Ева хотела расслабиться, но пристальный взгляд парня, сидевшего справа от нее, вызывал тревогу. Это тот самый противный тип, который вчера упивался пойлом. Она повернулась и посмотрела на него в упор. Ева давно научилась не отводить взгляд, давить неприкрытым вызовом. Обычно это срабатывало, и противник ретировался. Но этот только усмехнулся. Дверь закрылась, Ева посмотрела в стекло и увидела, как вездеход расправил огромные крылья.

«Вот это размах. Такой может и до Острова поднять», – подумала Ева, хотя знала, что вездеходы приспособлены для полетов над поверхностью. На Острова можно подняться только на капсулах.

В проходе появился Олег.

– Дорогие участники, сейчас нас ждут подготовительные процедуры. – Он показал медицинский пистолет с капсулами. – И мы отправимся в Александрию. Просьба сдать мне ваши УЛы, они потребуются, если вы пострадаете в игре.

Олег неубедительно улыбнулся. Он прошел по ряду, забрал документы и вживил каждому участнику капсулу с отслеживающим устройством.

Ева потрогала треугольник кожи между большим и указательным пальцем, где теперь находился посторонний предмет. Было не больно, но инородное тело под кожей вызывало не самые приятные ощущения.

Мужчина вернулся к водительскому креслу, отложил медицинский пистолет и повернулся ко всем:

– Я думаю, вы заметили, что перевалочный пункт имел достаточно суровые условия. Никого вокруг, тесные комнаты с надувными матрасами, ужасное питание.

Многие рассмеялись, а Ева серьезно слушала Олега и прикидывала, к чему он ведет.

– Но вы не получали никаких заданий, как бывало в некоторых турах до этого. На самом деле проживание здесь и было заданием, подготовительным этапом, который вы все прошли. Никто не сбежал и не отказался от игры. Это радует. Значит, все готовы и жаждут пуститься в путь к своей мечте.

«Сколько можно ниочемных речей?» – подумала Ева и стала разглядывать бутылку.

– На этом мое вступление окончено. Я надеюсь, вы все изучили правила игры, которые вам рассылали. Но я все же напомню основные моменты. Вас ждут три этапа. В каждом есть свое задание, которое обязательно нужно пройти. Тот, кто не сможет этого сделать – выбывает. Если вы угадаете, по какой сказке подготовлен десятый тур, то будет проще понять, что вас ждет в финале, как искать подсказки, как проходить испытания. Не попадайте в ловушки, будьте начеку. Снимать часы запрещено. Не раздражайте других участников. Они могут убить вас. Это самая обидная смерть, которая зависит только от вас. Если игрок набирает пятьдесят процентов голосов, то его уже не спасти. Голосовать можно в любое время первых двух этапов. Количество голосований не ограничено. Но если вы уже отдали голос, то, пока кто-то не будет исключен таким образом, переадресовать его вы не вправе. Поэтому не торопитесь с выбором, он может стать решающим. Голосование прекращается автоматически, если осталось меньше пяти участников. Покажите себя с первых минут. На вас смотрят миллионы, делают ставки, болеют и могут подарить вам шанс на победу. Каждый зритель имеет право пожертвовать любую сумму байтов любому участнику или даже всем. Если игрок набирает пятьсот байтов от зрителей, то получает подсказку. За тысячу вас ждет не только подсказка, но и то, что пригодится при прохождении испытаний. Полторы тысячи дадут, помимо прочего, дополнительный голос. Но такой щедрости я еще не встречал. Влюбите в себя зрителя, и вы станете на шаг ближе к победе. Выиграть может только один. Выжить могут все. Напоследок скажу, что все будет зависеть только от вас. А теперь выдыхаем и открываем приветственный сюрприз от организаторов. И я еще раз поздравляю всех с участием! Надеюсь, мы еще увидимся.

В этот раз никто не хлопал, слишком сильным было предчувствие беды.

Олег взял свою бутылку с напитком и пошел по проходу. Он останавливался у каждого участника, и они вдвоем приподнимали бутылки. Обменивались коронной фразой, которую должен будет сказать игрок, когда попадет в первый этап: «Надеюсь, еще увидимся!» – и делали по глотку.

Следом все стали обмениваться этой фразой с соседями и с теми, кто сидел впереди или сзади, и пить коктейль. Ева поставила наполовину пустую бутылку на стол и открыла пакет. В нем был маленький прозрачный шар, а внутри кусок зеркала с частью какой-то надписи или рисунка, сделанного красным маркером.

Ева покрутила предмет в руках. Нажала на пипочку сверху, и шар распался на две половинки. Она взяла кусок зеркала – острый по краям, но пластмассовый.

«И что он означает?»

Ева повернула голову и увидела, что у противного парня, сидевшего через проход, в таком же прозрачном шаре похожий кусок зеркала. Заметив ее взгляд, парень тут же спрятал шар в карман. Ева скривилась и откинулась на широкую спинку кресла. Она сделала еще несколько глотков вкусного освежающего напитка, а вездеход уже начал свое движение, везя их в неизвестном направлении. Буквально через несколько минут Еву разморило, веки стали тяжелыми и закрывались сами собой. Она пыталась побороть накрывающий ее сон, но, оглянувшись, увидела, как остальные удобно устраивались на сиденьях.

«Может, это и к лучшему», – подумала Ева и перестала сопротивляться.

А+Я

Я бы хотел сказать, что влюбился в нее с первого взгляда, но это, увы, было не так. Как оказалось, мы учились с ней в одной школе много лет, ходили на тот самый второй этаж высоченной стоэтажки, сидели в соседних классах. Но семь лет я ее не замечал, даже не знал о ее существовании. И вот на выпускном я наконец ее увидел. Нет, наверняка я видел ее сотни, а может, и тысячи раз в коридорах, столовой, спортивном зале, около здания. Но увидел я ее только в тот день.

Мы учились в разных потоках. Я был популярным, взбалмошным и самоуверенным. Девчонки липли ко мне, сколько себя помню. А она… она была незаметной скромницей, одной из многих. К окончанию школы у нас сформировалась группа «привилегированных», которые чувствовали себя островитянами, а всех остальных просто не замечали. Мы умели наводить в школе шорох, да и не только в ней. Носились по лестницам высотки, вскрывали замки дверей на другие этажи и на крыши. А еще научились взламывать сеть, ломать порталы, вирусить. Нет, мы не были преступниками, нам всего лишь хотелось бурления эмоций. Мы считали, что в недалеком будущем все переберемся на Острова, что достойны только лучшей жизни. И неважно, какими путями. Тем более на поверхности мы привыкли иметь больше, чем было у многих.

Учился я неплохо, особенно это касалось технических предметов и работы с сетью. Учителя говорили, что, с моими способностями и поддержкой отца, я могу достичь хороших высот, работать на островитян. Но я не хотел следовать их наставлениям, а собирался сам стать островитянином. Тогда жизнь кипела вокруг меня и несла сквозь дни в оглушительном потоке страстей.

Девчонок я всегда выбирал, ориентируясь на их яркую внешность, идеальную фигуру и дерзкий, раскрепощенный нрав. С такими было весело и просто. Никаких заморочек и выноса мозга. Отвязные вечеринки на руинах, безбашенные друзья, прогулки по ночному городу и рассветы на крышах высоток. Что сказать, гормоны кипели, мозг отключался. Мне всегда нравилось, когда девушки носили обтягивающие резиновые костюмы, красили темным губы и смотрели на меня с желанием. Это было довольно возбуждающим. Особенно когда сажаешь такую девочку на воздушный скутер, который подарил отец, и несешься по руинам, чувствуя, как она прижимается к тебе всем телом.

Но к концу обучения однотипные вечеринки уже поднадоели, а веселые подружки превратились в зануд, жаждущих отношений. В те дни я словно предчувствовал начало какого-то нового этапа своей жизни. К тому же мама убедила отца не дарить мне вездеход на восемнадцатилетие, если я не пройду распределение и не оденусь как положено на заключительный вечер школьного обучения. Распределение было пройдено с первого раза, не знаю, почему мама сомневалась. Оставалось только поступить на тот курс, который я хотел. Первую часть сделки я выполнил безоговорочно. Оставалась вторая. И в день икс я, побежденный обстоятельствами и мамой, стоял одетый как обслуга островитян: белая рубашка, черный костюм, черная повязка на шее, новые часы и классические блестящие подошвы, которые покрылись пылью, как только я вышел из высотки, где мы жили. Друзья умирали со смеху над моим видом. Они-то привыкли видеть меня в резиновых брюках, футболке и непродувайке. Я бы пришел в этом и на праздник, честно, если бы не вездеход, который стоял на кону. Мама и девочки, с которыми я учился, охали и восторгались, а я парился в пиджаке и задыхался в повязке.