– Так что вас сподвигло пробраться из сибирской тайги сюда, на режимный объект, к тому же в такой ранний час? – не поднимая головы, но следя боковым зрением за каждым движением Никиты, спросил лейтенант, продолжая изучать его документы. – Если вы в здравом уме, в чем я, уж простите меня, мягко говоря, очень сильно сомневаюсь, то должны понимать, что я не собираюсь никоим образом беспокоить Директора СВР. Если невыносимо хотите попасть к нему на прием, то, пожалуйста, приходите днем и пройдите все положенные процедуры.

– Товарищ лейтенант, да все я понимаю, поэтому только прошу передать, даже не передать, а, знаете что?.. Вы перепишите на свой листок вот эти символы, буквы и цифры – если вдруг думаете, что на моей бумаге может быть яд или еще что – и попросите передать их в той же последовательности, как тут написано, Константину Георгиевичу.

– Гражданин, смотрите, все для вас может плохо кончится, если вы не покинете это место, – не обращая на странную просьбу никакого внимания, дежурный офицер протянул документы и билеты обратно Никите. – Прошу удалиться немедленно, и если у вас есть желание…

– Можете меня арестовать, – перебил его Никита, – но сделайте то, о чем я вас только что попросил. Поймите, у меня есть семья и трое детей, а я на последние деньги прилетел сюда, чтобы спасти жизни нескольким несчастным людям, попавшим в беду… Я не знаю, могу ли я вам сказать больше того, что уже озвучил, но это действительно очень важно. Вам же все равно тут скучно от безделья, так развлеките себя делом: позвоните в КПП внутреннего периметра, а они очень быстро напрямую свяжутся с Ситниковым, то есть с Директором СВР. И если Константин Георгиевич посчитает то, что здесь написано, полным бредом, то тогда можете хоть пристрелить меня, но только прошу вас, передайте по команде наверх…

Лейтенант сделал знак рукой Никите, мол, он понял, и дальше ничего объяснять не надо. Офицер забрал листок у него, повернулся и зашагал к турникету. Никита направился вслед за ним.

– А вы куда? – остановил его дежурный по КПП. – Приходите после десяти сюда же, а я так уж и быть, передам вашу абракадабру дежурному по части, даю слово. Вы удовлетворены?

– Более чем, – ответил Никита и улыбнулся. – Только я здесь, в лесу, у вас на виду побуду, если не возражаете. Мне, сибирскому охотнику, это как вам в метро кататься.

Лейтенант ничего не ответил, лишь махнул рукой в неопределенную сторону и стал ждать, когда Коробейников заскочит в помещение и выключит стопор турникета.

Прошло минут сорок. За это время Никита три раза прошелся от КПП до поворота и обратно, оставаясь постоянно на освещённой части дороги. Потом ему надоело ходить по асфальту, и он решил обследовать подмосковный лес. По его прикидке им должны были заинтересоваться никак не ранее девяти часов. Но он ошибся. Углубившись в лес по проросшей узкой просеке метров на триста, он услышал вначале шум автомобильных двигателей, а затем и мелькание света фар за стволами могучих елей. Никита остановился и стал следить. Вот кавалькада из трех одинаковых черных больших джипов подъехала к КПП и остановилась, заглушив двигатели. Сомнений не было – это приехали за ним.

– Вот он! – услышал Никита голос лейтенанта, когда перескочив через снежный отвал, он вышел на дорогу в метрах сорока от хвостовой машины.

Тут же из-за джипа выскочили трое военных в полном вооружении и в масках, и быстрым шагом направились к нему навстречу.

– Наручники будете надевать? – спросил с улыбкой Никита, когда те подошли к нему: один спереди, двое сзади по бокам.

– Будем, – бесстрастно прозвучал голос стоящего перед ним офицера с погонами подполковника, – а как же иначе.

Никиту посадили в средний джип. Справа и слева его крепко прижали плотно сбитые бойцы спецназа. Ворота уже были открыты, надолбы перед ними опущены, и вереница машин проехала на охраняемую территорию. Почти сразу же они оказались еще перед одним КПП, где также уже ждали их для проезда без остановок дальше. Здесь на голову Никиты накинули черный матерчатый мешок.

– Начинается настоящее кино! – удовлетворенно сказал он.

Минут через десять машина остановилась, и Никиту, поддерживая с обеих сторон, завели в какое-то здание. Пройдя по довольно длинному коридору, вошли в лифт. Лифт пошел вверх. Остановился. Снова коридор. Прошли через дверь…

– Можете пока отдыхать, – прозвучал голос подполковника сзади, когда один из конвоиров снял с него наручники. – Мешок снимете сами – это вам сувенир от нас.

Послышался звук захлопываемой металлической двери, затем щелкнул три раза замок. Никита развязал тесемку на шее, снял «сувенир» и осмотрел комнату. По ощущению, это была камера: голые стены, одна кровать, небольшое окно под потолком, светильник над дверью без выключателя, который, пока он изучал обстановку, как раз и выключился. Никита облегченно вздохнул и, закинув на кровать свою верхнюю одежду, чтобы не запачкать белоснежное белье, нагромоздился на нее, свесив ноги сбоку. С чувством полностью выполненного долга на этот час, он закинул обе руки за голову и крепко заснул.

Никита проснулся от звука открываемой двери. Он открыл глаза. В окошке под самым потолком было темно, значит, он дремал не больше часа. Он приподнялся с кровати и сел с краю на свою куртку. Включился свет, и пока Никита щурился, перед ним уже стоял пожилой мужчина в костюме. Наконец, Никита видел того, к кому так долго добирался, воочию – это и был Директор Службы внешней разведки России Ситников Константин Георгиевич. Пока глаза Никиты привыкали к свету, сзади Ситникова появился тот самый подполковник, который привел его сюда, и поставил рядом с кроватью стул со спинкой. Директор сел. Все происходило словно в немом кино: ни звука, ни слова – лишь легкий шорох шагов и все. Никита также молча смотрел и ждал, когда заговорят с ним, так как знал, как надо вести себя в камере. Правда, зная, что все-таки он не арестант, а также не сотрудник СВР, остался сидеть в кровати.

– Так, значит, вы – Шадрин Никита Алексеевич? – устало спросил Ситников, глядя не на Никиту, а на подполковника.

Никите почему-то вблизи черты лица Директора СВР напомнили одного из односельчан в Сайгире: одинокого старика Никанорыча по прозвищу Дед, который жил на самой окраине поселка почти на самом берегу Енисея. Звали его Дедом, как рассказывал тесть, с самого детства, так как своими мимикой, походкой, манерами смахивал на пожилого старика, хотя человеком считался очень дельным, и в свое время был очень уважаемым охотником. А в области премудрости собаководства мог заткнуть любого эвенка. Для него попросту не было плохих лаек: брал любую выбракованную собаку и шел в тайгу, и добывал всегда больше всех соболя.

Даже голос Константина Георгиевича своим тембром напомнил Никанорыча. Вспомнив Деда, и найдя схожесть сидящего перед ним человека, наделенного могучей силой власти, с ним, Никита непроизвольно заулыбался.

– И чью разведку вы представляете? И зачем вся эта комедия? – выдержав паузу, спросил Ситников. – Судя по тому, что вы в молодости несколько лет жили в США, можно предположить ЦРУ… Надо сказать, фокус с паролем от моего личного ноутбука, который хранится в сейфе и никогда не подсоединялся даже к внутренней сети, меня, честно говоря, удивил и заинтересовал. Вот поэтому я и вы находимся здесь, тем более этого вы сами хотели… Так какая у вас миссия?

– Видите ли, Константин Георгиевич, я представляю только самого себя, как и положено сибирскому охотнику, – спокойно ответил Никита, глядя прямо в глаза Директору. – Пока я не буду говорить пространно о тех странных событиях, которые произошли со мной в течение последней недели. Скажу пока только то, что шесть дней назад я в буквальном смысле умирал в тайге от рака легких. Мои слова вам может подтвердить врач-онколог от Бога Ерохин Юрий Всеволодович, который на данном этапе истории нашей страны работает врачом общей практики в Туруханске. А сейчас я сижу перед вами и хочу помочь в спасении заложников с яхты «Acrux», так как знаю и видел, как и куда их переправили и где они сейчас находятся. Могу все это показать на спутниковой карте. Знаю, сколько человек и как их в данный момент охраняют. Я видел, что туда плывет наш боевой корабль, и на борту у судна имеются два вертолета… Вам это интересно? Необычно, что об этом захвате ничего не говорят в новостях. Было только краткое предположение об инциденте по радио…