Грозный

Смотрю в серо-голубые глаза и представляю, как они округлятся, когда я разложу девчонку на столе. Правда картинка размазывается из-за покатившихся по розовым щекам слёз. Ну что за театральная постановка? Неужто думает, что я куплюсь на эти всхлипы и невинное хлопанье влажными ресницами? Сколько я таких уже видел? Хрен посчитаешь.

На что только девки не идут, чтобы внимание парня привлечь. То, бедные, оступятся и упадут прямо в мои руки, то случайно поскользнётся, плечом заденет, кофе выльет, налетит с разбегу, якобы торопится. И ведь верят, что их тупые уловки работают, ну как не верить, если в тот же день оказываются подо мной. Однако заканчивается всё не так, как они ожидают, и понимают это, когда убегают от меня в слезах или с ругательствами на языке.

И эта туда же.

«Осторожнее» – слышу её голос в голове в ту ночь в клубе. Ну, классика – обратила на себя моё внимание. А я джентльмен, не оставлю девушку без «ласк», но я точно не ожидал, что мои яйца будут всмятку. Цену себе набивает, наверняка, наслышана обо мне и решила взять меня чем-то другим.

И ведь получилось у сучки. Неделю из головы не выходили эти серо-голубые глаза. Как и разговор на улице с этими мажорами. Защитники хреновы.

– Поговорим? – спрашивает брюнет, отвлекая меня от поисков хрустальной девицы.

– По поводу? – я зол, но сохраняю спокойствие.

– Случая в туалете, – отвечает мужчина, чем привлекает моё внимание.

– Ну давай, – усмехаюсь и двигаюсь на выход, на нашем пути тут же вырастают охранники, мои ребята. – Всё в порядке, – бросаю одному, и он, кивнув остальным, отходит в сторону.

Они вряд ли посмеют полезть на меня, но, если и рискнут, я расправлюсь с ними сам, домой уедут на скорой помощи.

Выхожу и, прислонившись к стене, прикуриваю себе сигарету, ожидая «разговора». Даже интересно, что мне предъявлять будет пижон и разукрашенный рядом с ним. Люблю татуировки, но не в таком количестве. Нахрена забивать всё тело, в том числе лицо?

– Где девка? – спрашиваю, выпустив клубок дыма в воздух.

– Не важно и лучше не подходи больше к ней, – отвечает брюнет в рубашке с закатанными рукавами. – Она всего лишь защищалась, сам пойми…

– Не пойму, – перебиваю его, пройдясь ленивым взглядом по обоим.

Спокойные, уравновешенные, нападать не собираются, я это вижу и чувствую. Глаз намётан, а чуйка никогда не подводит.

– Я такое не прощаю, – добавляю и замечаю, как татуированный напрягается.

– Давай закончим диалог мирно, – подаёт голос разукрашенный. – И не будем портить вечер.

– Вы кто будете, ребята? – отлипаю от стены резко, угрожающе, но они и не дёрнулись.

Не боятся, а зря.

– Артём, – отвечает, на что я только бровь вопросительно поднимаю. – Игнатов, – добавляет.

– Из Карбо? – ровным тоном интересуюсь, и парень кивает. – А ты кто? – поворачиваю голову ко второму.

– Золотарёв, – сразу с фамилии ходит.

– Ясно, – усмехаюсь и сквозь зубы сплёвываю на асфальт. – Значит так, мажорчики, – поднимаю взгляд на них. – Мне насрать на ваши родословные, девку вашу не трону, но если я встречу её снова… – замолкаю, потому что и так понятно.

– Грозный, ты реально это сделал? – раздаётся где-то с боку. – Ты отжал самый крутой клуб в городе, – к нам подходит мой пьяный друг Макс.

– А ты сомневался? – хмыкаю, позабыв о мажорах.

– Грозный? – хмурится Игнатов.

– Он самый, – довольно киваю, заметив, что моя слава идёт впереди меня.

– Ладно, – бросает он. – Мы договорились, девчонку не тронь, – не спрашивает, чем я недоволен, но хрен с ним.

– Пока не увижу, – бросаю, и, кивнув, они удаляются.

– Ну что, проставляться будешь? – хлопает меня по плечу Макс.

– А тебе не хватит? – смотрю в пьяные глаза.

– Бак ещё не заполнен, – отвечает, и мы возвращаемся в клуб.

Поднимаемся в вип-зону и, вот удача, прямо напротив мажоров и их девок. Хрустальную замечаю сразу, пляшет между двумя девками. Смотрю на тонкую талию, округлые бёдра, на то, как волосы волной по спине рассыпались. Хороша, но ничего особенного, тогда возникает вопрос: какого хрена у меня стоит, если ко мне никто даже не притронулся?

На моей памяти такое впервые, чтобы я просто смотрел на девку, и член колом стоял.

Она каменеет, заметив, что, прислонившись к перилам балкона, я с неё взгляд не спускаю. Глазами обещаю скорую встречу, и я уже знаю, что не отступлю, пока не попробую её. Нездоровая какая-то херня со стояком, и надо решить вопрос – трахнуть её.

И вот она здесь, в кабинете моего нового клуба. Но вместо ожидаемого восторга, что я обратил своё внимание на неё, вижу только испуганную лань и ненависть во взгляде. А вот это мне совсем не нравится, люблю видеть желание в глазах напротив.

Опять цену себе набивает? Нет, что-то не похоже, взять хотя бы её побег у ворот общежития. Сорвалась, будто за ней стая волков гонится. Ну, почти, волк один, и он не привык упускать добычу.

Затянул встречу, да, но возникли дела, которые мог решить только я лично. А как только вернулся, сразу к ней. Выяснить, кто такая и из чего слеплена, стоило мне одного звонка, и папка лежит на моём столе. Информацию я получил ещё пять дней назад на почту, но велел дублировать и распечатать. Бумагам я доверяю больше, чем электронным файлам.

– Ну что ты рыдаешь? – со вздохом спрашиваю, и в ответ она лишь глаза округляет. – Плечо болит? Так сама виновата, – развожу руками.

Кто её просил лезть на спинку дивана и срываться вниз? Разделась бы, отдалась и уже ехала в свой институт, а я бы забыл уже, как она выглядит. Так нет, устроила тут истерику, плечо вывихнула, а мне теперь мучиться со стояком. А он стоит, уже неделю гвозди им вбиваю, ничего не помогает. Успел за это время поменять несколько шлюх, а стоит её вспомнить, как в штанах тесно. Вот какого хрена, спрашивается? Что в ней такого?

– Сама себя похитила, – бормочет и вжимается в угол дивана.

– Я привёз тебя с комфортом, никаких мешков на голову и пистолета в бок, – усмехаюсь, когда замечаю, как эти большие глаза становятся огромными.

– Что тебе от меня надо? – вопрос, скорее всего, необдуманный, потому как ясно, что мне надо, и она это тоже понимает, тут же прикусив губу.

Такой простой жест, а ствол дёргается. К ней рвётся. Схватить бы стройные ноги, к себе притянуть, на спину завалить и поиметь как следует. Показать, от чего она так шугается. Но смотрю, как она дрожит, ушибленную руку придерживает, и у самого зубы сводит. Что-то в груди царапает, похожее на сочувствие и жалость.

Странно. Я давно забыл эти чувства.

– Может… может, я могу по-другому… вину искупить? – заикается, трясётся и смотрит с такой надеждой в глазах, что я вот-вот соглашусь.

– И чем же? – вопросительно брови выгибаю.

– Я… могу рекламный проект твоему клубу сделать, – выпаливает с восторгом.

Точно, из файлов помню, что пиар учит в своём университете.

– Думаешь, этому месту нужна реклама? – с усмешкой смотрю на неё, и она тут же тушуется.

«Драйв» пользуется спросом давно, и здесь ничего менять не надо, пока клуб сам прибыль приносит. Если встанет, тогда уже можно что-то предпринимать, а пока что не вижу смысла тратить ресурсы.

– Что ты хочешь? Денег? У меня нет, но я найду, – в сердцах бросает, на что я снова брови вскидываю. – Ну да, глупость, – сама себе отвечает.

– Слишком много воздух сотрясаем, – говорю усталым, но серьёзным голосом.

Задолбала своим «могу». Может, да только одно.

– Вылечишь мои разбитые всмятку яйца и свободна, – добавляю и устраиваюсь поудобнее на диване, намекая, что может приступить к «лечению».

– Да ты… как ты смеешь… – договорить ей не даёт стук в дверь.

– Давид Тимурович, Хаос прибыл, – раздаётся по ту сторону, и я шумно вздыхаю.

– Заходи, – роняю лениво, а через секунду в кабинет заходит охранник с высоким мужиком. – Привет, – встаю и жму руку усатому. – Вывих плеча, – коротко бросаю, указывая на Хрустальную.