– Это недолгое дело, милорд, – настаивал Грейди.
Иной раз Перрин забывал, насколько молод этот Аша’ман. Черный мундир и потемневшее от солнца лицо добавляли ему возраста, хотя на деле Грейди был всего лет на шесть-семь старше Перрина.
– Как-нибудь выберем удобный день, – пообещал Перрин. – Уже скоро. Сперва надо узнать, что случилось с тех пор, как мы ушли. Не хотелось бы действовать опрометчиво.
Балвер научил его, что знание – сила.
Грейди кивнул с умиротворенным видом, хоть и не получил однозначного ответа. О Свет! Даже от Аша’манов иной раз пахло как от людей, которые всерьез считали Перрина своим лордом, – хотя, когда все только начиналось, они вели себя весьма отстраненно.
– Раньше ты не задавал таких вопросов, – сказал Перрин. – Что изменилось?
– Все, – тихо ответил Аша’ман, и Перрин уловил в его запахе легкую нотку надежды. – Все изменилось несколько недель назад. Но вы, конечно же, об этом не знаете. Никто не знает. Поначалу мы с Фагером тоже сомневались. И не знали, стоит ли кому-то рассказывать. Опасались, что нас сочтут сумасшедшими.
– О чем я не знаю?
– О порче, милорд. Она исчезла. Больше ее нет.
Перрин нахмурился. Слова безумца? Но от Грейди вовсе не пахло безумием.
– Это случилось в тот день, – продолжил Грейди, – когда мы увидели что-то на севере. Знаю, милорд, в это трудно поверить, но я говорю чистую правду.
– Похоже, дело рук Ранда, – сказал Перрин и отогнал вспыхнувшие перед глазами разноцветные круги. – Поверю тебе на слово, Грейди. Но как это связано с Черной Башней и твоей семьей? Хочешь узнать, что скажут другие Аша’маны?
– Они-то скажут то же самое, милорд, – ответил Грейди, – но суть в том, что я простой человек. Вот Сора склонна подумать да порассуждать, а я просто делаю, что должен, только и всего. Присоединиться к Черной Башне – это то, что нужно было сделать. Уже когда меня проверяли, я понимал, что будет дальше. Знал о своем даре. Видите ли, такой же дар был у моего отца, хоть мы и не говорили на эту тему. Красные нашли его в молодости, сразу после моего рождения. Присоединяясь к лорду Дракону, я знал, что со мной будет. Знал, что пройдет несколько лет, и меня не станет. Вот и решил провести эти годы в сражениях. Лорд Дракон сказал, что я солдат, а у солдата есть долг. Поэтому раньше я не отпрашивался. Ведь вы нуждались во мне.
– И что изменилось?
– Повторяю, милорд, порчи больше нет. То есть я не сойду с ума. А это значит… Скажем так: у меня всегда была причина сражаться, но теперь к ней добавилась причина жить.
Глядя в глаза Грейди, Перрин все понял. Вот каково это – знать, что рано или поздно ты потеряешь рассудок и будешь казнен. И скорее всего, своими друзьями, которые казнь назовут милосердием.
Перрин с самого начала чуял в Аша’манах это знание. Вот почему они сторонились остальных и ходили с такими мрачными лицами. Остальные сражались за жизнь, но Аша’маны… Они сражались, зная, что не выживут.
«Вот как себя чувствует Ранд», – подумал Перрин. В глазах опять завертелись цветовые пятна, а потом Перрин увидел друга: на крупном вороном коне тот ехал по грязным городским улицам, а рядом с ним была Найнив, и Ранд говорил с ней.
Перрин потряс головой, отгоняя этот образ, и пообещал:
– Как-нибудь отправим тебя домой, Грейди. Побудешь с женой, прежде чем наступит конец.
Грейди кивнул и бросил взгляд на небо. С севера донеслись глухие раскаты грома.
– Просто хочу поговорить с ней, понимаете? И взглянуть на малыша Гадрена. Наверное, я и не узнаю парнишку.
– Не сомневаюсь, Грейди, что твой Гадрен – симпатичный мальчуган.
– Симпатичный? Гадрен? – рассмеялся Грейди. Слышать его смех было странно и в то же время приятно. – Нет, милорд. Для своего возраста он, наверное, крупный парень, но вряд ли пригож, на вид чурбан чурбаном. И я все равно люблю его всей душой. – Все еще посмеиваясь, он покачал головой. – Мне пора к Неалду. Надо обучиться тому трюку с кругом. Спасибо вам, милорд.
Перрин с улыбкой смотрел вслед Аша’ману, и тут в лагерь влетела Дева, подбежала к Хранительницам и громко – так, чтобы слышал Перрин, – сообщила:
– К лагерю по дороге едет незнакомец. Под знаменем мира, но на нем одежда этих Детей Света.
Кивнув телохранителям, Перрин направился к окраине лагеря. По пути к нему присоединился Тэм. Они вышли к дороге, когда белоплащник – на белоснежном мерине и с белым флагом на длинном шесте, в кольчуге, белом плаще и табаре, с желтой эмблемой в виде многолучевого солнца на груди – подъезжал к первому сторожевому посту.
Сердце Перрина ухнуло в пятки. Он узнал этого человека. Перед ним был Дэйн Борнхальд.
– Я приехал говорить с преступником по имени Перрин Айбара, – громко объявил Борнхальд, остановив мерина.
– Я здесь, Борнхальд, – отозвался Перрин и вышел вперед.
– Так это действительно ты, – взглянул на него Борнхальд. – Свет привел тебя прямо к нам в руки.
– Если Свет не дал вам армии втрое, а то и вчетверо больше нынешней, – сказал Перрин, – очень сомневаюсь, что я у вас в руках.
– Мы захватили людей, присягнувших тебе на верность, Айбара.
– В таком случае отпустите их с миром, и мы пойдем своей дорогой.
– У нас с тобой есть незавершенное дело, приспешник Темного, – хмуро проговорил молодой белоплащник, развернув мерина боком к лагерю.
– И этому делу, Борнхальд, незачем принимать скверный оборот, – сказал Перрин. – Как вижу, мы еще можем разойтись.
– Дети Света скорее погибнут, чем откажутся вершить справедливость, – сплюнул Дэйн. – Но об этом тебе расскажет лорд капитан-командор. Он желает сам говорить с тобой. Мне же приказано явиться сюда и сообщить, что он ждет на дороге, совсем рядом, и хочет, чтобы ты явился к нему.
– Не слишком ли очевидная ловушка? – спросил Перрин.
– Можешь выполнить его просьбу или остаться здесь, – пожал плечами Борнхальд. – Милорд капитан-командор – человек чести. Он пообещал, что ты вернешься целым и невредимым, хотя лично я не стал бы давать такой клятвы приспешнику Темного. Коли опасаешься, можешь взять с собой Айз Седай. Если они у тебя есть.
С этими словами Борнхальд развернулся и ускакал туда, откуда явился. Перрин задумчиво смотрел ему вслед.
– Ты же не собираешься идти к нему, сынок? – спросил Тэм.
– Хотелось бы точно знать, кто мне противостоит, – ответил Перрин. – Не забывай, мы хотели договориться с ними. Вдруг получится выкупить наших людей? Чтоб мне сгореть, Тэм, надо хотя бы попробовать, прежде чем нападать на них.
Тэм со вздохом кивнул.
– Он упомянул Айз Седай, – продолжил Перрин, – но не Аша’манов. Готов спорить, белоплащники мало что о них знают. Передай Грейди, чтоб переоделся в двуреченца и бежал сюда. С собой пусть захватит Гаула и Сулин. Спроси у Эдарры, не хочет ли она прогуляться с нами. Но моей жене – ни слова, понял? Впятером мы сходим на разведку и посмотрим, действительно ли белоплащники настроены на мирный разговор. Если что-то пойдет не так, Грейди тут же откроет нам врата для бегства.
Тэм снова кивнул и ушел, а Перрин стал ждать, нервно переминаясь с ноги на ногу. Наконец Тэм вернулся в сопровождении Гаула, Сулин и Эдарры. Спустя пару минут подошел и Грейди – в коричневом шерстяном плаще и зелено-коричневой одежде, одолженной у кого-то из двуреченцев. В руке он держал длинный лук, но шагал по-солдатски: спина прямая, глаза зорко посматривают по сторонам. Его окружала несвойственная обычным селянам грозная аура. Не хотелось бы, чтобы она испортила всю маскировку.
В таком составе они и ускользнули из лагеря: благодарение Свету, Фэйли, похоже, так и не узнала, что происходит. Будь это долгие переговоры или обсуждение чего-то важного, Перрин взял бы ее с собой, но особо задерживаться у белоплащников он не собирался. А если придется действовать, он не хотел еще и за жену волноваться.
Шли пешком. Белоплащники ждали на дороге неподалеку от лагеря: человек десять собралось возле поставленной у дороги небольшой палатки. Ветер дул Перрину в лицо, и тот слегка расслабился. Он уловил запахи гнева и недовольства, но западни не почуял.
