— Где твоя ведьма? — сердито посмотрел на меня Чиен.

Я уже и сам был не рад, что всё это задумал. А вдруг рука у Багая сломана? Да ещё в запястье, а куда мечнику без запястья?

— В лес ушла! — огрызнулся я. — Сам, что ли не видел?

Чиен сердито засопел и прикрикнул на парней:

— Тащите холодной воды в малом котле! Бегом!

Я кивнул: ледяная вода горной реки поможет снять опухоль. Если нет перелома — ушиб быстрее пройдёт.

— Пальцами пошевели! — приказал Багаю Чиен. — Двигаются?

Пальцы не шевелились, и фехтовальщик начал поминать сквозь зубы сыновей подземного бога:

— Чтоб тебя взяли Какыр, Кёёс Кара и Караш! Что ж ты такой криворукий, как глупый баран по весне! Что делать воину со сломанным запястьем? Стрелы собирать за другими?

Я тоже забеспокоился и начал прикидывать, из чего тут можно сделать лубок?

Но потом поймал хитрый взгляд Багая и сообразил: парень знает, что такое перелом! Понимает, что пальцы не должны двигаться! Симулирует, в общем, заяц пушистый!

Чиен сунул руку Багая в котёл с холодной водой, велел держать там. А сам занялся непонятными приготовлениями: расстелил на камне чистую тряпку, достал палочку и деревянную коробочку с чёрным порошком. Развёл порошок водой и чёрной жижей стал рисовать на тряпке руны.

«О-па, — подумал я. — А Чиен-то знает какую-то лекарскую магию!» Я подсел поближе. Да и мальчишки просто изнывали от любопытства.

Магия у Чиена была другая, непохожая на то, что делала Шасти.

Девушка только один раз использовала при мне заклинание: когда лепила новую внешность. А вот фехтовальщик шёл именно от заклинаний и знаков. Он как бы перепрописывал Багаю другую, здоровую руку.

Вытащив из котла травмированную конечность парня, он сначала обернул её мокрой тряпкой, потом куском кожи. Сверху обвязал тряпкой, исписанной рунами, и начал нараспев читать заклинание.

Язык был незнакомый, но какой-то очень приятный. Заклинание звучало, как песня. И Йорд в конце концов тоже прекратил занятия, разрешив младшим послушать.

На Багая заклинание подействовало расслабляюще: он прикрыл глаза и начал дремать.

Закончив, Чиен сообразил для больной руки парня перевязь. Увёл его к костру и уложил на лапник.

Пот тёк по его лицу ручьями — видно, «песня» далась фехтовальщику очень непросто.

— Я — не лекарь, — пояснил он мне. — Но в жизни — много чего приходилось видеть, а память у меня хорошая. Надеюсь, я всё правильно сделал!

Он смахнул пот и прикрикнул на парней:

— Хватит прохлаждаться, криворукие! А ну — встали в пары!

Но я уже видел и по лицу, и в голосе ловил совсем другие, более спокойные нотки. Чиена отпустило.

И даже если его заклинание не удалось, оно всё равно сработает: руку-то Багай не сломал.

Так и вышло. Когда мы закончили тренировку, и Чиен размотал повязку Багая — опухоль спала, и пальцы уже шевелились.

Парень молодец: и вида не подал, что разыграл своего учителя. И Чиен помягчел, успокоившись.

Спас, понимаешь, котёнка. Теперь они немного уже друзья. Хотя напугали меня, конечно, гады. Ведь чуть было не поверил, что рука сломана.

На лапник я плюхнулся уже почти в отличном настроении. Котёл бурлил, пахло вкусно.

Нагай с Лойченом ухитрились наставить прямо у лагеря силков: один другого учил охотиться. Парни не ожидали, что в них попадётся всякая аппетитная мелочь: два лесных кулика, здоровенная наглая ондатра и любопытный суслик.

Суслика мы отпустили — в нём мяса нет — один хвост, а всё остальное пошло в котёл, и распространяло теперь умопомрачительные запахи.

— Интересно, хоть к ужину Шасти успеет? — спросил я в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь.

Но, видимо, сердцем чувствовал свою маленькую жену, не умея ещё толком разглядеть.

— Да вон они! — крикнул Нагай.

Пока старший брат умело изображал больного — заклинание же такое тяжёлое, вот прямо кости болят и в сон клонит — младший выполнял его функции. Служил каждой бочке затычкой, везде успевал, лез и проявлял не свойственное себе нахальство.

Я повернулся в сторону леса, но ничего не увидел.

— Вверх смотри! — засмеялся Нагай. — Видишь, тропу на горе видно немного? Вон там, где она идёт между деревьев? И там что-то мелькает? Это они, больше некому. Мясо доварится — как раз и придут.

Нагай не обманул — Шасти со стражником вернулись как раз к ужину. И бедный Чиен снова схватился за меч. Наши привели с собой местного деда со здоровенной корзиной из бересты за спиной!

— Вот он, шпион! — взревел Чиен.

И я понял, что сейчас возьму учебную палку и наваляю этому параноику. Потому, что испуганная криком Шасти тут же скатала в ладонях огненный шар и взвизгнула:

— Где?

Её можно было понять. Солнце ушло за гору, только костёр выхватывал из тьмы кипящий котёл да лица людей, сидящих вокруг него.

Мало ли что таится во тьме? Вдруг на нас снова напали?

Крик Чиена прозвучал, как команда: «К оружию!» И парни вскочили, хватая ножи и палки.

Глава 14

Белый свет

Даже если дед с корзиной из бересты за спиной был шпионом, орать об этом на весь лагерь не следовало.

— Ложная тревога! — скомандовал я, подавая парням команду садиться.

На тренировках у нас были специальные жесты — «встать-сесть» — и привычное движение сработало.

Подростки повалились на лапник, на ногах остался один Чиен с мечом наголо.

До уха я ему не доставал: подошёл сзади и прошипел в шею:

— Заткнись уже, а? Даже если это шпион, то за ним надо следить, а не орать на весь лагерь!

— Померещилось, — пробормотал фехтовальщик, сквозь сжатые зубы.

Умом он, наверное, понимал, что я прав. Но признавать это не собирался.

Меч, правда, в ножны вбросил. Но не сел, а пошёл навстречу Шасти и старику. Стражник, что сопровождал мою девочку, тут же предусмотрительно спрятался за неё.

Пришлось мне догонять фехтовальщика и подстраиваться под ширину его шага.

Проклятый возраст! Будь я самим собой, оттащил бы его сейчас к костру и силой усадил на подстилку! Ну чего он не уймётся-то, аристократ недобитый⁈

Дедок, однако, не сплоховал. Снял со спины свою корзинищу на берестяных лямках. Поставил на травку.

— Да чего сидеть-то вам? — спросил он весело и поманил мальчишек. — А ну, налетайте малята!

Корзина была полнёхонька крупной черники!

Младшие вскочили. Затоптались на месте, робея опередить старших.

— Идите! — разрешил Йорд.

Он тоже не верил в стариков-шпионов. И даже не вскочил, когда Чиен заорал.

Наставник наш боялся только колдунов, а не старичков с корзинами. С шаманами вайгальцы ещё толком не сталкивались, и Йорд не понимал, какой вред может нам причинить вот такой безобидный маленький старикашка, если он и в самом деле шпион.

Младшие кинулись к корзине — не только Шасти приелось мясо. Старшие тоже поднялись — а то ведь и не достанется. Мелочь — как саранча — с корзиной сожрёт.

— Ты кто такой? — строго спросил Чиен деда.

— Его зовут Тин, — ответила Шасти, катая в ладонях молнию. — Он живёт один в горах, и шпионить не может. Он никуда не ходит, ноги у него болят. Он и не знал, что мы тут обосновались.

— Ну вы же его не на руках несли! — возмутился Чиен.

— Но еле-еле тащились, — парировала Шасти. — Мы дедушку Тина в малиннике встретили. Там есть ещё немного подсохшей ягоды. Я решила собрать на зиму — заваривать от простуды. Вижу — бурое что-то. Думала — медведь шурудит в малиннике, а это — дедушка Тин. Он нам показал, где черника растёт, а я ему зелье пообещала от боли в суставах. Ноги у него сильно болят.

— И прямо один живёт? — не поверил Чиен.

— Один! — отрезала Шасти и отшвырнула молнию.

Та вспыхнула с грохотом, словно гром ударил. Запахло озоном.

Чиен болезненно поморщился. Шасти для него тоже, наверное, была «шпионом». Но что он мог с этим поделать?