– Я перебью его цену.

– Я дал слово, добрый лорд, – сказал мужчина, – и не нарушу его, сколько бы вы ни предложили.

– Ясно. – Галад подал знак Борнхальду. Тот отдал приказ, и Дети Света в белых табарах, выхватив мечи, приблизились к каравану.

– Что… Что вы делаете? – спросил Гилл.

– Разделяем твоих людей, – объяснил Галад. – Поговорим с каждым по отдельности, а затем сравним, что они расскажут. По-моему, ты что-то… недоговариваешь. Сдается мне, что я вижу обоз немаленького войска. Если так, то мне бы очень хотелось знать, чья это армия, но главное – где она.

Покрываясь испариной, Гилл смотрел, как опытные солдаты разводят пленников в разные стороны, а Галад, в свою очередь, не спускал глаз с возницы. Вскоре к нему подбежали Борнхальд и Байар. Оба держались за оружие.

– Милорд капитан-командор… – взволнованно начал Борнхальд.

– Да? – повернулся к ним Галад.

– Похоже, у нас тут ситуация, – продолжил Борнхальд. Он раскраснелся от гнева, а Байар так выпучил глаза, что ясно было: еще немного, и он впадет в бешенство. – Кое-кто из пленных проговорился. Ваши опасения не беспочвенны: неподалеку находится большая армия. Недавно она сражалась с айильцами. Кстати, вон те парни в белых одеждах и есть айильцы.

– И?

Байар сплюнул в сторону:

– Слышали когда-нибудь о человеке по имени Перрин Златоокий?

– Нет. А что, должен был слышать?

– Да, – ответил Борнхальд. – Он убил моего отца.

Гавин стремительно шагал по коридорам Белой Башни, и его сапоги гулко топали по темно-синему ковру, постеленному поверх темно-красных и белых плиток. Горящие светильники с отражателями, отполированными до блеска, походили на часовых.

От Гавина не отставал Слит. Несмотря на яркое освещение, казалось, что его лицо утопает в тени. Возможно, виной тому или двухдневная щетина – что весьма необычно для Стража, – или длинные волосы, чисто вымытые, но растрепанные. А может, все из-за черт его лица, резких и неровных, как на незавершенном рисунке: торчащие скулы, раздвоенный подбородок и давно сломанный, а потому крючковатый нос.

Как и всякий Страж, двигался он грациозно, но эта грация была более звериной, чем у большинства прочих. Слит не казался крадущимся по лесу охотником; напротив, он производил впечатление безмолвного хищника, обитающего в тенях, – зверя, чья жертва ничего не заподозрит, покуда не сверкнут клыки.

Они вышли к пересечению коридоров, где несли караул несколько гвардейцев Чубейна – с мечами на поясе и в белых табарах, украшенных эмблемой Пламени Тар Валона. Один поднял руку.

– Мне дозволено войти, – сказал Гавин. – Амерлин…

– Сестры еще не закончили, – неприязненным тоном перебил его гвардеец.

Гавин стиснул зубы. Что ж, ничего не поделаешь. Отступив в сторону, они со Слитом ждали, пока – ну наконец-то! – из охраняемых покоев не вышли три Айз Седай. Вид у них был встревоженный. Сестры удалились, за ними следовали два солдата, которые несли что-то завернутое в белую ткань. Должно быть, тело.

Потом гвардейцы неохотно расступились, пропуская Гавина и Слита. Они миновали небольшой коридор и вошли в маленькую читальню. Гавин, задержавшись у дверей, бросил взгляд в коридор и успел заметить нескольких принятых. Девушки выглядывали из-за угла и перешептывались.

Если считать тот белый сверток, убиты уже четыре сестры. Эгвейн всеми силами старалась не дать Айя вновь сползти к былому взаимному недоверию, предупреждала, чтобы все были настороже и велела сестрам не разгуливать поодиночке. Прожив здесь немало лет, Черные сестры знали все закоулки Белой Башни. Воспользовавшись переходными вратами, они могли проскользнуть в любой нужный им коридор и совершить убийство.

Таким, по крайней мере, было официальное объяснение этих происшествий, но Гавин сомневался в его истинности. Пригнувшись, он переступил порог читальни, Слит последовал за ним.

Здесь был сам Чубейн. Красавчик взглянул на Гавина, и уголки его рта уехали вниз:

– Лорд Траканд.

– Капитан, – поприветствовал его в ответ Гавин, осматривая комнату: три шага что в длину, что в ширину, единственный стол у дальней стены и неразожженная угольная жаровня. В углу горел бронзовый стоячий светильник, а круглый ковер закрывал почти весь пол. Глянув под стол, Гавин заметил на ковре темные пятна.

– Траканд, вы и правда надеетесь найти что-то, чего не увидели сестры? – спросил Чубейн, сложив руки на груди.

– Они искали одно, а я – другое, – ответил Гавин.

Пройдя к столу, он опустился на колени, чтобы осмотреть ковер.

Чубейн фыркнул и вышел в коридор. Гвардейцы Башни будут сторожить место преступления, пока не явятся слуги для уборки. Значит, у Гавина есть несколько минут.

Слит шагнул к одному из стражников, стоявших у выхода из читальни. К Слиту гвардейцы относились с большей приязнью, чем к Гавину. Тот до сих пор не понимал, за что его так не любят.

– Она была одна? – скрипучим голосом осведомился Слит.

– Да. – Гвардеец покачал головой. – Зря она не прислушалась к совету Амерлин.

– Как ее звали?

– Катэри Непву, двадцать лет как сестра Белой Айя.

Гавин хмыкнул, продолжая на четвереньках осматривать ковер. Итак, четыре сестры, все – из разных Айя. Две поддерживали Эгвейн, одна – Элайду, еще одна не принимала ничью сторону и вернулась в Башню совсем недавно. Всех убили на разных этажах Башни в разное время суток.

Определенно это похоже на почерк Черной Айя. Они погибли потому, что убить их оказалось легче и проще, а не потому, что жертвы были выбраны с какой-то целью. Но Гавин чувствовал: что-то здесь не так. Почему нельзя было Переместиться в покои той или иной сестры ночью и не убить ее, когда она спит? Почему никто не ощущал, что там, где они погибли, направляли Силу?

Слит внимательно изучал дверь и замок на ней. Когда Эгвейн сказала, что при желании Гавин может осматривать места преступления, он спросил разрешения брать с собою Слита. С этим Стражем Гавин уже имел дело. Слит зарекомендовал себя человеком не только педантичным, но и умеющим хранить секреты.

Гавин продолжал осматривать тесную комнатку. Никаких прорезей в ковре, выщербин и царапин на плитках пола, сколов на мебели. Вне всяких сомнений, Эгвейн нервничает. И она что-то скрывает – что-то, связанное с этими убийствами.

По ее словам, убийцы являлись через переходные врата, но уликами это не подтверждается. Да, пока что Гавину известно о вратах немногое, и очевидцы неоднократно говорили, что они висят в воздухе, не касаясь окружающих предметов. Но с чего бы Черным сестрам волноваться за целостность мебели или обстановки? Кроме того, читальня совсем крошечная, и было бы невероятно трудно пробраться сюда, не оставив явных следов.

– Гавин, подойди сюда, – позвал Слит. И без того невысокий, он все еще стоял на коленях у дверного проема.

Гавин подошел, и Слит пощелкал запорным язычком дверного замка, после чего тихо сказал:

– Не исключено, что замок взломали. Видишь царапину на запоре? Такую дверь можно открыть без лишнего шума, если сунуть тонкую отмычку и подтолкнуть ею язычок, а потом нажать на дверную ручку.

– С чего бы Черным сестрам вскрывать замки? – спросил Гавин.

– Может, убийцы Переместились в коридор и шли вперед, пока не увидели свет под дверью, – предположил Слит.

– Почему не открыть переходные врата в самой комнате?

– Использование Силы могло бы встревожить жертву, – объяснил Слит.

– Точно, – согласился Гавин.

Он взглянул на пятно крови на ковре. Стол располагался так, чтобы читающая сестра сидела спиной к двери, и от столь сомнительного решения у Гавина кольнуло меж лопаток. Ну кто так столы ставит? Никто, кроме Айз Седай, уверенной, что она в полной безопасности, и желающей уединиться за чтением. Гавин из раза в раз убеждался, что Айз Седай, при всей своих умениях и хитрости, отличаются в высшей степени недоразвитым инстинктом самосохранения.