– Бочки с вином, господин волшебник, вчера прибыл греческий калас, а вот какое вино, сказать не могу, не пробовал еще, – браво ответствовал бородатый десятник, – если пожелаете, так мы враз прикажем нацедить кувшин на пробу.
Десятник выразительно глянул на мелькающую между пальцев Мага монету,– а если понравится, так и два кувшина нацедим.
– Не стоит торопиться, десятник. – Маг знал, что караул своей властью не может потребовать снять пробу с вина, а вот проверить «подозрение» волшебника о недостаточной годности вина он просто обязан.
–Вина ты своим людям до конца смены все равно не дашь попробовать, а после смены у вас на столе и так будет кувшин вина из этих бочек. Лучше возьми эту монету и поставь на меня. Какие у вас там ставки?
– В накладе, не будете, господин волшебник, если все будет как надо, – ушел от прямого ответа усмехнувшийся десятник, – а вот я, к примеру, так на вас поставил.
Маг кивнул и направился к воротам кладовой вслед за мускулистыми парнями, скатывающими бочку. Расклад противников, в общем-то, определился. Лучников в башне можно было не опасаться, их абсолютно не заинтересовало исчезновение Мага в мертвой для них зоне, и так же спокойно они отнеслись и к его появлению снова в зоне обстрела. А вот молодые волшебники на стене явно растерялись, когда поняли, что Маг сейчас может свободно спуститься в кладовую и из нее по переходам пройдет мимо тщательно приготовленной ловушки.
Маг спокойно зашел в кладовую, понаблюдал за установкой бочки, достал раковину нереиды, выгреб из нее водоросли и, выйдя из кладовой, стремительно двинулся к стражникам, охранявшим вход на галерею. Ближайший стражник повернулся к Магу, выставив готовое к удару копье. Маг, не останавливаясь, взмахнул рукой и длинные нити водорослей, пролетев рядом со стражником, легли на землю длинной зеленой полосой параллельно стене. Второй стражник, собравшийся обойти товарища, чтобы встать с ним рядом, тут же замер, не решаясь пересечь линию, демонстративно проложенную волшебником. На стене молодые волшебники, отходя от замешательства, довольно грамотно навесили на подопечных стражников магические щиты от вредоносного воздействия и скопом стали изучать странную полосу, образованную водорослями. Передний стражник опустился на колено, а второй легко забрался ему на плечи, перехватив копье атакующим хватом в правую руку. Маг остановился и, выждав момент, метнул раковину в стену рядом со стражниками, в то же время щиты отвлекшихся на водоросли волшебников поплыли под воздействием Мага.
Острые осколки разбитой раковины брызнули в лицо нижнего стражника, и тот непроизвольно отшатнулся. Прыгнувшего на Мага стражника повело в сторону, он гулко стукнулся шлемом о стену, звонко лопнул ремешок шлема и стражник, отлетев от стены, рухнул на четвереньки прямо перед Магом, мотая ушибленной головой. Маг рывком вырвал из ножен стражника саблю и плашмя стукнул ею попытавшегося подняться стражника по больной голове. Перешагнул через упавшее тело и отбил резкий выпад копья стражника, который успел подняться с колена и, несмотря на заливающую глаза кровь из посеченных бровей, сумел нанести укол. Маг прыжком сократил дистанцию и головкой рукояти сабли ткнул стражника под козырек шлема. На стене негодующе закричали, а стражник обмяк и безвольно опустился на землю.
Маг пожал плечами. Все было по правилам, волшебства он не применял, поэтому все добротно составленные и навешенные на стражников волшебные щиты оказались бесполезны, а то, что выпускники отвлеклись и позволили на фатальное для себя мгновение распоряжаться удачей своих подопечных Магу, так за это пусть сами отвечают перед своими наставниками, впредь им будет наука.
Выпускники перестали галдеть, и Маг заметил спешно формируемое ими атакующее заклинание. А вот это было уже не по правилам. Огненный удар в Цитадели применять было запрещено, это все-таки не полигон для недоучек, к тому же наставники должны были, как и положено, для прохождения практики, поставить перед ними задачу отработки только защиты подопечных. Возможно, азарт взял у выпускников верх над разумом, что было странно, так как несдержанные ученики отсеивались уже на первом годе обучения. Но если молодых волшебников и захлестнуло эмоциями, затмив на время их способность здраво соображать, то на работе это никак не сказалось – сборка заклинания проходила удивительно быстро и слаженно. Но у совместного заклинания была небольшая слабость – нечеткий контроль, и Маг решил, что если для сотворения заклинания работают трое, то и четвертому там тоже может найтись дело. Поэтому спокойно включился в работу на стороне противника и ускорил сборку так, что сборщики заклинания потянулись за новым лидером не успевая заметить ни чужака со стороны, ни некоторую неточность в сборке. Огромный огненный шар, выплыв буквально из ниоткуда, сформировался над головами выпускников и тут же с грохотом лопнул, засыпав серые одежды выпускников пылающими искрами и горячей сажей. Маг повернулся к двери, собираясь пройти в галерею, но по холодку, прокатившемуся по его спине, ощутил, что все-таки почти попал в ловушку. Мгновенно развернувшись, он повернул саблю поперек груди и ухватил тыльную часть острия левой рукой, для работы на короткой дистанции. Уже в развороте Маг уловил голубые высверки кинжальной стали с двух сторон и, едва успев отбить оба удара, шагнул вперед, всаживая сабельное лезвие в грудь нападавшего. И тут же, оставив саблю в чужом теле, отбил в стороны от себя руки противника, собравшегося перерезать ему горло. Нападавший разорвал дистанцию и замер, выставив перед собой клинки кинжалов. Сабля, оставив на его груди длинный кровоточащий порез, упала на землю. Наступила тишина, даже выпускники перестали тушить тлеющую одежду и застыли на стене дымящимися фигурами.
– Доброго здоровья и долголетия тебе, мастер Гамид, – вежливо поздоровался Маг, внимательно разглядывая жилистую поджарую фигуру Гамида, пленного ассасина, пойманного в Цитадели лет семь назад и с тех пор используемого для обучения, проверки боевых навыков и профессионального отсева молодых волшебников. За семь лет Гамиду удалось почти убить трех начинающих волшебников и умудриться остаться при этом не только живым, но даже не покалеченным. Последние четыре года целью Гамида был Маг. Глава Совета Горх обещал отпустить Гамида из Цитадели на свободу, если тот сумеет пустить кровь Магу, но именно с этого момента удача полностью изменила ассасину. Раз за разом Маг уходил целым и невредимым, избегая или просто уничтожая искусно подготовленные ловушки. А вот Гамиду, несмотря на его огромный опыт, каждый раз приходилось залечивать очередное ранение, полученное от увертливой цели да копить в глубине души горечь поражения и злобу на победителя, каждый раз оставляющему ему надежду на свободу и не желающего нанести ему смертельный удар и освободить от позорной жизни.
–Не могу пожелать тебе ни первого, ни второго, Маг, – хищно ухмыльнулся Гамид, не обращая никакого внимания на кровоточущую рану и меняя стойку из оборонительной в атакующую.
– Глупо желать тебе того, что у тебя исчезнет через пять ударов сердца. Моего сердца, твое-то сердце скоро замрет. Извини, но я очень тороплюсь. Я хочу до полудня выйти на свободу из вашей проклятой Цитадели, да разрушит ее черный Ариман до основания.
– Ну, пока что не Ариман, а ты разрушаешь Цитадель. Вот какую ямину вырыл, чтобы спрятаться от меня под землей, а стоило мне повернуться к тебе спиной, как ты уже тут как тут и готов ударить в спину. И что об этом говорит кодекс искусства убийства ассасинов?
– Когда очень спешишь, можно ударить и в спину, – равнодушно ответил Гамид и качнулся из стороны в сторону, наблюдая за реакцией безоружного Мага.
Маг понимающе покивал, зевнул и нагло потянулся. Караульные дружно охнули, а Гамид сделал полшага вперед так, что клинки почти уперлись в незащищенный живот Мага.
– Мастер Гамид, ты не подскажешь мне, что такое техника квахра-василиска? Очень хочется знать.
– Это техника нанесения знаков повиновения на тело ассасина. Воин выполняет любой приказ главы клана ассасинов, становится непобедимым, не знает боли, страха и сомнения. Высшая ступень искусства убийства, – терпеливо пояснил Гамид
