– Спасибо, Минцзэ.

Время пролетело незаметно. Суета не прекращалась до самого начала праздника, и шум не стихал ни на мгновение: улицы были полны смеха и разговоров, как и Сияющий Дворец. А когда сумерки заступили в свои права, Рэниум вспыхнул яркими огнями, обретя совсем иной умопомрачительный вид. Любой, кто выходил на балконы или хотя бы выглядывал из окон дворца, мог в полной мере насладиться красотой данного пейзажа. Отсюда, с горной высоты, фонарики, зажжённые смертными тут и там, выглядели совсем как светлячки, мерцающие и отгоняющие ночную тьму.

Отовсюду звучала музыка и доносились ароматы угощений. В воздухе отчётливо чувствовался запах шоколада, и причиной тому был фуршетный стол, уставленный не только закусками, но и сладостями. Прямо посередине многочисленных тарелок и подносов, возвышался большой шоколадный торт, от которого никак не мог оторвать взгляд преисполненный безмятежным спокойствием Бьерн.

Минцзэ заметила его сразу, ведь вокруг высокого прекрасного молодого мужчины собралась толпа юных девиц, что смущённо перешёптывались и не решались подойти к младшему брату Всеотца поближе. Казалось, в свою очередь Бьерн не замечал никого вокруг и совсем не слышал хихиканье и болтовню благородных красавиц в праздничных платьях. Он был полностью погружён в раздумья, замерев на месте. Минцзэ, минуя гостей, что расступались перед ней, подошла к нему, и девушки, уважительно поклонившись, тут же отступили ещё на шаг назад, стесняясь её только больше.

Бьерн выглядел превосходно: чёрные волосы были собраны на затылке и подвязаны шёлковой лентой, а наряд – свободного кроя кафтан, перетянутый искусно прошитым кожаным ремнём – смотрелся элегантно и очень богато. На чистом красивом лице не было ни единого изъяна.

Приближение Минцзэ он тоже не заметил. Она тронула его за руку.

– Половинка сердца божественного, ты озаряешь своим обликом этот дивный вечер!

Бьерн обернулся и тут же просиял. Улыбаясь, он нежно обнял бессмертную, поприветствовав её.

– Почему ты стоишь здесь в одиночестве? Не пьёшь, не ешь. Фуршет тебе не по нраву?

Девушки, что стояли чуть поодаль – их было трое – зашушукались, очевидно, обсуждая беседующих бессмертных.

– Ну что ты, дорогая! Ты подготовила всё настолько замечательно, что у меня просто разбегаются глаза. Не знаю, за что браться.

– А мне кажется, тебе очень приглянулся торт.

Бьерн прыснул со смеху.

– Ты видела, как я таращусь на него?

– Твой устремлённый на десерт взгляд заметили все, я думаю, – она хихикнула. – Так почему не отведаешь кусочек?

– Видишь ли, дело совсем не в торте…

– А в чём же?

Бьерн приблизился и сбавил тон, чтобы его могла слышать только Минцзэ. Он ответил:

– Те три девицы окружили меня и не давали проходу. Я растерялся, не найдя пути отступления, и потому сделал вид, будто их не замечаю вовсе.

Теперь уже рассмеялась Минцзэ. Её звонкий смех развеселил и Бьерна.

Такое бурное внимание в его сторону не было чем-то удивительным. Завоевать сердце младшего брата Всеотца желала каждая девушка, лишь раз его увидев. Он был поистине завидным женихом: невероятно красив, умён, воспитан, а его статус говорил сам за себя. Только вот ни одна юная красавица пока так и не смогла обратить его взор на себя, хотя пытались многие. Ни для кого не секрет и то, что незамужние девы посещали торжества, в которых принимал участие Баиюл, исключительно ради его младшего брата. Ведь где бог – там и и его половина сердца.

Потому Бьерн не особо любил все эти людные процессии, хоть веселиться и обожал. Больше всего ему нравилось танцевать и играть на скрипке, чего он часто не решался делать на публике из-за повышенного внимания. Только если попросят – тогда отказать он попросту не мог. И не хотел.

– И что же, тебе совсем никто не приглянулся? – Минцзэ лукаво улыбнулась.

Бьерн с какой-то горькой улыбкой опустил взгляд, покачав головой:

– Увы.

– Тогда мне придётся тебя спасти.

Взяв его за руку, Минцзэ повела мужчину за собой, минуя девушек, не спускающих с них завистливых взглядов. Они смотрели им вслед, вздыхая и понимая, что потенциальный жених ускользает. И когда двое бессмертных оказались посреди бального зала, Минцзэ положила руки на плечи Бьерну, а он, тут же поддавшись, аккуратно опустил свои на её талию, и пара закружилась в танце. На лице его засияла благодарная улыбка, а в глазах отчётливо читалось облегчение.

– Спасибо, – сказал Бьерн. – Я думал, что не обойду настойчивых невест уже никогда!

Минцзэ отмахнулась:

– Обращайся! Всегда рада помочь.

Со стороны они выглядели, как старые добрые друзья. Шутили, смеялись, покачиваясь в танце. И гости, что заметили это действо, тут же подхватили их настроение. Каждый отыскал себе пару, отдаваясь танцу, тоже желая окунуться с головой в это праздничное очарование. Музыканты сменили мотив на более спокойный, заметив настрой людей. Полились волшебные звуки музыки, среди которых пела скрипка. Её Бьерн слушал особенно внимательно.

На скрипке играли лишь во дворцах. Простые люди предпочитали в повседневной жизни другие инструменты. Ханг, к примеру. Почему-то, так было заведено, что скрипка – плачет, когда поёт, а ханг – играет мелодию звёзд и уносит куда-то в запределье. Но Бьерн слёз не боялся, и мог плакать вместе со скрипкой, только бы слышать её песнь.

Дева Солнце сразу заметила, как тот переменился в лице. Лишь отдавшись танцу, Бьерн смог расслабиться. Минцзэ была рада этому, но, несмотря на чудесную компанию, всё же высматривала в толпе гостей другого мужчину. Он, несомненно, выделялся, ведь обладал выдающимся ростом. Да и облик Всеотца никак не мог затеряться среди смертных.

Нерукотворная понимала, что сегодня он нарасхват: вероятно где-то общается со смертными, даруя им благословения. Но всё же ей хотелось скорее увидеть его. И только лишь подумав об этом, Минцзэ услышала тихий голос Бьерна, шепчущий ей на ухо:

– Там кое-кто глаз с тебя не сводит.

Словно маленькая девочка, она замерла, смутившись. Её рука чуть сильнее сжала плечо Бьерна. Тот, едва ощутив это, усмехнулся:

– Неужто нервничаешь?

Вдох застрял в горле. Теперь Дева Солнце действительно ощущала на себе взгляд. Его взгляд.

Она почувствовала, как кто-то подошёл сзади. В нос ударил до боли знакомый лёгкий аромат кардамона. Бьерн чуть отступил, взяв руку Минцзэ и передав её старшему брату. Та обернулась, медленно, в нерешительности. Перед ней предстал Баиюл. Невероятно красивый и высокий. Под его пристальным взглядом золотистых глаз Дева Солнце всегда млела, словно дитя. Взволнованная, она старалась сохранять невозмутимость, но оглушительный и быстрый стук её сердца Всеотец отчётливо слышал и понимал – она лишь притворяется. И то был совсем не страх, а приятный головокружительный трепет. Одно его прикосновение, и владычицу светила будто било током.

– Мой господин, – тихо, почти шёпотом произнесла Минцзэ, поклонившись.

Бьерн покинул их незаметно и быстро, поспешив оставить пару одних. Конечно, оказаться наедине полностью они не могли, по крайней мере пока, ведь вокруг был самый разгар праздника. Но стоило Баиюлу взглянуть в выразительные манящие глаза Минцзэ, как все будто исчезли, и остались лишь они вдвоём.

– Какими же силами ты овладела, раз не выходишь из моей головы ни днём, ни ночью?

Бархатный и по-мужски грубый голос словно тронул саму душу бессмертной. По коже помчались мурашки.

– Теми же силами, при помощи которых ты обрёл власть надо мной, господин.

Баиюл усмехнулся:

– Выходит, мы с тобой очень могущественны.

– На то воля вселенной, – согласилась она.

– И помыслы её – всегда истина.

Это была известная фраза, которая устоялась среди смертных и нерукотворных. Она несла в себе огромный смысл: противиться высшим силам бесполезно. И даже Всеотец не смел перечить указам вселенной, ведь её безмерное влияние куда сильнее, чем разумы живущих.