степным загаром.

Подойдя к переборке вплотную, я выглянул наружу через прозрачную полосу. За ней располагался светлый и совершенно пустой коридор с длинными рядами отсеков, расположенных с обеих сторон.

Дотронувшись до панельки, успеваю заметить промелькнувший запрос на взлом. А уже через мгновение переборка с шелестом распахнулась, выпуская меня наружу.

Однако уже через пару секунд я вернулся назад, чтобы извлечь из медицинской капсулы мензурку с оранжевой жидкостью.

Продвигаясь по коридору, я заглядывал в отсеки. Там стояли капсулы с лежащими зарканцами. По всей видимости, это солдаты, находящиеся на излечении после недавнего сражения.

А в конце коридора обнаружилось то, что я искал. В отдельном помещении располагалась станция, отображающая состояние всех пациентов. Ещё в наличии имелась парочка антигравитационных каталок и несколько шкафчиков, по всей видимости, принадлежавших обслуживающему персоналу.

Взломав несколько отсеков, я обнаружил комбинезоны и лёгкую обувь. Белые комбезы брать не стал. Выбираю серый и быстро натягиваю его на измученное тело.

Во время прошлого пребывания в городе я десяток раз замечал людей в сером. И все они были либо работягами с поясами для инструментов, либо водителями транспорта.

Не собираясь останавливаться, я убрал все следы взлома и начал продвигаться дальше, попутно вскрывая все встречающиеся переборки. И уже за третьей меня ожидал небольшой сюрприз. Цвет стен изменился на тёмный, и они стали похожи на те, что я видел в зале заседания совета старейшин. Обычные переборки с прозрачными полосами тоже больше не попадались. Следующая встреченная на пути преграда была больше похожа на литую сейфовую дверь.

Положив руку на панель, я внезапно почувствовал укол несильным разрядом тока, и инстинктивно её одёрнул. При этом на чёрной панели остался пиксельный отпечаток пятерни, от которого во все стороны побежали светящиеся точечки.

А затем перед самым носом появилось сообщение:

«Получен доступ на вспомогательную орудийную палубу левого борта»

Немного опешив от прочитанного, я на мгновение замер. И в этот момент толстенная гермопереборка с шипением ушла в стену, открыв вид на длиннющую галерею, будто искусно вырезанную в цельном куске тёмного сплава.

Имплант тут же обрисовал внутреннее пространство, как орудийный отсек, простирающийся на восемьсот метров. А потом начал выявлять отдельные элементы, среди которых выделялся ряд из двух дюжин электромагнитных орудий.