— Мне возвращаться, сэр?

— Решайте сами.

— Пассажиры недовольны, они хотят еще пополнить свои коллекции. Я остаюсь. Если потеряю вас из виду, найду по маяку.

— Ладно.

Лейф повернулся к микрофону внутреннего оповещения:

— Включить сирену. Проверить наличие всех членов экипажа на борту. Приготовиться к подъему.

— Правило Седьмое, — усмехнулся Пэскью. — Любое действие, причиняющее неоправданный ущерб невраждебной форме жизни, признается самым большим нарушением Кодекса Контакта. — Он иронично развел руками. — Итак, они ползут к нам, как огромная армия ленивцев, а мы должны бежать, поджав хвост.

— Вы придумали что-то лучше? — раздраженно спросил Лейф.

— Нет, ничего. Что за черт!

Завыла сирена. Вскоре «Громовержец» стало слабо трясти, что указывало на то, что камеры сгорания и стартовый ускоритель находятся уже в разогретом состоянии. Внезапно в рубку с диким выражением лица влетел Хоффнэгл. В одной руке он сжимал скрученные в рулон таблицы для контакта.

— Это, наверное, шутка? — заорал он, размахивая таблицами и даже забыв добавить «сэр». — Мы успешно проработали здесь две вахты, потратив на эти беседы все свободное от дежурства время, и один из них уже только что закончил рисовать орбиту. Теперь вы отзываете нас.

Он ожидал ответ, весь кипя от негодования.

— Мы меняем место.

— Меняем место? — Он посмотрел так, как будто никогда не слышал о подобных вещах. — На какое?

— В двухстах километрах отсюда.

Хоффнэгл недоверчиво уставился на Лейфа, громко глотнул, открыл рот, затем закрыл его и снова открыл.

— Но это значит, что нам нужно будет начинать все сначала и уже с другой группой?

— Боюсь, что так, — согласился Лейф. — Те, с кем вы пробовали говорить, могли бы лететь с нами, но попытка заставить их понять, что от них требуется, займет слишком много времени. Ничего не остается, как все повторить заново.

— Нет! — завопил Хоффнэгл, совершенно обезумев. — Нет! Все, что хотите, но не это!

За его спиной неожиданно возник Ромеро.

— Что не «это»? — Он тяжело дышал и выглядел, как загнанная скаковая лошадь.

Пытаясь рассказать ему недобрую весть, Хоффнэгл, казалось, забыл все слова; все, что ему удалось сделать, было несколькими невразумительными жестами.

— Специалист по контакту, не способный установить контакт с другим специалистом по контакту, — заявил Пэскью, продемонстрировав научный подход к происходящему.

— Они меняют место, — с большим усилием выдавил из себя Хоффнэгл.

Получилось очень испуганно.

Испустив отчаянное «Что?!», Ромеро побагровел в два раза сильнее, чем неспешиты. Несколько секунд он действительно выглядел одним из них, стоя окаменевший, с остановившимся взглядом.

— А ну, давайте отсюда! — взорвался Лейф. — Давайте, давайте! Пока сюда не явился Нолан. С меня уже хватило вас двоих. Идите куда-нибудь, где сможете немного остыть. И запомните, не вы одни попали в такое положение.

— Да, не мы одни, — обозленно проронил Хоффнэгл. — Но только мы несем такое бремя ответственности за…

— Все несут бремя ответственности, кто за что, — резко оборвал его Лейф. — И всех они утомили предостаточно. Убирайтесь отсюда, пока я окончательно не вышел из себя и не вызвал для вас конвой.

Они удалились с нескрываемым пренебрежением. Лейф сел за стол и покусывая нижнюю губу, занялся своими бумагами. Прошло двадцать минут. Он посмотрел на хронометр на стене, включил переговорное устройство и, обращаясь к Бентли, спросил:

— Почему до сих пор не взлетаем?

— Нет сигнала с поста контроля, сэр.

Он перезвонил на пост контроля:

— Чего вы ждете?

— Та группа из поезда все еще околачивается в пределах реактивного следа, командор. Или им никто не говорил отойти, или же, если и сказали, они еще не успели сообразить.

Лейф редко неприлично ругался, но сейчас крепкого словца не сдержал. Он позвонил в третий раз, вызывая Хардинга:

— Лейтенант, быстро пошлите два взвода ваших людей наружу. Посадите всех этих инопланетян опять в поезд. Позаталкивайте их внутрь и как можно быстрее возвращайтесь.

Он снова занялся документами. Пэскью сидел в углу рубки, грызя ногти и улыбаясь сам себе. По прошествии получаса Лейф опять хлестко выругался и включил переговорное устройство:

— Ну, в чем там дело?

— Все еще нет сигнала, командор, — покорно ответил Бентли.

Звонок на пост контроля:

— Я отдал приказ после очистки территории немедленно взлетать. Почему он не выполнен?

— Один инопланетянин все еще находится в зоне поражения, сэр.

Следующий звонок Хардингу:

— Разве я не говорил вам порассаживать инопланетян в поезд?

— Так точно, сэр, говорили. Все пассажиры возвращены на свои места пятнадцать минут назад.

— Не городи ерунды! Твои люди оставили одного, и теперь он болтается вокруг и задерживает корабль.

— Этот не из поезда, сэр, — спокойно возразил Хардинг. — Он приехал на машине. Относительно него вы никаких распоряжений не давали.

Лейф двумя руками сгреб все, что лежало на его столе, после чего раздался его рев:

— Уберите его отсюда к черту! Посадите его в его приспособление и спихните по дороге. Немедленно!

Он откинулся на своем кресле, что-то бормоча себе под нос.

— Как вам нравится идея подать в отставку и купить себе ферму? — поинтересовался Пэскью.

Новое место посадки было выбрано на гребне единственного на километры вокруг лысого холма. Обгоревшие пни на нем служили напоминанием о лесном пожаре, который, начавшись на вершине, распространился вниз по склонам, пока, возможно, не был затушен сильным дождем.

Поросшие густым лесом холмы простирались отсюда во всех направлениях. Железной дороги поблизости не было, но внизу через долину проходило шоссе, за которым змеилась неболииая река. На расстоянии шести километров виднелись два поселка, а также средней величины город в восемнадцати километрах к северу.

Некоторый опыт пребывания на планете значительно ускорил разведку. Орншоу, дежурный пилот, поднял в воздух свой вертолет, взяв на борт Уолтерсона и еще четырех специалистов, превысив тем самым допустимую норму грузоподъемности. Разведывательный вездеход поехал в город, приняв в себя целое войско исследователей, включая Пэскью. Три ботаника и один лесовод отправились в лес, сопровождаемые десятком пехотинцев, которым также полагалось нести их трофеи.

Хоффнэгл, Ромеро и Нолан побрели к ближайшему поселку, разложили свои таблицы посреди небольшой площади и молились на сельского гения, способного постичь значение основных жестов быстрее, чем за неделю. Группа инженеров корабля направилась изучать провода, натянутые наг ажурных столбах и пересекавшие холмы в западном и южном направлениях. Специалист по гидрофауне, говоривший, что — его выбор был определен с рождения прозвищем Угорь, просиживал часами на берегу реки со своими удочками, не зная, какую наживку выбрать, какова может быть его добыча и вообще, хватит ли ему целой жизни, чтобы поймать здесь хоть что-нибудь.

Во время всей этой оргии сбора данных Лейф оставался на корабле. У него было мрачное предчувствие относительно дальнейших событий. Время показало, что он не ошибся. В течение тридцати часов Орншоу дважды менялся с Огилви и теперь заступил на дежурство в третий раз. Находясь на высоте четыре тысячи пятьсот метров над «Громовержцем», он вышел на связь:

— Командор, мне очень жаль, что приходится сообщать такие новости, но они опять идут. Кажется, они стали соображать быстрее. Может, были оповещены по своим системам визоэкранов?

— За сколько, по вашему, они доберутся сюда?

— Жители поселков примерно через два часа. Толпе из города нужно часов пять-шесть. Впереди них возвращается вездеход.

— Верните на корабль, кого вы там взяли, и слетайте за этими тремя контактерами, — приказал Лейф. — Потом подберите еще какого-нибудь любителя прогулок.

— Есть, сэр.

Над долиной кошмарно застонала сирена. В поселке Хоффнэгл прервал свое замедленное жестикулирование и разразился страстной тирадой, которая изумила неспешитов двумя днями позже. В чаще лесовод свалился с дерева и придавил собой пехотинца, тоже обладавшего, как оказалось, мощным голосом.