– Ты? – не веря ушам, переспрашиваю. – Что значит «ты»? Мы, кажется, с вами не знакомы.

– А я и не собиралась знакомиться. Чего пришла? Саня сказал, с тобой всё.

Мне остаётся лишь молча хлопать ресницами. Настолько сложно поверить, что со слухом нет проблем. Даже оглянуться хочется, это она точно мне или тут кто-то ещё стоит?

– Саня сказал? А про вас он мне ничего не сказал.

– Катерина, – представляется, – его коллега и девушка. Забирай, чего хотела, и вали. Теперь я тут буду жить. Когда вас разведут, поженимся. И я ему ребёночка рожу. От него ребёночка, а не неизвестно от кого.

Внутри снова закручивается боль. Как? Почему? Зачем Саша всё ей рассказал? Это у них давно? Наверное, да… раз он разоткровенничался.

– И давно это у вас?

Прекрасно понимаю, что таких вопросов задавать не стоит, но они сами из меня вырываются.

Катерина улыбается. Видно, я польстила её самолюбию. Ещё бы… Почти бывшая жена униженно выспрашивает подробности у любовницы. Видимо, из-за чувства собственного превосходства любовница начинает отвечать.

– Нет, не очень. Я давно к Сане подступиться пыталась. Видела же, как он несчастлив с тобой. Уж я бы его утешила, я умею, поверь. Но он всё канючил, что женат, что изменять не станет, что у него дочь и ты… Я как фотку вашей дочери увидела, сразу сказала, что она на него не похожа. А он мне – ты говоришь так же, как моя мама. А мамы… у них, знаешь ли, чутьё на это. Так что он сделал тест и вот сюрприз. Дочь-то реально не его дочь. А? Что скажешь?

– Скажу, что всё это ложь! Рита его дочь! А вы подделали тест! – взрываюсь праведным гневом.

Брюнетка фыркает надменно.

– Вот уж делать мне больше нечего – тесты подделывать. Он сам сходил и сдал. Показало, что показало. Ты бы лучше мужу правду сказала: да мол, трахнулась с кем-то, родила от него и тебе на воспитание подсунула. Женила на себе, чтоб матерью-одиночкой не быть.

– Рита в браке родилась. Мы уже были женаты.

– Ещё лучше. В постель к другому залезла, будучи замужем. Но, в общем-то, без разницы. Дочь у тебя не от мужа и это факт, подтверждённый достоверным анализом. Кстати, там вещи твои в спальне, я вчера помогла Саньке шкафы освободить. Забери их, а… а то только место занимают. Бери и уходи побыстрее. Сане не понравится, что ты пришла. Сегодня он коллег пригласил посидеть, чтобы повышение отпраздновать. Не до тебя будет.

– Повышение? – переспрашиваю.

– Да-да… – смеётся брюнетка, подхватывает тарелку с канапе и переносит на стол, который только начала накрывать.

Там белые с красивым серебряным кантиком тарелки, которые нам подарили на годовщину мои родители, и хрупкие бокалы из богемского стекла.

– Видишь, как оно бывает, с тобой расстался, так сразу по всем фронтам попёрло. Новая женщина, новые возможности, – набравшись наглости, она мне подмигивает.

Хотя таким как Катя её и набираться не надо. Наглость там в крови.

Это что за намёки? Новая женщина, новые возможности? Кто она? Что сказать хочет? Что с карьерой Саше помогла? Да уж… тут, конечно, я ей не конкурент.

Чувствуя, что продолжать разговор бессмысленно, всё равно ничего, кроме оскорблений, не получу, иду в спальню. Там действительно шкаф пуст, но и вещей нигде нет. Догадываюсь, что они в детской. Я лезу в книжный шкаф, где лежат документы, нахожу паспорт и свидетельство дочери, складываю в папку с полисами и прочими бумажками, потом иду в другую комнату.

Да, мои вещи там. Расфасованы по чёрным мешкам для строительного мусора. Чувствую себя униженной сверх меры. Сажусь на кровать дочери, провожу рукой по стёганному покрывалу пудрового цвета. Ритке полтора годика, и мы только как пару месяцев отселили её в отдельную спальню. Дизайн под девочку я заказывала специально. А теперь… теперь я утащу дочь в квартиру с соседями алкашами и наркоманами, где каждый день похож на нахождение в зоне особого выживания. Может, попробовать достучаться до разума Саши или до его совести? Меня не хочет видеть, так пусть ребёнка пожалеет. Оставит у себя, пока я устроюсь. Пока… пока не принесу ему реальный тест, где будет указано, что он отец.

Хотя нет… Если оставлю Ритку с Сашей, рядом будет крутиться Екатерина. Она же собралась сюда въезжать, если уже не въехала. После такого я и сама с Сашей не останусь. Он подлый гадкий самодур и изменщик.

Подскакиваю, когда звук хлопнувшей входной двери вырывает меня из вереницы неприятных мыслей. Раздаются весёлые голоса: мужские и женские, и Сашин, побуждающий, не раздеваясь, проходить в кухню-гостиную.

У меня в голове не укладывается, как он может отмечать дома повышение в кругу близких коллег, когда вчера исходит ядовитой слюной, тыкая мне в лицо бумажками и обвинениями. Вот уж точно: от печали до радости рукою подать.

Через пару минут дверь спальни распахивается, недовольный Саша просовывает внутрь голову.

На лице мужа злость вперемешку с огромным самомнением. Конечно, себя он считает пострадавшей стороной.

– Катя сказала, что ты здесь. Я тебя не приглашал. Отдай ключи и уходи.

– Не приглашал? – переспрашиваю со смешком. – В мой дом?

– Это моя квартира, не твоя. Я купил её до брака. Здесь нет ни копейки твоих денег. Ты не работала ни дня, только училась. Я платил всё сам. Сидела на моей шее, как сыр в масле каталась. И теперь удумала претендовать тут на что-то?

Мой рот в шоке приоткрывается. Так вот как он на самом деле думал?

– Не переживай, спешу успокоить: я на твои драгоценные метры не претендую.

Да, он прав, платил Саша сам. А я вот наводила уют, но тоже на его деньги. Здесь, конечно, есть вещи, приобретённые на денежные подарки моих родителей. Вот их могу с чистой совестью забрать. Как раз куда-то из комнаты холодильник пропал, новый не помешает. Но сколько трудов и любви было вложено в эту квартиру! Если я сидела дома: сначала, потому что училась, потом в декрете, это не значит, что я повисла на его шее и ничего не делала!

– Квартира твоя и Риткина, – повторяю. – Можешь быть спокоен.

Саша хмыкает, а затем заходит, плотно прикрывая за собой дверь.

– С чего бы это ей быть Риткиной?

– Ты дочь без наследства оставишь?

– Она не моя дочь.

– Она твоя. И по документам тоже твоя.

– Документы, – тянет Саша раздражённо. – Мда… Я подумаю, как решить эту проблему.

Смотрю на его постное лицо и думаю, как я могла связаться с таким моральным уродом? Когда мы только начали встречаться, он ухаживал очень красиво. Приезжал весь такой распрекрасный и модный на своём белоснежном Форде Мондео с охапками цветов и рассыпался в комплиментах. Водил по интересным местам и в театр приглашал. Согревал мои руки своим горячим дыханием в мороз, и уже на пятом свидании признался в любви. Мне тогда показалось, что это у него вырвалось нечаянно. А теперь я скорее склонна думать, что Саша легко увлекается и легко остывает. Почему он со мной остался? Неужели был сражён моей девственностью? Он ведь так мне и сказал после первой ночи, что не думал, что бывают такие красивые девятнадцатилетние девственницы, целующиеся, как опытные соблазнительницы.

Эйфория постепенно прошла, а штамп в паспорте уже стоял. И теперь вот мы с Ритой превратились в проблему.

– А если не придумается, Катя подскажет? – с вызовом бросаю я.

– Она умная, может, и подскажет.

Подскакиваю к нему, трясусь от гнева и голос дрожит.

– Зато ты дурак. Поверил ей и матери. В какой клинике ты делал тест? Они его подменили!

– Я сам клинику выбрал. И никто ничего не подменял. Можем сделать повторный, он покажет то же самое.

– И сделаем, милый мой. Обязательно сделаем, – активно киваю. – Зато теперь я в курсе твоих любовниц на стороне. Давно это у вас?

– Мы не спали… – Саша запинается. – До вчерашнего вечера.

Прищуриваюсь, окидывая его презрительным взглядом. И в то же время почему-то мне кажется, что тут он не врёт. Если б врал, отрицал бы всё.

– А что вчера вечером случилось? Утешать приехала?