Софос принял чашу с вином, преподнесенную ему слугой по знаку Никомедаса и с достоинством поклонился.
" Действительно, величайшее великодушие, достойное легендарного героя. Положить в бою треть армии, как мне тут вещает этот знаток истории, и благородно отказавшись воспользоваться победой, гордо удалиться восвоясии", – подумал восхищенно улыбающийся Маг, – "интересно, а что вообще царь небольшой Македонии забыл в Индии и для чего тогда приходил в столь отдаленный от него край? Захотел подраться с боевыми слонами или омыть свои сандалии в Хиндийском океане? Надо будет как-нибудь спросить хиндийских мантиков, знают ли они, что их завоевывал какой-то там царь из далекой неведомой Македонии? Или им об этом никто не удосужился сообщить, и эта новость прошла мимо них?"
Когда внезапно гибнет огромная империя, образуется пустота. Пустые безжизненные пространства, провалы в знаниях, гигантские сооружения, которыми никто не может и не знает, как пользоваться. И отголоски событий, про которые еще помнят, не имеют авторства, потому что уже нет той страны, которая совершала эти события. И еще есть дальние провинции, на отшибе империи, пусть не слишком развитые, но не задетые общей катастрофой. Они и становятся наследниками древней истории, перешивая ее на свой манер, приписывая себе героические подвиги совершенные великой империей и, растягивая свою еще невеликую и невзрачную историю на эпохальную, блистательную историю погибшей империи. И сразу все события, до этого невзрачные и серые, начинают расцвечиваться яркими красками, становиться совсем иными, более благородными, величественными и наполненными глубоким смыслом. Если раньше вершиной доблести эллинов считалась история о разрушении своего же собственного города-колонии объединенными силами всей Греции после многих лет безуспешной осады, то теперь внезапно, все меняется. Войско Македонии за то же время успевает без существенных потерь завоевать весь известный Греции мир, преодолевая огромные пространства, переправляясь через реки, переваливая через непроходимые горы, штурмуя неприступные крепости и побеждая многочисленных врагов, невзирая ни на ограниченность мобилизационных ресурсов Македонии, ни на отсутствие надежного тылового обеспечения, ни на растянутость коммуникаций. Если бы в Греции знали об окружающем мире больше, то, несомненно, и история битв и побед царя Александра была бы значительнее, завоевания оказались бы более обширными, а деяния более героическими.
Царь Македонии Александр был не единственным, кого в прошедшие времена звали Великим и даже не единственным, кого звали Македонским. В империи Магриба тоже был когда-то Александр, имеющий личное звание Македонский. Но он не был ни царем, ни полководцем, он был магиком Магриба, и его предназначением было обеспечить защиту северных рубежей империи. В одной из горных македонских долин он воздвиг цепь последних в этом мире накопителей волшебной энергии, и когда гигантские пирамидальные сооружения начали работать, Александр получил свое личное звание – Македонский. Возможно, именно эти накопители и оберегли во время Последней войны северную заштатную провинцию Магриба – Грецию от разрушения. И чтобы удержать контроль над этими накопителями объединенные войска эллинов под предводительством царя Александра из Македонии, усиленные последователями магика Александра Македонского, были брошены для упреждающего удара по наметивщемуся союзу царя Дария с хиндийскими мантиками.
В известной Магу истории мира был еще один Александр, Александр Великий.
Александр Великий тоже не был царем, он был талантливым полководцем Магриба. Вот его-то целью как раз и была Хиндия, центр империи Хараппи. Наставники утверждали, что Александр был лучшим полководцем своего времени, не знающим поражения. Под его руководством армия Великого Магриба снесла пограничные заслоны Хараппи, разбила полевые армии и в длительном сражении сумела разгромить основные силы хараппцев под предводительством местного царя. Именовался ли этот царь Пором или нет, встречались ли в этой битве Александр и царь Пор или нет, об этом никому уже неизвестно. Великий Магриб успел получить сообщение, что армия Хараппи разбита и дорога на столицу Хараппи открыта. После этого мантики Хараппи нанесли по армии Александра удар такой магической силы, что земля вокруг на многие лиги вымерла и превратилась в пустыню. Так началась Последняя война.
Никого из трех Александров уже давно не было среди живых, события, связанные с их именами смешались, и некому препятствовать вольной трактовке событий в любом желаемом направлении, исходя из собственных пристрастий и предпочтений.
Никомедас между тем вернул слуге опустевшую чашу и продолжил.
– Что же заставило Александра бросить вызов казалось непобедимому Дарию, каковы были его стремления? Разве ради одной только жажды славы или для собственного обогащения предпринял он этот рискованный поход в неведомое? Александр, как воспитанник Аристотеля, никогда не стремился к личной наживе, он хотел привнести в мир греческую гражданственность, установить согласие между людьми и дружеское общение.
Сопротивление диких варваров он усмирял силой оружия, а укротив и умиротворив беспокойные народы, он даровал им просвещение и законы, приобщая к великой греческой культуре. И все на территории, подвластной Александру, стали следовать его законам, и это сделало их счастливей. Если бы не покорение их Александром, они бы продолжали прозябать в дикости, покорение же заставило их благоденствовать и сожалеть о сородичах, пытавшихся сопротивляться и поэтому не доживших до счастливого времени их завоевания.
Маг оглядел завороженно слушающих Софоса людей, задержался взглядом на бесстрастном лице сидящего у борта Гамида и понял, что Гамид, как представитель этих самых отсталых варварских народов, ну совершенно не разделяет убеждений Софоса в греческой исключительности и в своей собственной отсталости. И если не вмешаться, то Софос имеет большой шанс не пережить следующую ночь. Маг перевел взгляд на продолжающего вещать Софоса, но внезапно почувствовал странное ощущение нереальности. Зрение начало расстраиваться, а Софос стал терять очертания. Маг сосредоточился на вновь открывшемся зрении, и картина начала постепенно проясняться. Появилось ощущение, что ни корабля, ни моря не существует, а вокруг Мага обширное помещение, наполненное людьми, и все внимание этих людей обращено на человека, стоящего на трибуне, в чем-то схожего с Софосом, но в то же время и не имеющего во внешнем облике с ним ничего общего.
– Наш моральный долг, долг белого человека состоит в опеке над более отсталыми народами – веско ронял слова с трибуны холеный, странно одетый мужчина с тщательно подстриженными усиками и густой порослью волос, спускающихся с висков на щеки, подпертые снизу жестким воротничком белоснежной рубашки.
– Мы обязаны распространять цивилизацию среди азиатских народов, где до нас безраздельно властвовали полуварварство, регресс и невежество. И если неразумные страны не внемлют убеждениям и сопротивляются прогрессу, не замечая очевидных выгод для своего народа, то мы вынуждены для их же блага силой оружия прививать им британские ценности и осуществлять нашу цивилизаторскую миссию. Следующие их поколения будет только благодарны нам, оценят по достоинству наши с вами труды и, покорно следуя за нашими с вами потомками, легко расстанутся со своими старыми предубеждениями и будут лишь сожалеть своим отцам, впустую и бессмысленно сопротивлявшимся принятию британского образа жизни.
Оратор замолчал, посмотрел сквозь Мага и плавно начал расплываться в воздухе. Маг попытался усилием воли вернуть заинтересовавший его образ, и расплывающееся пятно начало снова собираться воедино, постепенно собираясь в фигуру человека на трибуне. Изображение задрожало и неожиданно сформировалось в виде худощавого негра с оттопыренными ушами, одетого в непривычное для Мага одеяние.
– Наша великая страна всегда отвечала на встающие перед ней вызовы, и мы никогда не свернем с пути продвижения свободы и демократии в тех странах Азии, что страдают от гнета тирании и несправедливости. Мы боремся, и будем бороться за свободу личности и общечеловеческие ценности. И мы готовы помочь демократической части общества в их борьбе против кровавого тирана, совершающего преступления против человечности и осуществляющего геноцид собственного народа! Это наш долг, долг нашей великой свободной страны, и мы не можем смириться с неразумностью правительств и безответственностью народов, выбирающих путь иной, не совпадающий с единственно верным путем, по которому идет наша просвещенная страна.
