Я зачем-то тянусь к самому дальнему, самому запыленному альбому. Долго же к нему никто не прикасался! И почему же именно он, как будто, позвал меня?

На тёмно-синей обложке наклеен пожелтевший листок с надписью «Одесская школа». Я открываю альбом – и всё вокруг утопает в свете яркого летнего солнца, слышен крик чаек, шум набегающей волны, и легкий ветерок приносит такой родной, с детства знакомый запах – запах моря.

Я хочу идти туда, в солнце и море! Но что-то не пускает меня, как какая-то навязчивая мелодия. Она тянет назад своими бесконечными повторениями, и наконец, я просыпаюсь от звука будильника. Перед моими глазами море и чайки, но это лишь рисунок на обоях в моей комнате, а за окном – снег. Много снега.

Память все чаще стала уносить меня на десятки лет назад, в тёплое, полное моря и солнца одесское детство.

Психологи говорят, что с возрастом долговременная память выступает на первый план, а кратковременная ухудшается. Но нет, моя − не ухудшается: все логины и пароли для входа на сайты помню, очки не ищу.

Зла, правда не помню: приходится записывать. Старая шутка, да, но – правда. Раньше не записывала: смотришь теперь в прошлое, а там – только хорошее. Так же не бывает! Так же – неисторично, нереалистично. А что, если найду не только хорошее…

Что, если найду?..

Зачем же из тёмных глубин памяти снова всплывают воспоминания и, подавая руку один другому, выбираются на свет, словно гоголевские утопленницы в майскую ночь?

Значит, ностальгия всё-таки существует, вот оно что… Тоска по утраченному. По потерянной родине. По прошлому, которого не вернуть. По отношениям, основанным на общности. По безусловной любви. По верной дружбе. По беспричинной радости. По всемогущей юности, у которой впереди вся жизнь. По тем «бесстыжим» голым платанам, к которым можно прикоснуться. По морю, которым можно «подышать». По старой булыжной мостовой, по которой можно пройти теперь только в своём воображении.

Получается, всего этого сейчас нет в моей жизни, а потребность есть, и потребность эта так настоятельна, что оживляет тени прошлого, заставляя верить в то, что они живы… и я жива… ибо что есть жизнь?

Так, про Одессу же вначале, про маму…

Центр Одессы – это сердце города, та историческая часть, которая застраивалась по инициативе Хосе де Рибаса, указу Екатерины II и плану Франца де Волана.

Память об этих исторических личностях призван был увековечить монумент основателям Одессы или «памятник Екатерине», как называли его одесситы. Он был торжественно открыт в 1900 году. Событие было приурочено к столетию со дня смерти А. В. Суворова, сыгравшего необычайно важную роль в деле освоения Новороссийского края. Но судьба памятник ждала сложная, впрочем, как и саму красавицу Одессу.

Памятник выглядел так: Екатерина Великая на вершине монумента попирает ногами турецкий флаг, символизируя, что этот берег, Хаджибей, отвоеванный у турок, навсегда теперь принадлежит России. Ниже находились четыре ключевые для города фигуры. Это – Григорий Потёмкин, Хосе де Рибас (Иосиф Дерибас), Франц де Волан и Платон Зубов.

Поза и жест императрицы напоминают памятник Дюку де Ришелье – первый памятник в Одессе, к тому же, указующий жест Екатерины направлен в сторону порта и памятника Дюку (французский иммигрант-аристократ, прапраправнучатый племянник кардинала де Ришелье, внёс весомый вклад в развитие Одессы).

После революции, в 1920 году, памятник Екатерине и основателям города был снесён и долгое время на этом месте находился памятник Потёмкинцам. Все события моего повествования происходили именно в эти времена, когда от Потёмкинской площади начиналась улица с именем Карла Маркса, а не Екатерининская, параллельно ей шла улица Ленина, а не Ришельевская, а Преображенская называлась улицей Советской Армии. Мы родились и выросли в Одессе того времени.

Потёмкинцы – это именно те взбунтовавшиеся в 1905 году матросы, о которых создан легендарный немой фильм Сергея Эйзенштейна "Броненосец "Потёмкин". Фильм с драматичными сценами расстрела мирных людей на лестнице, ведущей в порт, которая и до сих пор и называется Потёмкинской, с детской коляской, которая катится вниз по лестнице и красным знаменем в конце чёрно-белого кинофильма (раскрашивали каждый кадр вручную).

Моряки продержались на постаменте более 40 лет, но затем были отправлены в такой угол, куда экскурсии не водят и редко какой турист сможет забрести – на спуске, возле входа в порт.

Памятник же Екатерине и основателям города вернули одесситам в 2007 году, причём, четыре фигуры основателей Одессы были сохранены именно те, что стояли с 1900 года.

«Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал», как сказали бы в Одессе. В декабре 2022 года под покровом ночи памятник Екатерине и основателям снова снесли, но уже не коммунисты, а украинские власти.

Безусловно, фигура Екатерины II – ключевая, однако, основная инициатива основания Одессы принадлежит де Рибасу. Недаром одесситы назвали в его честь целую Дерибасовскую улицу!

Хосе (Джузеппе) де Рибас, он же Иосиф (Осип) Михайлович де Рибас (отец – каталонец, мать – ирландка) уже в юные годы был офицером неаполитанской армии. В 1769 году познакомился с графом Алексеем Орловым, братом фаворита Екатерины II Григория Орлова, и был принят волонтёром на русскую службу. Позже стал капитаном действительной службы. В результате дослужился до чина адмирала.

Участвовал в русско-турецкой войне 1768 – 1774 г. г. Пользовался большим доверием Орлова, с его поручением в 1771 году впервые посетил Петербург. После этого ему доверили сопроводить Алексея Бобринского – десятилетнего сына Екатерины и Григория Орлова из Лейпцига на родину. Позже де Рибас был приглашен воспитателем в кадетский корпус на весь период обучения Алексея Бобринского.

В сентябре 1789 года турецкая крепость Хаджибей, на месте которой впоследствии была основана Одесса, была взята штурмом отрядом генерал-майора де Рибаса. Им лично и тайно разрабатывался и реализовывался план взятия крепости: производились разведывательные действия, чертились планы, намечались пункты, распределялись силы, чтобы нападение стало неожиданным, хотя наступать приходилось по открытой местности. Только когда план был разработан до мельчайших подробностей, о нём было сообщено Потёмкину и одобрение было получено. Что интересно, де Рибас привлёк к взятию Хаджибея казаков. Именно так, а не иначе.

Вот что пишет Александр де Рибас ("Старая Одесса", 1913 г.): "После разгрома Запорожской Сечи генералом Текелием в 1775 году, запорожцы разделились на оставшихся в России, из которых и было сформировано войско черноморских казаков, и на перешедших в турецкое подданство. Последние с семьями поселились под защитой турок, и многие, таким образом, очутились под стенами Хаджибея. Хотя между запорожцами, примирившимися с Россией и отказавшимися от нее, существовала вражда, эта вражда была чисто политическая, нисколько не мешавшая семьям запорожцев тяготеть друг к другу в силу кровного родства. Этим объясняется то, что черноморские казаки так хорошо были осведомлены обо всем, что делалось под Хаджибеем. Их лазутчики легко находили себе приют у тамошних сородичей". Специфика, однако.

Говорят, "Москва не сразу строилась". Одесса – тоже. С нетерпением ждал Хосе де Рибас решения по строительству нового города на Чёрном море. Высочайший выбор делался между тремя проектами: в районе Очакова, Кинбурна и нашего Хаджибея. План будущей Одессы составил сподвижник де Рибаса – инженер-полковник, голландец Франц де Воллан (Волан), с которым де Рибас построил еще ряд крепостей для защиты отвоеванных турецких земель. Фигура Франца де Волана также увековечена в памятнике основателям города. Он создал, как бы, тело исторической Одессы − с прямыми улицами, проветриваемыми морским ветром, великолепной архитектурой и удобным расположением главных объектов города.