Уселись в обнимку на заднем сидении. Таксист, получив адрес, несся сквозь дождь, как сумасшедший. Ему не терпелось довезти пассажиров и покончить на сегодня с извозом. Он хотел есть, пить и спать – всё сразу, а приходилось крутить баранку и злиться на красный фонарь. В его жизни, чтобы поесть-поспать, приходилось крутиться.
– А у меня дома кое-что есть, – шепнула пассажирка пассажиру.
– Что же это, Катрин? – спросил Мишка. – Бутылка?
– Секрет фирмы! Приедем – открою, а здесь и не проси.
– Ладно-ладно, подожду.
Наконец прибыли и остановилось, Мишкины деньги перекочевали в бумажник лихача. Подстёгиваемые дождём хохочущие метнулись в подъезд шестнадцатиэтажки. Подъём в лифте прошёл в обморочном поцелуе. Но разошлись створки кабины, разлепились губы, скрежетнул ключ в объятиях замочной скважины. И вот уже брызнул свет в прихожей.
Сбросив обувь, девушка нырнула в свою комнату. Мишка последовал за ней, предвкушая великое наслаждение. Но Катька была занята поиском других удовольствий – рылась в ящике компьютерного стола, пока не нашла под учебниками крохотную коробочку.
– Вот! – сказала она, осторожно высыпав на ладонь четыре розовые пилюльки. – Дважды два!
–Таблетки?! – удивился Мишка. – Тебе плохо?
– Мне хорошо, дурачок. А будет феерично!
Холодок пробежал у Мишки по спине:
– Экстази… что ли?
– Браво! По первому разу отрыв башки тебе обеспечен.
* * *
Света вскочила с места и крикнула так, что эхо прокатилось по залу:
– Остановить это, немедленно!
– Мы попробуем, если вместе, – отозвался Дьявол. – Но сначала впечатлимся по полной, ведь нужна ваша решимость. Один Дьявол – в поле не воин.
* * *
– Не буду и тебе не дам! – Мишка хотел было отобрать таблетки, но Катька отдёрнула руку за спину и нагло уставилась глаза в глаза. Экстремальные красотки смолоду знают свою силу и тренируются на встречных-поперечных. Оглоушат красотой бедолагу, хоть студента, хоть тракториста, хоть чёрта лысого. А уж при ближайшем рассмотрении легко задвигают мужской здравый смысл в дальний угол, чтоб не мешал, гад, женщине.
– Вот скажи, – хитро начала Катя, – у тебя есть разочарования, любые по жизни? Есть?
– Странный вопрос – у кого же их нет. Это не значит, что таблетки…
– Значит! – перебила Катя. – Ещё как значит! Вся фигня отцепится!
– Но, это… – Миша растерялся и растерял слова. Зато Катя была в ударе:
– Сейчас салют в себе устроим! Знаешь прозвища таблеток? Бочки, витаминки, веселые конфетки, диски, колёса любви. А ещё экста, эйв, икс, икс-ти-си, кругляши, пуговицы, таблы, шайбы. А по-научному – MDMA, химическая формула C11H15NO2. Теперь назови мне самую главную печаль в твоей жизни.
– Зачем?
– Будем лечить!
Под таким напором Мишка признался:
– Мои разводятся… Мамаша застукала папашу. С горничной, прямо дома.
– Ух ты, жесть! Ну, а ты что?
– Что я? У меня сердце разрывается.
– Бедненький! Тебя спасёт эмпатогенный эффект!
– Какой? Эмпато..?
– Эмпатогенный – делающий открытым и радостным. Люди вдруг начинают нравиться – все кругом браться и сёстры, друзья, собеседники! В общем, торчишь долго и духовно. Тебе ведь не с чем сравнивать, ты у нас ещё маленький?
– Не с чем…
– Тогда тебе вообще улёт в небеса! Пробуй, не боись.
– Если только на пробу… Тогда обещай: у меня первый раз будет, у тебя последний.
– Торжественно обещать? Прямо с утра и бросим! Если не попросишь о продолжении…
* * *
Порыв друг к другу, порыв друг в друге. Ознакомительный секс остервенелый, когда 36 на двоих и под стимуляторами. Катька, змея, была упругой и скользкой. Мишка ускорялся и притормаживал, варьировал чудесные колебательные движения, боясь кончить в два счёта.
– Ещё, ещё, – задыхаясь, требовала young libertine.
И было ещё, и был конец с апофеозом. И новый приём пилюлек.
– Колдовские таблетки, чумовые, – признал Мишка, облизывая пересохшие губы. – Водички не принесёшь?
Девушка вылезла из постели и отправилась на кухню.
– Меня болтать тянет неудержимо! – крикнул Мишка вдогонку. – Возвращайся скорее!
Голая Катька вернулась и скорчила смешную рожу:
– Пощебечем, мой птенчик!
Уж утро вытеснило ночь, а они всё болтали на фоне чумовой химии.
* * *
Исчез куб, вспыхнула луна под сводами, как люстра в старом кинотеатре. У Светы выступили слёзы, она нарушила гробовое молчание:
– Что же делать? Мишку изолировать?
– Не получится: во-первых, влюблён, – сухо сказал Дьявол, сбрасывая плащ супермена. – Во-вторых, вами опечален.
– Но есть же выход, – настаивал Влад.
Дьявол пожал плечами:
– Придётся жизнь назад отмотать и кое-что поменять. Шаг первый: никакого развода! Без него не сложится критическая масса беды. Парень устоит и девицу вытянет с нашей помощью.
Обратная перемотка
Самое подлое – предать при полном доверии. Господи, кто придумал этот мир?! Крупные недоделки… Как сохраниться в нём в божеском виде?
Застать мужа на горничной, слов нет, большое несчастье. Не заводите себе хорошеньких горничных, не испытывайте судьбу-злодейку! Мало ли дурнушек работящих?
Да, жёсткое ДТП случилось на жизненном пути Светланы Николаевны. Всё в душе разом попадало с полок, разбилось ценное. Пошатнулась женщина, но выстояла. Честь и хвала удивительным хранительницам очага!
На неделю она замкнулась в себе. Покаяния мужа игнорировала и нос от него воротила. Готовить перестала, сама ела мало и сепаратно, а сыну деньги совала – поешь в кафе. Ночи проводила в гостевой спальне, благо апартаменты позволяли. Сын тоже ушёл в себя, от расспросов воздерживался. Несчастные дни пришли в семью Лакистрайкиных…
Книга Бытия – нашего, между прочим, – описывает процесс творения в виде рабочей недели: Великий Труженик создал мир за шесть дней, седьмой установил выходным. Нам бы каплю такой работоспособности, эффективности и умения расслабиться после трудов праведных. Но ведь и Света за шесть дней воссоздала семью из праха. И было ей не легче, чем Ему. Деяния их несравнимы? Так ведь и возможности… капля солёная – точно по образу и подобию океана, но объёмы! Выплакав горе в подушку, Света реанимировала союз женщины и мужчины. Она просто наконец приняла мольбу о пощаде, отказавшись от кольца с бриллиантом. Любовь в Свете сохранилась, как оазис в выжженной пустыне. Катарсис смирения изменил судьбы Лакистрайкиных.
* * *
– Ну, в чём твоя печаль, главная? – хитро спросила Катька, протягивая таблетки.
– Печаль? – Мишка пожал плечами. – Напиться бы с горя, да блин, всё хорошо!
– Прикалываешься! А если всё хорошее усилить химической формулой? – Катька потянулась всем телом, напрягая животик под майкой и ещё кое-что в двух экземплярах.
– Давай без химии, своими силами! – Мишка опрокинул соблазнительницу на кушетку и запечатал ей рот поцелуем. Розовые кругляши покатились по полу. Секс и без них случился остервенелым.
Но и пилюли никуда не исчезли. Закатившись под кушетку, спрятались-притаились. Химия дури хитра по натуре: умеет уступить, выждать момент слабости, эго-жалости к себе любимому. В этом сила дури – будь то C11H15NO2 или C2H5OH. Химическая формула рушит формулу жизни.
Компьютерные души
Президентский дворец фантазией Влада раскинулся на высоком мощном мысу – словно дредноут рассекал море. «Кормой» он примыкал к западной окраине маленькой Ялиты, до центра – пять минут на лимузине по пустой авениде. Но креатор предпочитал пешие прогулки в курортном раю.
Влад не был архитектором, потому его дворцовая недвижимость оказалась эклектичной и замысловатой в роскошных формах. Он устроил на мысу битву стилей и эпох, словно в советском санатории, когда модерн запросто пристраивался к истории. Футуристические белые кубы прилипли к скалам прямо над морем, а выше, как волоски на макушке торчали мавританские башни. В огромном парке попадались небольшие замки и большие финские срубы. Там, где дворцовый мыс рассекал море надвое, высился Капитолий с тяжёлым куполом и мраморной лестницей от пристани к колоннаде. В отличие от вашингтонского он был во власти ветров и имел флюгер в виде развёрнутой книги. Всю эту эклектику связывали платановые и кипарисовые аллеи, просторные дворики с арками, цветниками и стрижеными кустами. Имелся песчаный пляж с россыпью бунгало. Часто под Луною купалась ведьма, голышом, не ведая стыда. Светка тоже купалась, но при солнце, после пробежек с мужем по набережной в любую погоду.
