После разрыва с Фрейдом Юнг пережил период депрессии, ознаменовавший начало его борьбы с собственным невероятно плодотворным бессознательным, из которого зародились великие идеи и последующие открытия. Это «мистика» характера Юнга, но мистика «дикая», как любил называть ее философ Мишель Юлен, которая исходит не столько от религиозных верований субъекта, сколько от его глубины его существа.
Если Юнг – мыслитель, которого можно квалифицировать как «спиритуального» или «спиритуалиста», то это не из-за идеалистической философии, как у Платона. Скорее это результат объединения прагматического и эмпирического начал, которые интересуются лишь фактами, и мистической природы, которая способствует особому внутреннему опыту.
«Различие между большинством людей и мной заключается в том, что для меня внутренние “перегородки” прозрачные. Это моя особенность. У других они иногда настолько плотные, что через них ничего не получается увидеть, следовательно, они считают, что за ними ничего нет. ‹…› Я не знаю, что именно сформировало мою способность определять течение жизни. Возможно, это и было само бессознательное. Может, это были мои ранние мечты. Они с самого начала обусловили мой путь» [13].
Просветитель и визионер, Юнг не перестает напоминать, что именно внутри человеческой психики находятся как пути к лучшему будущему, так и худшие опасности для человечества и планеты. В то время как целый мир сфокусирован на вирусной эпидемии и прилагает все усилия, чтобы уничтожить ее, я хотел бы напомнить слова, написанные Юнгом в 1944 году:
«Я убежден, что научные исследования души – это наука будущего. ‹…› С ослепляющей ясностью становится очевидно, что ни голод, ни землетрясения, ни микробы, ни рак, но именно человек является для человека наибольшей опасностью. Причина проста: до сих пор не существует никакой эффективной защиты от психических эпидемий; и эти эпидемии становятся более опустошительными, чем худшие природные бедствия! Главной опасностью, которая угрожает как человеку, так и людям в общем, является опасность психическая» [14].
Часть I
Исследователь человеческой души
1
Юность
Юнг и его семейная карма
«Когда я работал над своим генеалогическим древом, – пишет Юнг в конце своей жизни, – я заметил странную общность судьбы, которая воссоединяет меня с моими предками. Я непреодолимо ощущал влияние проблем и вопросов, которые остались незавершенными в жизнях моих родителей, бабушек и дедушек, и других предков. Создается впечатление, что есть семейная карма, передающаяся от родителей к детям» [1]. Это могут быть вопросы коллективного или индивидуального характера (например, тайна сексуальности или идентичности). Юнг не слишком распространяется об этом, и единственная фамильная тайна, которую он раскрывает, – это вероятность, что его прадедушка, носивший такое же имя – Карл Густав Юнг, – был внебрачным сыном Гёте. Эта семейная легенда завораживала Юнга, ведь он всегда восхищался «Фаустом» великого немецкого поэта. Никаких сомнений, как мы увидим далее, что те важные коллективные вопросы, которыми задавались его предки, оказали большое влияние на Карла Густава Юнга.
По отцовской линии его семья происходила из Майнца в Германии. Самый известный далекий предок, Карл Юнг, жил во второй половине XVII века. Он был доктором права и медицины и, предположительно, приверженцем эзотерического ордена Розы и Креста, чье влияние как раз процветало в этом регионе. Его внук, Франц Игнац Юнг, был врачом и одновременно медицинским придворным советником в Мангейме. Один из его сыновей, Карл Густав (дедушка Юнга), тоже стал врачом. Подозреваемый в политической агитации, он был заключен в тюрьму на 13 месяцев и был вынужден эмигрировать в Париж, а после – в Швейцарию, где устроился преподавателем медицины в Базеле. Прежде всего специалист в анатомии, он был сильнее озабочен трагической ситуацией «неполноценных» детей и создал Институт надежды, чтобы объединить таких детей и правильно ухаживать за ними; это привело его к психиатрии. Параллельно с медицинской карьерой он заинтересовался эзотерикой и обратился к масонству. Заработав невероятную репутацию, он был назначен ректором Университета Базеля и Великим магистром ложи Швейцарии. У Карла Густава, дважды вдовца, было 13 детей, в третьем браке с Софи Фрей (дочерью бургомистра) родился отец Юнга, Поль. Более заинтересованный в религии, чем в медицине, Поль стал теологом и пастором в Кесвиле, где и родился Карл Густав Юнг. Он также получил докторскую степень по философии и увлекся ивритом.
В итоге Поль стал капелланом психиатрического госпиталя Фридматта в Кляйн-Хюнингене, рядом с Базелем, откуда была родом его жена, Эмили. Она была дочерью эрудированного протестантского священника, Самюэля Прейсверка, тоже большого специалиста в Ветхом Завете и иврите, получившего образование в Женеве. Прейсверк был ярым сионистским активистом, близким к австро-венгерскому журналисту и писателю Теодору Герцлю. Самюэль верил в присутствие духов умерших и просил свою дочь (мать Юнга) сидеть позади него, пока он писал свои проповеди, чтобы духи не беспокоили его.
Каждую неделю он беседовал с духом своей первой жены, к большому огорчению своей второй супруги, Августы, матери Эмили. Августа и сама обладала даром прорицания, который получила в возрасте 20 лет, после 36-часовой каталептической комы. Она раскладывала карты и тоже общалась с душами усопших. Она передала этот дар дочери Эмили, которая посвятила всю свою жизнь описанию диалогов с умершими и вещих снов. У другого сына Самюэля и Августы, Рудольфа, было 15 детей, из которых две дочери, Луиза и Элен, тоже были медиумами; от них Юнг подростком и узнал о спиритизме. У дедушки Юнга по материнской линии, Самюэля, в общем было 13 детей, из которых шестеро стали пасторами. Восемь мужчин в семье Юнга, его дяди, были пасторами – шестеро со стороны матери и двое со стороны отца.
Оглядываясь на такую родословную, можно понять, почему медицина, религия и паранормальные феномены, столпы семейной «кармы» Юнга, и стали тремя сферами, которые он исследовал всю свою жизнь, стараясь как можно дальше зайти в понимании и осознании их.
Одинокое детство рядом с природой
Рожденный в 1875 году и выросший в деревне, в небольшой пресвитерии XVIII века, Карл Густав оставался единственным ребенком, пока на свет не появилась его сестра Гертруда в 1884-м. Он описывает себя как одинокого мальчика, предпочитающего компанию камней, деревьев и животных компании людей. Свидетельство подтверждает этот факт. Альбер Оэри был одним из его немногих друзей детства, оставаясь рядом со школьной скамьи до университета. Он говорил об одном старинном воспоминании:
«Мы были совсем маленькими. Мои родители приходили к его. Наши отцы были старыми школьными друзьями и хотели, чтобы их сыновья играли вместе. Но ничего не получилось. Карл сидел в середине комнаты, играл в кегли и не обращал на меня ни малейшего внимания. Как так вышло, что 55 лет спустя я все еще помню это? Может быть, потому что я никогда не встречал такого асоциального монстра!» [2].
На закате жизни Юнг вспоминает, что всегда избегал компании других детей, чувствуя, что они «отчуждали меня от самого себя» или «заставляли меня быть тем, кем я не был» [3]. Напротив, Карл Густав чувствует себя собой, ощущает безмятежность, когда прогуливается в саду, полях или лесах: «Природа казалась мне полной чудес, в которые хотелось погрузиться. Каждый камень, каждое растение, все казалось живым и неописуемым» [4]. Красота и гармония мира успокаивают его. Он разговаривает со стихиями. В течение многих лет его любимой забавой было поддержание огня горящим в трещине старой стены. Никто другой не имел права питать этот огонь и созерцать его. Еще он садился на большой камень, покрытый наполовину травой, и проводил долгое время, пытаясь говорить с ним, задаваясь вопросом: «Являюсь ли я тем, кто сидит на камне, или я – камень, на котором он сидит?» [5]. Когда он пойдет в школу и после – в коллеж в Базеле, Карл Густав не будет больше таким одиноким, без труда будет социализироваться с другими детьми и подростками. Он станет в каком-то смысле даже лидером группы, умея привлечь внимание товарищей своими ранними философскими рассуждениями и красноречием.
