– Прости, что разбудила тебя, мать, – взволнованно сказала женщина.

– Я уже не спала, – ответила Эгвейн. – Что такое? Что случилось?

– Он уже здесь, мать. В Белой Башне.

– Кто?

– Дракон Возрожденный. И он хочет тебя видеть.

– Уху-то сварили, да из одних голов, – говорила Суан, решительно шагая по коридорам Белой Башни. – Как вышло, что он незамеченным пробрался через весь город?

Верховный капитан Чубейн вздрогнул и поморщился.

«Поделом тебе», – подумала Суан. Этот мужчина с иссиня-черными волосами, облаченный, как и положено гвардейцу Башни, в кольчужную броню и форменный белый плащ-табар, украшенный эмблемой Пламени Тар Валона, шагал рядом, держась за рукоять меча. Поговаривали, что теперь, принимая во внимание присутствие Брина в Тар Валоне, Чубейн лишится своего поста, но Эгвейн последовала совету Суан и не стала его смещать. Тем более что Брин не хотел становиться верховным капитаном, и вдобавок он будет нужен в Последней битве в качестве командующего войсками.

Сейчас, однако, здесь не было ни Брина, ни его солдат: разместить пятидесятитысячную армию и обеспечить ее провиантом оказалось почти невозможно. Суан послала ему весточку и чувствовала, как он приближается. Брин, конечно, чурбан неотесанный, но Суан предпочла бы сейчас иметь этого решительного и невозмутимого человека под рукой. Дракон Возрожденный? Не где-то, а в самом Тар Валоне?

– Да, Суан, он далеко зашел, но удивляться тут нечему, – заметила Саэрин.

Эта Коричневая сестра, чья кожа имела оливковый оттенок, беседовала с Суан, когда они увидели рысцой бежавшего мимо них побледневшего капитана. У Саэрин были седые виски – что у Айз Седай свидетельствовало о весьма почтенном возрасте, – и шрам на щеке, о происхождении которого Суан так и не допыталась.

– Ежедневно в город прибывают сотни беженцев, – продолжила Саэрин, – и всех, кто хоть как-то изъявляет желание сражаться, отправляют записываться в гвардию Башни. Неудивительно, что ал’Тора никто не остановил.

Чубейн кивнул:

– Он дошел до самых Закатных ворот, и никто его ни о чем не спросил, – сказал верховный капитан. – А там просто… просто сказал, что он – Дракон Возрожденный и что ему надо увидеть Амерлин. Не кричал, не требовал, ничего подобного. Просто сказал и был при этом спокоен, как весенний дождь.

В коридорах Башни было людно, хотя казалось, что женщины по большей части не знают, что им делать, и сновали туда-сюда, будто рыбешки в неводе.

«Хватит, – подумала Суан. – Это он явился в средоточие нашей власти. Это он угодил в невод».

– Что, по-твоему, он задумал? – спросила Саэрин.

– Сгореть мне, если знаю, – ответила Суан. – Наверняка он уже без пяти минут безумец. Быть может, испугался и пришел сдаться.

– Сомневаюсь.

– Я тоже, – пробурчала Суан.

За последние несколько дней она – к немалому своему удивлению – поняла, что Саэрин ей даже нравится. Когда Суан занимала пост Амерлин, заводить подруг было некогда; гораздо важнее было управляться с семью отличающимися своеволием Айя. Саэрин казалась ей занудой и упрямицей. Теперь же, когда время постоянных стычек миновало, Суан стала находить в этих качествах особый шарм.

– Может, он прознал, что Элайда уже не с нами, – предположила она, – и решил, что будет здесь в безопасности, раз на Престоле Амерлин – его старая подруга.

– Твое предположение не сходится с тем, что я читала об этом мальчике, – ответила Саэрин. – В донесениях говорится, что он недоверчив и непредсказуем. Парень норовистый, требовательный, старательно избегающий встреч с Айз Седай.

Суан слышала то же самое, но не видела этого мальчишку уже два года. По правде говоря, в последний раз ал’Тор предстал перед ней самым заурядным овечьим пастухом, а сама Суан носила титул Амерлин. С тех пор почти все сведения о Драконе Возрожденном она получала от глаз-и-ушей Голубой Айя. Чтобы отделить домыслы от истины, требовалось немалое мастерство, но практически все соглядатаи сходились на том, что вздорному, подозрительному и заносчивому ал’Тору нельзя доверять.

«Да испепелит Свет Элайду! – подумала Суан. – Если бы не она, мы бы уже давно взяли его на попечение Айз Седай».

Спустившись по трем спиральным пандусам, они вошли в еще один белостенный коридор, где были расставлены стоячие светильники с зеркальными отражателями и развешаны пышные гобелены. Коридор вел к залу Совета Башни. Где, как не там, Амерлин примет Дракона Возрожденного – если вообще решит его принять. Миновав два поворота, Суан и Саэрин ступили в последний коридор и обмерли.

Плитки, которыми был выложен пол, оказались цвета крови, и они блестели, точно влажные. Так не должно было быть – совсем недавно плитки были белыми и желтыми.

Чубейн охнул и схватился за меч. Саэрин приподняла бровь. Суан совладала с искушением ринуться вперед: места, где Темный прикоснулся к миру, бывают опасны. Не исключено, что Суан провалится сквозь пол или на нее набросятся ожившие гобелены.

Обе Айз Седай развернулись и зашагали в другую сторону. Чубейн, на мгновение замешкавшись, последовал за ними с необычайно напряженным лицом. Оно и понятно: сперва нападение на Башню шончан, а теперь пожаловал и сам Дракон Возрожденный… Две напасти, и обе во время его дозора.

Проходя по коридорам, они встречали других сестер, стекавшихся в том же направлении. Почти все они были в шалях – можно предположить, что из-за последних новостей, но на самом деле многие по-прежнему не доверяли сестрам из других Айя. Еще одна причина помянуть Элайду недобрым словом. Эгвейн из кожи вон лезла, пытаясь воссоединить Башню, но невозможно за месяц починить разорванные сети, если кружево расплетали несколько лет.

Наконец они подошли к залу Совета Башни. В просторной передней собрались десятки сестер, причем все держались своей Айя. Чубейн поспешил с расспросами к караульным гвардейцам, стоявшим возле дверей. Саэрин зашла в зал, предпочитая ждать развития событий в обществе других восседающих. Суан осталась в передней вместе с прочими сестрами.

Все менялось. Эгвейн заменила Шириам новой хранительницей летописей, и выбор в пользу Сильвианы был в высшей степени разумен: отличаясь трезвым – для Красной – умом, эта женщина помогла воссоединить расколотую надвое Башню. Но Суан лелеяла робкую надежду, что изберут ее саму, а не Сильвиану. Теперь же Эгвейн была так занята – и обретала такие способности, – что все меньше и меньше нуждалась в помощи Суан.

Это было не так уж плохо, пусть и выводило Суан из себя.

Знакомые коридоры, запах свежевымытого камня, эхо шагов… Когда Суан была здесь в прошлый раз, она властвовала над этим местом, но теперь ее власть осталась в прошлом.

Нет, она не стремилась вновь занять господствующее положение. Грядет Последняя битва, и Суан не желала тратить время на пререкания сестер из Голубой Айя, вновь занявших свое место в Башне. Ей хотелось сделать то, что она планировала совершить еще вместе с Морейн, то, чему отдала столько лет: вывести Дракона Возрожденного на Последнюю битву.

Благодаря узам она почувствовала, что Брин рядом, прежде чем тот заговорил.

– Ого, какое озабоченное лицо! – сказал он, подойдя сзади, и его голос перекрыл десятки перешептываний.

Суан повернулась к нему. Статный Брин был на удивление спокоен – особенно если учесть, что после того, как его предала Моргейз Траканд, он был втянут в политические игры Айз Седай, а затем поставлен перед фактом, что ему предстоит возглавить войска на передовой Последней битвы. Да, Брин – он такой. Донельзя невозмутимый. Одним своим присутствием он развеял тревоги Суан.

– Я и не думала, что ты сумеешь явиться так быстро, – сказала она. – И у меня вовсе не «озабоченное лицо», Гарет Брин. Я Айз Седай, и в самой моей природе заложено умение контролировать себя и все, что меня окружает.

– Ну да, – согласился Брин, – хотя чем дольше я нахожусь в обществе Айз Седай, тем больше у меня вопросов. Вы и впрямь держите в узде свои чувства? Или же эти чувства всегда остаются неизменными? Если женщина постоянно встревожена, у нее всегда будет один и тот же вид.