Нас ждали, и от банного аила уже валил пар. И Майман, улыбаясь, стоял у костра, над которым дымился котёл с мясом.

— Вот это — да! — выдохнул я.

Темир, Истэчи и другие знакомые барсы и волки окружили меня, изнывая от любопытства. Это ж сколько будет сегодня интересных разговоров у костра!

Заволновались и крылатые звери — мы принесли с собой много странных запахов.

На охоту волки улетели не все — если кормить зверей вдоволь, они легко обходятся потом без еды два-три дня.

Шасти горностаем протиснулась между воинами и побежала к своей юрте. Она спешила спрятать своё сокровище в сундук.

Охотники не спеша и без суеты разгружали волков. Звери встряхивались, косились на котёл с мясом — они тоже устали и проголодались.

— Сначала мыться, — выдохнул Айнур, он вместе со всеми таскал тяжеленые горшки с ядом, тянул голову ютпы.

Поход к болоту сильно поубавил командиру спеси. Наверное, это было к лучшему.

Йорд поднялся от маленького костра, где сидел рядом со стражниками, пошёл к нам. Мальчишки, заслышав шум, тоже уже бежали к костру — кто от реки, кто — от хозяйственной юрты.

Кима тихонечко начал линять. Он весь напыжился — это ж сколько он мог рассказать приятелям! И стал бочком, бочком отступать.

— Стоять! — поймал я его. — Ты — самый грязный! Ты первым пойдёшь мыться! Вместе с шаманами!

Айнур заржал, одобряя.

Шаманы и Кима — отличная компания. И наказывать мальчишку не надо, деды-то, поди, вправят ему мозги куда надо крепким еловым веником!

— Можно я потом! — забился в моих руках Кима.

— Щас, разбежался! — фыркнул я и вытряхнул его из грязной-прегрязной куртки.

На землю что-то упало со стуком.

— А это чего? — Чиен поднял круглую чёрную штуковину.

— Это кость, — пискнул Кима. — Она моя! Это я нашёл!

Я смотрел на кость и тихо офигевал. Идеально круглый обод, довольно широкий и плоский. Ступица с отверстием… Это же колесо! Костяное колесо. У него даже спицы были! Шесть штук!

— И чья эта кость? — набросился я на пацана. — Ты где её взял?

Кима замялся. Кость имела для него какую-то особенную мальчишескую ценность.

— Там, где дохлые ютпы лежат, — сдал его Ярен. — Там целая куча таких костей — маленьких и больших.

Он показал руками, какой величины там были кости.

— И все вот такие круглые, с дырками? — спросил я.

Ярен кивнул.

— Это позвоночник ютпы, — сказал Чиен, повертев кость. — Я видел такую кость в вайгальском городе, в храме Эрлика. Ты у жены у своей спроси? Вайгальцы как-то поклоняются этим штукам.

— Это неважно, пусть поклоняются, — помотал я головой. — Главное — это колесо! Самое настоящее колесо!

— И что с ним делать? — удивился Чиен, вертя кость в руках.

— Завтра покажу! — я забрал у него кость и нашёл глазами Истэчи.

Теперь у меня были оба «ингредиента» — и мой рукастый приятель, и самое настоящее колесо.

Даже с одним колесом можно будет сделать примитивную тачку, хотя бы как образец. А если Ярен не врёт, и «колёс» от ютпы осталось много — будет у нас и телега. И, может быть, не одна.

А потом местные умельцы научатся делать колёса и из дерева. Причём они сделают это даже без моего участия. Тут главное показать, как всё работает. А это я теперь сумею.

Кима жалобно посмотрел на меня.

— Иди мыться! — приказал я. — Колесо изымается для научных целей. Если сильно захочешь, можешь завтра поучаствовать в создании первой тачки.

— Правда? — пролепетал Кима.

— Правда. Но только если отмоешься как следует!

В первый раз в этом мире завтра предстало для меня в радужных тонах. Мы одержали первую маленькую победу — закрыли ворота в мир Эрлика.

Шасти получила свой трофей, а я — свой. И оба трофея очень перспективные.

А ещё баня, мясо, сон в нормальной юрте! Вечер с друзьями у костра!

Жизнь налаживалась.

После бани Истэчи мне ещё и рубашку выделил. Новую, из хорошо выделанной кожи.

Для меня прежнего — это была не самая удобная одежда. Но сейчас она вызывала натуральный восторг. Я думал: «Вот завтра проснусь, и!..»

Но когда я проснулся на рассвете и вышел отлить, отдохнувший, чистый, довольный, мечтающий ещё немного поваляться… Ко мне тут же подошёл Майман, а с ним — один из охотников.

— Дозорные сигналят, что по караванной тропе тащится обоз! — выдохнул охотник.

Он запыхался, видать нёсся бегом от сигнального места.

— Неужели перевал открылся, и вайгальцы пустили по тропе караваны? — оживился Айнур.

Он материализовался рядом со мной мокрый до пояса и бодрый — водица в горной реке прохладная. Следом за ним спешил Чиен, застёгивая перевязь с мечом.

Остальной лагерь ещё спал, не считая дозорных у костра.

— Что будем делать? — спросил я. — Пропустим караван или…

Я посмотрел на улыбку Маймана — совершенно людоедскую, волчью. Пришло время не защищать караваны, а грабить.

— К оружию! — решил Айнур. — Выдвигаемся сразу и пешими, и на волках. А там — разберёмся!

Глава 27

Легализация

Караванная тропа была выбита сапогами людей и лапами грузовых птиц до жёлтой земляной корки с редкими куртинами упорного тимьяна.

Однако со стороны гор рядом с тропой зеленел подходящий для засады кустарник. А ближе к реке — высились заросли из ивняка, осоки и густой зелёной травы.

Препятствием для каравана река не была — в этом месте она растекалась, мелела, и птицы легко перешли бы её вброд.

А вот прибрежные кусты удачно сочетались с высокой травой. И хитрый Майман выбрал для засады именно переправу: тут и напасть было удобнее, и разглядеть, что за люди объявились вдруг в наших едренях.

У реки караван стал двигаться медленней.

Он был какой-то маленький, жидкий. Хотя мне ли судить? Караванов в этой жизни я видел немного, а в прошлой — только в кино.

Мы с Буркой наблюдали за караванами, когда шли к городу вайгальцев. Десятки птиц-верблюдов, вооружённые до зубов найманы на крылатых волках, пешие воины.

Но с этим караваном было иначе.

Никакой военной охраны не нашлось у колдуняк для скромной процессии из дюжины тяжело нагруженных птиц, четырёх городских стражников и круглолицего чиновника в дорогом шёлковом халате, украшенном на груди круглой вышивкой, напоминающей печать.

Мало того, чиновник был вайгальский, а не из народа торговцев!

Значит, это не караван? Но тогда что? Разведмиссия?

Караван потихоньку миновал наше укрытие.

За последней птицей-верблюдом на длинной верёвке тащится человек. Я пригляделся и понял, что это наш пропавший воин — Незур.

Руки у него были связаны за спиной, морда разбита. Но шёл сам, а значит, особенных повреждений не получил.

Мы с Майманом переглянулись, и кусты огласил птичий щебет. Это был сигнал засевшим впереди охотникам не трепать пока тетиву. Незур-то всё-таки наш. Разобраться надо сначала, что он тут делает?

В кустах у реки мы устроились втроём: я, Майман и Айнур. У самой воды залегли за камнями охотники-волки, вооружённые луками, а Чиен возглавлял летучую дюжину, затаившуюся в подлеске.

Птицы подошли к реке и занервничали, требуя воды и привала. Они смешно вытягивали морщинистые шеи, издавали звуки, похожие на блеяние баранов.

То-то в лагере я не слыхал, как они кричат. Вернее слыхал, но думал, что это бузят их четвероногие соседи!

Один из стражников разулся, зашёл в воду, проверяя глубину. Мы знали, что там примерно по пояс, да и то лишь на самой середине. Зато водица ядрёная, с ледника.

Чиновник в халате начал ругаться. Он не хотел лезть в ледяную воду и был уверен, что переходить реку не нужно. А стражник — идиот, которого мама рожала вперёд ногами.

Сказано было не только это, но больше я ничего не расслышал. Непорядок.

Стражники стали о чём-то расспрашивать Незура. Видимо, маленький нелепый караван заблудился.