Тупак слушал, отлично представляя сложность работы в гидрокостюмах в течение длительного промежутка времени, когда человек дышит кислородом под давлением 3,5 Па. Людям, привыкшим к земному атмосферному давлению, порой трудно дышать смесью различных газов, используемых в лунных поселениях. Космическое пространство или гидрокостюмы — совсем другое дело. Они рассчитаны только на давление кислорода в 3,5 Па, что не соответствовало норме. Даже при имеющихся соединениях в коленях, локтях и поясе, сделанных по последнему слову науки и техники, каждое движение отнимало много усилий. Намного сложнее и утомительнее была работа на высоте уровня моря. Такой труд ценился высоко. Мышцы быстро уставали, учащалось сердцебиение. Поэтому особенно большое значение здесь имела скорость обмена кислорода.

За долгие годы у привыкшего к большим высотам Альто Плано выработались в организме ферменты, влияющие на систему кровообращения. Благодаря им, молекулы гемоглобина поглощали из любой окружающей среды значительно больше кислорода, а Тупак, родившийся и выросший в перуанских Андах, спокойно дышал при пониженном атмосферном давлении. Даже давление его костюма можно было понизить.

Советы, зная об этом, взяли его на свою лунную базу на Копернике для медицинских исследований. Теперь, когда срок его контракта истекал, Диллон предложил ему проверить эти экспериментальные исследования в реальной, так необходимой в то время работе. Имея все же некоторые опасения, Тупак принял предложение и назначил пробный срок. Но чем дольше он находился в этой колонии первооткрывателей, тем больше она ему нравилась…

Тупак ехал по недавно перекопанной дороге, трактор бросало из стороны в сторону. Приблизившись к гермопалатке, он поставил машину на стоянку, толкнул люк ногой и ловко выбрался из машины. Подойдя к работающим, он сразу заметил, что уже довольно большой участок пласта был освобожден от грунта. Песок аккуратно ссыпан вокруг всего сооружения из толстого пластика, кроме тыльной стороны, находившейся в тени. Картер и Робертсон, стоя на куче песка, сбрасывали его на купол гермопалатки.

Как только Тупак подошел, они воткнули лопаты и начали спускаться вниз. Трактор же продолжал сражаться с очередной грудой песка, и чувствовалось, как под ногами дрожит земля.

Картер, а за ним и Робертсон, трусцой сбежали вниз.

— Эй, расскажи-ка что-нибудь новенькое, только о старом не говори ничего, — спокойно сказал Робертсон. — Как там в нашем городе первооткрывателей?

Тупак кивнул на сетчатую сумку, которую он держал в руке.

— Вот прислали пару фляг для вас. Когда я уезжал, все было в полном порядке. Наконец-то по-настоящему взялись за работу над новой паровой установкой. И еще Диллон подписал договор с русскими на поставку горючего. Я уже уезжал, когда прибыли американцы, расстроенные тем, что русские вынудили их тоже покупать наше горючее.

— Вот и отлично. Небольшая конкуренция всегда идет только на пользу, — вступил в разговор Келли. — Рад, что ты снова здесь, Тупак.

Все переговорные устройства работали на одной частоте и он, очевидно, включил в тракторе радиопередатчик.

— А ну-ка, ребята, за работу. Надо все закончить, — поторопил Келли. — Я поехал к норе. Вернусь к шести вечера. Если понадоблюсь, вызовите на 120-й частоте.

Машина тяжело качнулась и покатилась на запад к горному склону, где в двух милях лежали пласты карбоната.

— Что слышно из ООН? — спросил Робертсон, когда трактор уже спустился по давно проторенной дороге.

— Они каким-то образом прослышали о нашем горном проекте. И, выражаясь словами Мата Диллона, сделали предупреждение, что любой, кто хоть один раз посмеет купить горючее где-нибудь, только не на Земле, в следующем году утонет в новых налогах.

Картер оглянулся вокруг и тяжело опустился на песок.

— Замечательно! Что же теперь делать?

Тупак, улыбнувшись, сел перед ним на корточки.

— Похоже, угрозы не беспокоят ни Диллона, ни американцев, ни русских. В ответ на это Диллон процитировал в кабинете Генерального секретаря Устав ООН, и обе стороны поддержали его. Диллон считает, что, объединившись с крупными державами против ООН и продолжая заниматься горным делом, они предотвратят возможное повышение налогов.

— Диллон сказал мне, что обе страны купят у нас столько, сколько мы произведем по цене сто долларов за фунт жидкого кислорода и по сто пятьдесят за их счет.

— Многочисленные возгласы восторга и одобрения! — вышел из себя Картер. — Только и слышишь: работа, работа и еще раз работа. А теперь нам еще надо что-то производить. Надеюсь, он подписал контракт с достаточно нелепыми пошлинами и на нереальные сроки?

— Все — одна тонна, сроки — один лунный цикл, участвуют обе базы, поставляем оба газа. Это было необходимо, чтобы заставить ООН больше не вмешиваться в наши дела, — добавил он.

— А по-моему, принимая во внимание мое теперешнее состояние, уж лучше, если бы они вмешивались. Посмотри, до чего я докатился, приятель, — произнес Робертсон.

— Сколько времени ты уже тут работаешь? — небрежно спросил Тупак.

Робертсон повернулся к нему, но из-за защитного шлема нельзя было разглядеть его лицо.

— Около двух часов. А что?

— Ваша работа отнимает много сил.

— Ну и что, — резко ответил Робертсон. — Мы в отличном состоянии, чтобы завершить ее.

— Подождите, — возразил Тупак. — Я ведь не предлагал…

— Слушай, — перебил его Робертсон, — мы прекрасно знаем, что ты лучше всех нас справляешься с особо тяжелыми работами. Пока тебя не было, у нас все шло отлично. Так что не надо…

— Успокойся, Джим, — строго сказал Картер, который до этого момента спокойно сидел и не принимал участия в развернувшемся споре. — Тупак совсем не это имел в виду. И, кроме того, беспокоиться о нас — его обязанность. Сам посуди, он разбирается в этих вопросах гораздо лучше, чем…

Робертсон вскочил на ноги.

— А я так не считаю. Если он думает, что такой всемогущий, пусть сам заканчивает работу.

Он развернулся и зашагал прочь, сильно стуча ботинками.

— Черт побери, — выругался Картер. — По-моему, я что-то не тай сказал.

— Мы оба неправы, — спокойно вставил Тупак.

Он встал и подобрал брошенную Робертсоном лопату.

— Думаю, нам лучше довести работу до конца.

Через час Тупак с Картером полностью засыпали купол. Они побрели в гермопалатку, сняли костюмы, и Картер занялся ужином.

Подозрительная тишина, которую Тупак тщетно пытался не замечать, исходила от купола, который по размерам был несколько больше обычной общественной столовой. Повсюду был слышен шум работающих машин компрессора. Он обратил внимание на отклонение гермострелки на панели индикатора. Она снова зашкаливала до желтой зоны. Тупак встал, подошел к компрессору и пальцами набрал комбинацию из цифр. Стрелка слегка качнулась, но вернулась, в свое прежнее положение. Гермоиндикатор представлял собой солидный пневматический преобразователь. Обычно воздуходувные мехи использовали внешний вакуум для контроля за внутренним атмосферным давлением. Тупак уже неделю подозревал, что определенное количество пыли, которую они набрасывали на палатку, начало портить внешнюю изоляцию агрегата. Не обращая внимания на толстый слой пыли в здании, он резко потянул за выхлопной клапан, и небольшая струя воздуха вырвалась наружу. Через тридцать секунд стрелка вдруг поползла в обратном направлении. Удовлетворенный проделанной работой, Тупак опять сел в кресло, зафиксировал для себя не забыть хорошенько разобраться с агрегатом, пока попадающий внутрь воздух не порвал материю и не начал просачиваться наружу. Поскольку Робертсон отсутствовал и некому было предоставить отчеты, Тупаку самому пришлось заниматься этой скучной работой — следить за показаниями измерительного прибора.

Когда Келли вошел в комнату, Робертсон лежал на спине на своей койке и читал. Келли снял костюм, повесил его и подошел к столу.

— Черт побери, запашок у этого тушеного мяса просто…, — он остановился на полуслове, внезапно ощутив царящую в комнате атмосферу.