С трудом успокоил, с горем пополам влил в неё ещё вина и отправил спать, приказав служанкам отнестись к девчонке со всей ответственностью.

Нельзя ей пить вообще, развезло, как алкаша от стакана водки после многодневного запоя.

Утром начались настоящие чудеса. Сначала примчался от императора фельдъегерь с письмом. Император сообщил, что к переходу в другой мир всё готово, и уже завтра можно отправляться.

Прям интересно будет посмотреть, как там всё придумали, всё-таки высота немаленькая, да ещё и вода внизу. Но ладно, завтра гляну. Вот подготовить к путешествию девчонку — это задача из задач. Не отправлять же её туда в платье, тем более, зная женщин, помимо одежды ещё много чего понадобится.

Пришлось отправлять служанок, чтобы будили засоню, приводили её в порядок и тащили на завтрак. Рассиживаться некогда, надо составить список и заняться покупками. Это мужику собраться — только подпоясаться, с женщинами такое не работает.

Не успели мы позавтракать, помешали незваные гости. Отец моей гостьи явился за дочерью, да ещё и во главе мощного отряда вооруженных людей.

Прежде чем с ним разговаривать, спросил у Елизаветы, хочет ли она с ним уехать. Она покачала головой, и я пошёл на переговоры. По дороге сам себя ругал, что даже не задумывался о подобном и совершенно не был готов к такому развитию событий.

С первых слов этого напыщенного урода стало ясно, что добром мы не разойдемся, и, похоже, мне придётся валить будущего тестя наглухо. Вёл он себя, чувствуя за собой силу, в высшей степени нагло и заносчиво. Я же старался сохранять внешнее спокойствие и говорил с ним, не повышая голоса, но при этом так, что не услышать меня он не мог.

Я не стал юлить и на его требование привести к нему дочь ответил прямо и незатейливо, она не желает его сейчас видеть, а тем более куда-то уезжать.

Не могу сказать, чем могла закончиться эта встреча, в принципе я готов был в любой момент начать стрелять — достать пистолет из пространственного кармана дело доли мгновения, — но не пришлось. На дороге к моему дому появился внушительный отряд всадников. Когда они подъехали поближе, я узнал некоторых из них. Отряд был смешанным и состоял из казаков и уланов. Вот кто-то из казаков и был мне знаком по приезду императора к нам в город, они были в его охране.

Граф, увидев этот отряд, сразу поубавил пыл и уже спокойно начал, можно сказать, просить о встрече с дочерью. Мне как бы и не жалко, разговаривал бы он сразу таким тоном, проблем бы не возникло, сейчас я ему обозначил: они встретятся, но только если она не будет против и в моем присутствии. Он даже зубами заскрежетал, услышав такие условия, но сдержался и кивнул.

К этому моменту и всадники приблизилась. Незнакомый мне казачий хорунжий громко уведомил, что отряд послан для охраны моего поместья. Дескать, император посчитал это поместье стратегически важным объектом и решил, что охрана лишней не будет.

Граф, услышав это, приуныл, а я подозвал крутящегося неподалеку управляющего и приказал разместить людей, накормить, помочь обустроиться и показать, где у нас что находится.

Графу, сначала коротко переговорив с Елизаветой, разрешил войти в дом, где в столовой и состоялся разговор отца с дочерью.

Он, иногда кидая на меня косые взгляды, стал уговаривать её поехать с ним, чтобы встретиться с матерью и братом, а когда она категорически отказалась, не смог себя сдержать и начал ей угрожать тем, что лишит её наследства. Елизавета тоже завелась и в сердцах выпалила, что не нужны ей их двести тысяч, проживёт и без них.

Я, глядя на этот цирк, только хмыкнул. Для простого обывателя сумасшедшие деньги, для меня — мелочь. Поэтому, чтобы потроллить графа, не удержался и сказал:

— Не волнуйся, милая, я тебе на свадьбу подарю раз в десять больше. Будет у тебя мелочь на булавки, не переживай.

Граф от неожиданности икнул, а Елизавета, бросив на меня озорной взгляд, капризным тоном спросила:

— Только на свааадьбу?

— Да могу хоть сейчас их отдать, — ответил я, улыбнувшись. — Только, наверное, в банк надо будет съездить, не уверен, что дома столько есть.

После этого, чтобы совсем уж прибить этого напыщенного индюка, позвонил в колокольчик и велел слуге разыскать и позвать сюда управляющего.

В разговоре возникла пауза, да и поговорили они уже, поэтому я, в надежде, что он откажется, предложил графу выпить, благо, напитками я затарился. Он не отказался и выбрал вражеский напиток, джина захотел. Пришлось опять звать слуг и просить организовать холодных закусок. Кормить графа я не собирался, но и совсем уж опускать его ниже плинтуса, оставив без закуски, не стал, пусть жрёт.

Не успел мы выпить и по пять капель (себе тоже пришлось накапать), как появился управляющий, у которого я спросил, сколько сейчас денег в доме. Тот ответил, будто готовился к этому вопросу: серебром в доме полтора миллиона рублей наберётся и ещё около миллиона есть ассигнациями.

Надо было видеть глаза отца с дочерью, у обоих они стали неестественно большие. Я, делая вид, что не заметил этого казуса, спросил:

— Милая, пойдёт? Или сказать, чтобы серебро привезли?

Та только кивнула. Я приказал управляющему подготовить и отнести в комнату невесты два миллиона серебром. Тот, похоже, просек игру и со смешинкой в глазах спросил:

— Может, выделить рядом комнату для хранения? Мешаться же будут.

Я перевёл взгляд на невесту, та пожала плечиками и произнесла:

— Можно и так.

На графа страшно было смотреть. Он как-то даже меньше ростом стал. Залпом выпил полстакана джина и, выдохнув, спросил:

— Кто-нибудь может объяснить, что это сейчас было?

— Ничего такого, просто подарок невесте на свадьбу чуть раньше времени, — ответил я с улыбкой.

— Вы настолько богаты, князь, что можете себе позволить такие подарки? И не боитесь такие суммы хранить дома? — тут же спросил граф.

— Не так, чтобы богат, на жизнь хватает. По крайней мере могу себе позволить подобные мелочи не считать. А деньги дома — это случайность, просто не успели отвезти в банк.

Мы действительно не успели отвезти деньги, заработанные за последний день на инициации, да и не спешили с этим, никто в шею-то не гнал.

Вообще, если разобраться, я по местным меркам действительно богат. В общей сложности на инициации удалось получить чуть более ста пятидесяти миллионов рублей серебром. Чуть не половина пришла от иностранцев, нехило мы с императором нагрелась на его зарубежных родственниках. Никогда особо не мечтал о богатствах, но не отказываться же, раз подфартило.

Граф, не торопясь, принял ещё, что-то напряженно обдумывая, а потом спросил:

— Скажите, князь, а это не ваши ли люди занимались инициациями?

Быстро же он сообразил, хоть и недостаточно. Мог бы, прежде чем что-то затевать, заранее навести справки. Поленился, или может ему кто-то не всё ему сказал?

В принципе, мне не особо важно, что он за человек, я уже понял, и от таких родственников, по моему мнению, надо держаться подальше.

Тем не менее ответил ему утвердительно, это и так все знают, если не считать графа, ведь из-за его отъезда все события прошли мимо него.

Граф немного помялся, хмыкнул невесело и неожиданно произнес, махнув рукой:

— Ладно, мне пора. Совет вам да любовь.

И он стремительно, как ужаленный в мягкое место, пошагал на выход.

Дождавшись его отъезда, Елизавета с облегчением выдохнула и произнесла:

— Хорошая шутка получилась, теперь надолго отстанет.

С удивлением на неё посмотрел и спросил:

— Какая шутка?

— С деньгами, — ответила она с невесёлой улыбкой.

— Не понял, ты что, собралась отказаться от подарка?

Нравится мне её шок. И так большие глаза становятся огромными, ротик от удивления приоткрытый, страсть какая красивая.

С ответом она замялась, а я подошёл, взял за руку и повёл в сторону её спальни.

В соседнюю комнату слуги таскали и складывала в угол мешки с серебром. Когда до Елизаветы дошло, что происходит, она почему-то снова расплакалась.