Женщина укоризненно покачала головой. Не сказав мне больше ни слова, пошла вниз по лестнице.

Божечки мои.

Что там врач говорил? Больше ни грамма стресса?

Ну, ну.

У меня только что чуть сердце не выпрыгнуло.

Я зашла в квартиру и заперла за собой дверь. Ну и что, много они мне тут вчера наворотили? Я прошла в комнату, потом на кухню — все было в порядке. Все лежало на тех же местах, на которых я оставляла.

Значит, искали только меня.

И воришки ночью сюда тоже не забрались.

Я сбросила одежду, вымылась и уложила волосы. Накрасилась, переоделась в чистую одежду. В целом и общем — неплохо выгляжу. Даже синяков под глазами не видно.

Но сейчас я на маршрутке не поеду, время поджимает.

Я забила в приложении такси нужный адрес. Его я запомнила уже наизусть. Дождалась, пока телефон мяукнет оповещением и спустилась к машине.

Ехать было недалеко и это было мне на руку.

Я поднялась на лифте и нажала кнопку звонка.

За дверью раздались шаги и она распахнулась.

— Ну, здравствуй, Катя. Рада меня видеть?

Я успела впихнуть свою сумку между дверью и косяком.

Захлопнуть дверь перед моим носом у бывшей подруженьки не вышло.

Я оттолкнула ее, и прошла в кухню. На ту самую кухоньку, где несколько дней назад мне активно сочувствовали и пытались даже успокоить.

Какое лицемерие!

Я поморщилась.

Бросила сумку на стол и села. Катя не знала, куда девать глаза. Визитом к ней я убивала двух зайцев: заставлю ее ответить на мои вопросы и проверю, правду ли сказал мне Семен.

Ведь если бы он соврал, то она была бы на работе. Все было бы как прежде.

А она дома.

Значит, уволена.

Отлично.

— Я готова тебя слушать.

— Что тебе надо? — Катя набычилась, смотрела исподлобья.

— Хочу услышать рассказ, как моя подруга повелась на Наташкины бабки и решила подложить мне свинью. Или дело не только в деньгах? Ах, да! Есть же еще зависть и трусы моего мужа. Так?

— А с какой радости я должна тебе что-то рассказывать? — на укус она е обратила внимания.

— Если расскажешь, попрошу Семена уволить тебя по собственному, а не по статье. И за выходное пособие еще похлопочу. По-моему, это лучше, чем ничего. Наташиных денег тебе точно уже можно не ждать.

Бывшая подруга вздернула подбородок и тоже села на стул.

Сложила перед собой руки и сцепила пальцы. Это хорошо. Это готовность к диалогу. На нее-то я и рассчитывала. Не волосы же ей драть, в самом деле?

Я так не умею.

— Скажи мне, как тебе хватило совести утешать меня, когда я рассказала тебе про фотографии?

— Очень легко, — Катя трясла головой, как гремучая змея в шляпе дрессировщика. Поджала губы и нагло смотрела на меня.

— Н-да. Действительно, о чем это я. Хотя, признаюсь, не ожидала от тебя. И о мотивах спрашивать не буду. Скажи только, кто делал эти фотографии?

Ох, этот вопрос был рискованным для меня.

Потому что я не знала наверняка, фото были настоящими или поддельными? Предположить можно было и то, и другое.

Но мне-то нужна правда!

— Не знаю.

Я недоверчиво подняла бровь.

Да ладно?

— Серьезно. Наташа… Она говорила, что эти фотографии сделал ее муж, когда они вместе с Семеном Сергеевичем ездили куда-то.

Вот черт.

Она говорила правду, скорее всего.

Катя знала, что я врать ей не буду. Если пообещала добиться поблажек у Семена, я добьюсь. И она сейчас будет их заслуживать. Лгать мне нет смысла.

К тому же, она ведь тоже не знает, известна мне эта информация или нет.

— Сколько она пообещала тебе за помощь?

— Пятьдесят тысяч.

— Пятьдесят?! — я округлила глаза. — Катя, у тебя зарплата была почти в два раза больше! Стоило мараться?

— Тебе не понять! — прошипела подружка и вскочила из-за стола. — Это для тебя пятьдесят не деньги! Конечно, когда ты жена владельца, ты можешь полтинник в день потратить на шмотки и не заметить! А у меня мужа нет! И я содержу больную мать.

— Прекрати, — я посмотрела на нее с жалостью. — Никакие деньги не могут заменить человеку совесть и порядочность. Ты зарабатывала достаточно, чтобы двум женщинам хватало на жизнь. А уж про премии, которые я выбивала всему отделу, я вообще молчу.

— Ну, конечно! Милостивая начальница! — из Кати полез яд. — В ножки тебе не поклониться за это?

Это было больно.

Вот уж точно жена Вадика назвала меня простушкой. Я ведь все это делала из чистых побуждений. И никогда благодарности от подчиненных не просила. Я их стимулировала лучше работать, и это был хороший ход. Это приносило результаты.

Только, видимо, не все воспринимали это так.

Мой собственный заместитель, например, вот видела в этих доплатах унизительную подачку.

Воистину, для всех хорошим не будешь.

— Ты подбросила мне эти снимки?

— Я, — она сложила руки на груди и выпрямилась.

Я не стала обращать внимания на ее позу. Это просто защита. Попытка хотя бы физически себя поддержать. Я ж сама так поступала, когда с Семеном ругалась за эти дни.

— Не стыдно?

Я спросила, а потом пожалела.

Конечно, не стыдно. По глазам видно. Дело не в стыде. Дело в какой-то гипертрофированной зависти.

Твою мать, ну, не хватало ей денег! Можно же было подойти. Мы же дружили, я бы попробовала выбить у мужа для нее прибавку. Так ведь все специалисты делают, если считают, что достойны большего.

В конце концов, можно было сменить работу!

— Что еще тебе рассказать? Давай быстрее, я тороплюсь!

Вранье.

Никуда она не торопилась. Куда можно спешить, если тебя вчера уволили? На биржу труда? Ну, может быть.

— Где ты взяла документы, что приносила мне на подпись?

— Какие документы?

— Катя, не тупи! — я разозлилась. Хватит уже делать из меня дуру и терпилу! В один прекрасный момент мне это может надоесть и начну показывать всем зубы! — Документы на секс-шопы!

— А, — она налила себе стакан воды и снова села за стол. — Наташа там хотела какую-то схему провернуть. И под лицензией МедСити продавать игрушки для взрослых. Но что-то не вышло, как я поняла.

Я от души расхохоталась.

Господи, теперь понятно, почему у этой семейки никак не шел бизнес. Они же просто не понимают, как это сложно устроено! И всякие мутные схемы в отлаженный механизм так просто не введешь. Там ведь десяток согласований должно быть по отделам.

Да и Катя поступила по-идиотски.

Нужно было просто подождать моего увольнения и подписать все самой, встав на должность исполняющего обязанности начальника отдела.

Гордость, зависть и жадность.

И глупость.

Вот что их всех сгубило.

Катя занервничала. Я видела это по ее рукам. Хороший продажник всегда обращает внимание на поведение своего собеседника.

И даже несмотря на то, что она испортила мне кучу нервов, мне было ее жаль.

Без издевки, без насмешки над ее рухнувшими планами. Просто по-человечески. Она же мне была подругой, как-никак.

И хорошо, что теперь это не так.

— Все понятно, Катя, — я поднялась, забросила сумку на плечо.

— Ты, — она замялась, — ты поговоришь с Семеном Сергеевичем?

— Поговорю, — я прищурилась. — Но постарайся мне больше на глаза не попадаться.

Я вышла в прихожую, сама открыла дверь.

Уже выйдя на площадку этажа, почувствовала вибрацию телефона. Смс.

«Готовься, родная. Твоя попка вечером будет гореть»

Я краснела.

А через минуту бледнела.

Потом опять краснела.

Отворачиваясь от остальных пассажиров в окошко, сидела в маршрутке. Вспоминала смск-ку мужа и покрывалась мурашками. Он же не серьезно? Хотя.

Нет.

Это же Семен!

Все очень серьезно.

Он приехал за мной в клинику. Не нашел меня там и разозлился. И теперь меня что-то ждет.

Я кусала сама себя за щеку, но ничего не выходило. Любая мысль о том, как муж может меня наказать, вызывала у меня возбуждающую тяжесть в низу живота.