«Там, где луг спустился к самой речке…» Там, где луг спустился к самой речке, Где ольха хранит лесной покой, Синий конь в серебряной уздечке По ночам идет на водопой. Отгоняя сумрачные тени, Бьет хвостом по крупу и бокам, И заходит в воду по колени, Пьет неспешно – звёзды, облака… Вечность Сплю на русской печке, Снятся снегири. Конь звенит уздечкой В пламени зари. Тополь у сарая Неба синь метет. Белой вишней мая Жизнь моя цветет. Сладкая беспечность, Всё, как наяву: Свет луны и вечность, И я там – плыву… «Снится домик у реки…» Снится домик у реки, Липы под окошком. Печка, стол, половики, На полатях кошка. Красный угол в образах, В серебре и меди. И, с хитринкою в глазах, Домовой в соседях… Мирно в небе облака К лесу уплывают. Домик, липа и река Сон мой завершают. «С одного бережка на другой…» С одного бережка на другой По мосточкам я шел, не спеша. Рядом юность шагала со мной, И любовью светилась душа. Желтых бабочек легкий полет, Речки светлые звонкие воды… А тропинка, что к дому ведет — Пролегла через сердце и годы. Утопали в сирени сады, Соловьями заполнены ночи — Да растаяли наши следы, Только память сдаваться не хочет… «На лугу никого. На лугу…» На лугу никого. На лугу Лишь цветы, как сиротские дети. И в лесу никого. Ни гу-гу. Лишь отрадно, что солнышко светит. Речка здесь еле-еле течет, Русло всё затянуло осокой. Никого уж сюда не влечет, Да и мне, да и мне одиноко… Лишь по небу плывут облака — Не спеша – в уходящее лето. Над тетрадью застыла рука: Не об этом хотел… не об этом… Кукушечка Я не знаю, что тебе ответить На твое, кукушечка, «ку-ку». Жизнь прошла, а я и не заметил, Словно солнце кануло в реку. Если можешь, подскажи мне, ветер, Где мои тревоги и года? Нечем мне кукушечке ответить, Будто жил иль не жил никогда… Будто бы и не было на свете, И любовь, и жизнь – в одну строку. Я не знаю, что тебе ответить На твое кукушечье «ку-ку». «Отболело лето комарами…» Отболело лето комарами, Свет луны настойчивей и злей, Но всё так же к перелескам манит И тревожит песней соловей. Не представлю, чтобы в одночасье Всё ушло, исчезло, словно дым. Ты побудь со мною, мое счастье, Дай себя увидеть молодым. Там, где вишня, задыхаясь в цвете, Манит всех – обманутых и нет — Где тоскуют жаркие рассветы, — Там остался навсегда мой след. «К полудню в чаще высыхают росы…» К полудню в чаще высыхают росы, Звенит трава под острою косой, Мальчишкой день шагает по прокосу В штанишках ситцевых, веселый и босой. Спокойно мне, когда родные рядом, Без напряженья сердце гонит кровь. Дела закончив, снова дружно сядем За общий стол. И выпьем за любовь. Еще за прошлое, чтоб болью не тревожа, Не возвращалось даже и во сне. Парнишкой день, веселый и хороший, Ушел за речку, скрылся в тишине… «Густы поспели клевера…» Густы поспели клевера — Июльский день пропахнут медом. Всё было будто бы вчера Под этим самым небосводом. Сиреневый клубится дым, На сердце радости в избытке, Я всё таким же молодым Иду к незапертой калитке. За нею – сад, дом в три окна, За нею – всё, что было мило. А у крыльца – она, она! — Которую всегда любил я. Не надо б душу ворошить, Но встретились, скрестились взгляды. И больше некуда спешить — И большего уже не надо. Густы, красивы клевера, И всё пропахло терпким медом. Всё было будто бы вчера Под этим синим небосводом… «Отдаю себя на растерзанье…» Отдаю себя на растерзанье В руки беспокойные ветров. Осень мне назначила свиданье У ее рябиновых костров. Любит, златовласая, скандалить, Любит разогнать по жилам кровь. Позабудусь в ее стылых далях, Залечу, что наболело вновь. С верой, силой и мечтою в просинь Ни за что обласкан и прощен, Хоть куда, но я с тобою, осень, — Я твой лист, береза и твой клен. |
