— Да я же не из-за этого, — вздохнула я. — Я и не думала.

— Взрослые вы у меня, сильные и упрямые. Как пальцы на руке, и похожие, и разные. Своему ребёнку быть матерью не просто, а чужого отогреть ещё сложнее. А у тебя вон мальчишки жеребчиками скачут, озорничать не боятся, людей не опасаются. Значит, всё хорошо, — гладила меня мама, когда я уткнулась головой ей в колени. — Ты себя, Дин, слушай. Если сердце потребовало вот так сделать, то супротив самой себя и идти не стоит. А на сердце если покой, то и всё остальное сладится. Уж на лишнюю пару портков и тарелку каши вместе с мужем заработаете, вы вроде не последние люди. С руководством всей страны здороваетесь. Это всё равно, как если бы моя свекровь чай с императрицей пила. Уж явно не в тягость мальчишка-то будет. Да и, Дин, бабская хитрость тоже быть должна. Мужик, когда себя перед женой виноватым считает, семье только на пользу.

— Да я же этим не попрекаю, не напоминаю, — ответила я.

— Оно и не надо. Главное, что он помнит. А Генка парень правильный, с понятием. От этого только благодарным будет. А это точно не во вред! — в который раз удивила мама сочетанием мудрости и какого-то… Прохиндейства!

В Лопатино нас встречала сестра Гены и его мама. Сначала она держалась очень скованно, явно не понимая, как себя вести с Мишей в моём присутствии. Да и больше наблюдала. Свекровь, даром, что знала меня с детства, относилась ко мне уважительно. Живи мы во времена царей, можно было бы сказать, что словно она считала меня выше по происхождению.

— Чего ты удивляешься? Она же дочь старосты с Шамаханских выселок, а там всё не по-людски. — Ответила мама, когда мы вечером это обсуждали. — Вроде обрусели давно, а порядки всё свои держат. Мужик в доме главный, у неё только один сын остался, Генка. Его жена всем бабам в семье и старшая, и начальник и всё на свете. А ты и рада стараться. И подарки выбрать, и помочь, и настоять, чтобы Рая училась. Вот и боится невестку обидеть.

Мама оказалась права. Перед моим отъездом, свекровь выставила Раю на улицу, за детьми присмотреть, а сама подсела рядом, словно кто-то мог нас подслушать в пустой избе.

— Диночка, ты мне скажи… Генка тебя заставил? — с сопереживанием в глазах спросила свекровь.

— Вы про Мишу? — поняла я о чём она спрашивает. — Это я его заставила мальчика забрать. Хочу себе всю коллекцию Перуновых.

— Ой, Дина, озорница ты! — с явным облегчением заулыбалась свекровь.

— Так что не переживайте, и внуков на таких и не таких не делите, — предупредила я.

Глава 20

Встречал меня муж в городе, его фигуру я заметила ещё через стекло тормозящего поезда.

— Ты чего это? — удивилась я.

— Так ты же сообщила когда выезжаешь, поезд, время… Прикинуть по расписанию на какой электричке ты с Москвы приедешь, это уже не сложно. Я ж понятливый! — засмеялся Генка. — И свалил в самовол!

— А если патруль, товарищ майор? — засмеялась я.

— Мне прям интересно, кто это меня остановит? Но на всякий случай, я себе документы выписал, — забрал он у меня чемодан.

— И как? Майор Перунов разрешает майору Перунову? — веселилась я.

— Конечно, — пытаясь удержать серьёзное выражение на лице, ответил Генка. — Как может майор Перунов что-то запрещать майору Перунову? А ещё, я тут недалеко нашёл очень приятное кафе рядом с парком.

Кафе и правда выглядело симпатично. Но больше всего меня порадовала стойка с лимонадом на разлив и витрина с пирожными.

— Кажется это было так давно, — разглядывала я пирожные полоски, какими мы ещё окончание сессии отмечали в Саратове.

Казалось, что впереди целых три месяца лета, да когда не надо ограничивать себя по срокам, ведь дома семья! А сейчас, когда ге надо торопиться, думать об ужине, следить за порядком, заниматься с детьми, должно было по идее оставаться гораздо больше свободного времени. В реальности же, мы находили десятки срочных дел ежедневно. Начиная от ежедневного посещения будущей квартиры, помывки окон в будущем детском саду, покраски лавочек и детского городка в центре части, посадки огромного количества деревьев, приёма песка для песочниц детского сада, и заканчивая оформлением ордеров на въезд в квартиры.

Их мы собирались вручить на торжественном собрании части. Хотя все уже знали, где чья квартира. И уже ходили убирать и даже переносили пожитки. Ведь многие, особенно гражданские жили в небольшом, как его называли «хитром» посёлке. В одном месте, где территория части резко расширялась, из-за внутреннего и внешнего бетонного забора, образовался длинный «карман». Здесь стояли какие-то брошенные ветхие избы.

Но наш Коперник настоял, чтобы в этот отнорок провели все коммуникации. А на месте разобранных развалюх появилась улица по восемь домов с каждой стороны. Дома были так называемого быстрого возведения. Оштукатуренные с двух сторон деревянные каркасы. И эти небольшие дома имели четыре входа, проживать там могли четыре семьи. Места было мало, но и жильё было временным. Строительство части только начиналось, а людей уже переводили. Зато к этим домикам прилагался небольшой участок земли.

И сейчас, когда дома были почти полностью готовы, были и те, кто заявил о желании остаться в этих домах. Поэтому по мере выселения жильцов, эти дома переделывались под двух владельцев. Каждый дом делился пополам капитальной стеной, а каждая половина ещё на две при помощи фанерных перегородок. Поэтому сейчас их просто демонтировали и обновляли жилье, в чëм активно помогали будущие владельцы. А сами дома зачислялись в жилой фонд части. Да и выселения из тех восьми домов тоже ждали. Многие ведь жили в посёлке при кирпичном заводе или в двух соседних деревнях, и в часть ходили каждое утро на работу через лес. Дальше всех располагалась Романовка, одно из многочисленных имений Романовых, ещё в те времена, когда Анастасия Романова только-только стала женой Иоанна Грозного. В своё время отцу будущего первого царя из этой семьи запрещалось приближаться к Москве ближе, чем это имение. Оттого его наверное и не любили хозяева, потому что к началу революции от имения остались только поля, да крестьянские избы.

С бухгалтерией части я помогала как могла. Наш начфин зашивался, тем более, что его покинул постоянный помощник в лице замполита. На службе он присутствовал только номинально. В семье Вайнир со дня на день должно было состояться пополнение. Поэтому готовить квартиру Вайниров к появлению хозяйки помогали мы с Полиной.

С планировкой квартир особо не мудрили, взяли типовую планировку «распашонок», где зал был проходным в ещё одну комнату. Просто увеличили все параметры. Но в офицерском доме была высокая двускатная крыша, и квартиры, расположенные на третьем этаже получили, благодаря небольшой перепланировке, дополнительное большое помещение.

— Спальня мальчишкам, — единогласно решили мы.

— Два больших окна, столы можно поставить для учёбы. И шкафы для книг, учебников, тетрадей. — улыбалась я.

— Стены копитальные, под стропила выводили. Так что турник можно будет ребятам сделать, и кольца, и боксёрскую грушу. — Уже планировал Генка. — Только этот угол нужно досками закрыть. Обои пятками затрут.

Из-за переделки, потому что нужно было размещать лестницу, у нас расширился коридор, но сузилась одна из трёх комнат. Первая комната по коридору, у которой была общая стенка с кухней, приобрела форму буквы «г». Собственно и на комнату этот закуток стал непохож, а разобрать не получалось. Нельзя было лишать опоры перекрытия потолка.

— Какая-то несуразная кладовка с окном, — пожала плечами я.

— Вот именно, гладильную можем устроить, домашний кабинет, да просто кровать поставим. Гости же у нас будут, вот пожалуйста. — Сразу предложил несколько вариантов Генка.

А ещё в этой новой квартире был балкон. Для нас, живших в деревенских избах и на первых этажах, это было новшеством. Впрочем, в этих домах были балконы даже на первых этажах. С каждой длинной стороны дома было четыре выступа. На общем фундаменте с домом. Как объясняли нам наш Коперник и местный бригадир СМУ, чтобы не обваливались, не отходили от стены, и сохраняли функциональность ещё много лет.