— Противник отступает, — сообщила Мила по рации.

— С техникой или просто драпает? — задорно спросил дед.

— Технику бросили, — ответила внучка.

— Отлично, сынок, отлично, — похлопал меня по плечу Кузьма.

Я кивнул.

— Надо идти к центру, — предложил Кукша.

— Ты… это… погоди, — отозвался Парамонов. А сам заглянул мне в глаза, так несчастно, так заискивающе, — Давай, сынок, по ним ещё вдарим. Это новая модель. На тридцать километров бьёт. Они все туточки, как на ладони.

Я лишь улыбнулся и пожал плечами. А что? Мне не жалко. Тем более Рудины не ответили за свои преступления в полной мере. Были бы тут Сафоновы, мы б вообще их в землю втоптали.

— Внученька, — Кузьма снова прильнул к рации. — Сообщи нам, где там враг кучкуется? Так чтоб под нашу северную гаубицу.

Мила быстро назвала координаты трёх точек и «песчинки» полетели по заданным направлениям. Мила подтвердила поражение целей.

— Надо пройтись по остальным гаубицам, — предложил Парамонов. — Чтоб на всех направлениях они ощутили…

— Деда, — послышался голос в динамике рации. — Тут отряд боевых меков и штурмовых меков. По десять каждого. Мы столько не собьём с неработающей антиавиационной обороной.

— Блин, — ругнулся Кузьма. — Они сейчас нам вынесут гаубицы.

— А разве их не должна сбить заражённая артиллерия, — предположил я.

— Ха… — ответил дед. — Тут парочка давеча прилетала. Пыталась нас щупать. Наши зенитки хоть бы повернулись в их сторону. Я ещё тогда удивился. А теперь, когда, оказывается, что Его Величие от нас избавиться хочет, всё встаёт на свои места. У него такая возможность есть.

— Плохо, — прокомментировал Кукша.

— У зениток единый коммутатор? — задал я вопрос, вспомнив, как была подключена гаубица.

— А ты молодец, сынок, правильно соображаешь. Но там систем обороны, завались, — покачал головой дед.

— Чтобы нам отбить атаку, нам нужно в любом случае взять под контроль систему защиты, или позволим им себя громить? — пожал я плечами. Кукша закатил глаза.

— Болвана твоего вперёд пустим, — кивнул Кузьма на захваченного боевого автоматона.

* * *

Мой «болван» очень эффективно отвлёк врага. После боёв за крепость между людьми и обезумевшими машинами в основном остались автоматоны вооруженные оружием против живой силы. Поэтому бои механизмов были затяжными. Они поливали друг друга девятимиллиметровыми пулями не нанося друг друг реального ущерба, а я в это время обходил очередного врага с фланга, прикрываясь щитом от шальной пули или рикошета. Вскоре моя команда «болванов» насчитывала четыре боевых автоматона, один из которых — перевооружённая сфера. Да, оказывается, Парамонов активно участвовал в своё время в разработке этих сфероидных автоматонов, и даже владеет некоторыми секретами производства, что позволяет ему совершенствовать эту технику.

Что касается всяких турелей, то те не составили нам проблем, так как почти все, были вооружены лёгкими скорострельным, но не пробивающим броню, оружием.

В одном месте только мы потеряли одного автоматона, из-за бронебойной комплектации турели. Но Кузьма знал где находится камера, что соединена в пару с оружием, и пока ствол шпиговал стальными иглами уже упавший механизм, Парамонов точным выстрелом сбил камеру, висевшую под потолком.

Запаниковавшая турель (по другому это не назовёшь), истратила весь боезапас, пока мы сидели в укрытии. А когда мы отчётливо услышали, как спусковой механизм колотит воздух, мы неспеша подошли, и обезвредили пулемётное гнездо.

— Деда, — услышал я снова голос Милы. — Через пять минут они высадятся. Переносные зенитные комплексы на готове.

— Не высовывайтесь, мы торопимся, — кинул Кузьма в рацию.

— Нам ещё долго? — спросил я, как только Парамонов отжал кнопку.

— Вон дверь, — кивнул он на большую шлюзовую задвижку. — Только там… Кхм… системы моего собственного производства. Называется «Актиния».

— Б… — произнёс Кукша.

Я посмотрел на обоих. А потом развёл руками, мол «и что?».

— «Актиния», — начал мой советник. — Это такая огромная стационарная турель. Состоящая из комплекса слежения, и восьми щупалец-пулемётов. Причём основная её часть — огромный бронированный круглый глаз, умеет генерировать электромагнитные разряды, выводящие из строя любую технику сложнее обычного меча.

— Всё? — скривился я. Да, к такой штуке не подобраться. Сложно себе представить, как её победить. Получается мы проделали этот путь зря.

Кукша пожал плечами. Но тут вмешался Кузьма.

— Что значит всё? — возмутился дед. Кажется его обижало то, что кто-то подумал, что на его драгоценной крепости может использоваться стандартна версия убер-турели. — Я её усовершенствовал. Она теперь может обсчитывать рикошет. Там даже за щитом не спрячешься. Она использует возмущение электромагнитных волн для построения объёмной модели нападающего, и способная достать до слабых точек даже на спине противника.

— Кажется нам проще взорвать всю ту комнату, — поделился соображениями Кукша.

Старик понял, что его восхищение собственным творением не уместно, и замолчал на пару секунд.

— Эх-х-х, знал бы я, что нам против неё сражаться, оставил бы всё как есть, со стандартными мозгами и окуляром, — вздохнул он.

— Так что, окуляр не видит в световом спектре? — нахмурился я.

— Я ж говорю, он видит электромагнитные возмущения и по ним собирает объёмную модель нападающего, — с раздражением произнёс старик.

— Даже не думай, мы не исследовали эту твою способность достаточно хорошо, — произнёс Кукша, глядя на меня.

— Две минуты, — проговорила в рации Мила.

Глава 17

Их команда называлась «Стервятники Пустоши». Быстрый мобильный отряд реагирования, который с лёгкостью уничтожал даже самого защищённого врага. Они брали укрепления многих родов. И те прекращали своё существование. Отряд вырезал всех. Это конечно оплачивалось отдельно, так как даже по Кодексу Войны это считалось преступлением, но тех кто следил за исполнением Кодекса или хотя бы открывал его, оставалось всё меньше и меньше. Не без небольшой лепты со стороны «Стервятников».

— Командир, зенитки молчат, никто даже не вышел нас встречать, — насмешливо произнёс по рации член его отряда.

— Тогда план «А», — ответил командир. — Попытаемся зайти и вырезать весь оставшийся экипаж. Системы защиты не трогаем. Нам пообещали, что они на нас не сработают. Если вдруг нам окажут сопротивление, уничтожаем гаубицы и отступаем. Пусть работает артиллерия.

Они приземлились на верхнюю палубу. И осмотрелись.

— Может собьём одну, командир, вон там северная, крови выпила, — предложил один из бойцов.

— Ладно северную сбей, — ответил руководитель отряда.

Ракета вылетела из наплечной ракетницы боевого мека и разнесла гаубицу в клочья. В следующий момент огромные шестиствольные автоматические противовоздушные пушки, до этого застывшие и смотревшие в серое предрассветное небо, ожили и развернулись к Стервятникам.

«Глупый, глупый… приказ ничего не трогать», — пронеслось в голове командира и в следующий момент все двадцать меков за пару минут превратились в решето с кровавым месивом внутри.

* * *

Обращаясь назад, могу сказать, что это было реально страшно. Когда я вошёл в помещение, Актиния дёрнулась в мою сторону, как будто почувствовала меня, и я уже попрощался с жизнью. Но она просто уставилась прямо на меня и долго протяжно смотрела, не направляя свои щупальца. Потом посмотрела поверх головы, потом левее, затем правее.

Потихоньку страх отпускал скованные конечности, и я начал двигаться. Медленно-медленно, я пошёл вдоль дальней стены. Механические жгуты, на конце каждого из которых находились пулемёты, колыхались, как будто реальные щупальца какого-нибудь подводного монстра в тёплых водах течения. Каждое их резкое движение вызывало приступ паники, и я останавливался, ожидая что сейчас все восемь пулемётов обратятся на меня.