Наконец, Муссолини желал уведомить папу о том, как он ценит его решение реорганизовать «Итальянское католическое действие». После того как это удастся сделать, гармонию между Ватиканом и режимом можно будет восстановить в полной мере.

Обрисовав то, что он хотел бы получить от Пия XII, Муссолини поинтересовался, есть ли что-то такое, что новый папа хотел бы получить от него самого. Да, отвечал Такки Вентури, кое-что есть. И иезуит показал дуче документ, текст которого понтифик одобрил во время их встречи, состоявшейся несколькими днями раньше[88]. Папа был недоволен, что антисемитские расовые законы, обнародованные в последние несколько месяцев, используются против тех, кого церковь считает католиками, а не евреями. Он хотел «добиться, чтобы все отпрыски смешанных браков, прошедшие крещение в младенчестве и воспитанные в христианском духе, официально считались арийцами». Иезуит объяснил диктатору, что такие новообращенные благодаря своему крещению «становятся детьми церкви, как и любые христиане арийского происхождения».

Затем папский эмиссар вкратце описал те направления, по которым папа предлагал внести поправки в расовые законы. Читая список предлагаемых изменений, дуче комментировал каждый пункт. Он заметил, что, может быть, удастся что-то сделать по поводу закона, запрещающего крещеным евреям нанимать христиан в качестве домашней прислуги. И, возможно, удастся поспособствовать тому, чтобы крещеным евреям/еврейкам, помолвленным с католичками/католиками до того, как законы вступили в действие, все-таки позволили заключить этот брак. Что же касается остальных предложений папы, проговорил Муссолини, складывая листки и помещая их в папку, лежавшую на столе, то он передаст их специальной комиссии по надзору за выполнением расовых законов.

По мнению Такки Вентури, встреча прошла вполне успешно. На его взгляд, «период недоверия, когда обе стороны постоянно донимали друг друга шпильками и язвительными замечаниями, что весьма омрачило последние месяцы славного правления новопреставленного блаженной памяти Пия XI, подошел к концу»[89].

Папе очень хотелось начать отношения с итальянским диктатором на позитивной ноте, и он отреагировал быстро. Он тут же отозвался на самое настоятельное из требований Муссолини, направив личную телеграмму генералу Франко с благословением и хвалой Господа за «победу католической Испании». В ответной депеше Франко выразил благодарность за папскую похвалу того, что сам он называл «полной победой, достигнутой нашими войсками в их героическом крестовом походе против врагов религии, отечества и христианской цивилизации». Оба послания широко освещались в католической печати. Две недели спустя папа продолжил действовать в этом направлении, лично выступив на «Радио Ватикана» с обращением к испанскому народу. В нем понтифик превозносил победу Франко и восхвалял «весьма достойные христианские чувства» испанского диктатора. Кроме того, была устроена особая благодарственная месса по случаю победы Франко – в историческом иезуитском храме Рима, соборе Святейшего Имени Иисуса. Эту службу почтил своим присутствием новый государственный секретарь Ватикана – кардинал Мальоне[90].

Кампания против итальянских евреев, развязанная итальянским фашистским режимом в предыдущем году, в сознании папы никогда не отодвигалась на периферию. Если у него и возникало искушение на время забыть о ней, то отец Такки Вентури не позволял сделать этого. Именно объявление Муссолини о начале своей «расовой» кампании в июле 1938 г. вызвало резкий рост напряженности в отношениях между дуче и Пием XI. В последующие месяцы правительство Италии ввело целый ряд жестких антисемитских мер. Евреям-неитальянцам предписывалось покинуть страну. Еврейским детям запрещалось посещать государственные школы Италии. Были уволены все учителя и университетские преподаватели еврейского происхождения. Евреев вышвырнули с военной и государственной службы. Отныне им запрещалось работать в банках и страховых компаниях, владеть крупным бизнесом или большой фермой, а также нанимать домашнюю прислугу христианского вероисповедания.

Чтобы убедить итальянцев в пользе этой антисемитской кампании (для многих она подозрительно попахивала попытками дуче снискать расположение фюрера), режим очень старался подчеркивать разительное сходство между новыми законами и теми мерами, которые папы на протяжении столетий принимали в отношении евреев, проживающих в Папской области[91]. Более того, фашисты даже бахвалились, что они обращаются с евреями мягче, нежели папы былых времен. В конце концов, они же не загоняют евреев в какие-нибудь гетто – и не подражают былым папам, требуя, чтобы евреи носили на одежде особую метку.

В первые месяцы понтификата Пия XII законы, запрещавшие евреям многих профессий (врачам, адвокатам и т. п.) иметь христианских клиентов или пациентов, стали еще более суровыми. Крошечное, но зажиточное еврейское население Италии (немногим больше 40 000 человек), сосредоточенное главным образом в крупных городах центра и севера страны, загоняли в нищету. Пожалуй, еще хуже было то, что пропаганда властей клеймила евреев как «бич» христиан, называя их врагами государства и добиваясь их социальной изоляции. Теперь многие христиане даже перестали здороваться с друзьями и соседями, если те были евреями.

Пий XII ничего не предпринимал для того, чтобы отмежеваться от этой долгой церковной демонизации евреев, не говоря уже о том, чтобы высказать сожаление. Передовая статья апрельского номера иезуитского журнала La Civiltà Cattolica за 1939 г. (перед публикацией все материалы издания должен был утвердить государственный секретарь Ватикана) дает некоторое представление о том, какие взгляды преобладали в тогдашнем Ватикане. Близилась Пасха, и журнал разъяснял: важно не забывать, что «евреи, маскирующие свою ненависть к Христу… не просто являются действующими лицами в драме, уходящей в глубину веков. Они возрождаются в новом обличье и вновь выходят на сцену, играя огромную роль во всех преследованиях, которые время от времени обрушиваются на Церковь. Именно они – верные подражатели всех посланцев антицерковных сил, прилежные прихожане самых воинственных синагог сатаны». Далее статья клеймила евреев как алчных, исполненных похоти предателей и трусов[92].

С учетом отношения церкви к крещеным евреям и использования итальянским фашистским государством определенных католических документов для определения того, кто «ариец», а кто нет, многим евреям казалось, что крещение – их единственная надежда, если они хотят избежать разорения[93]. В частности, это касалось евреев, вступивших в брак с католиками. Пример – Эмилио Фоа, занимавший высокую должность в одной из туринских фирм. Летом 1938 г., после того как режим объявил о своей новой национальной политике, Фоа стал опасаться по вполне веским причинам, что в Италии вот-вот введут драконовские законы против евреев, и решил креститься. «Моя дорогая, – писал он своей жене-католичке по имени Лина, – в газетах ты прочтешь о том, что происходит. Никто не может сказать наверняка, что случится завтра с точки зрения религии. Поэтому я решил пройти обращение. Мой долг – защищать твое будущее и будущее наших детей». Однако, как и во многих подобных случаях, религиозное обращение Фоа, произошедшее в последнюю минуту, не спасло его от увольнения, и в конце концов он остался без единого гроша. В мае 1939 г., меньше чем через год после крещения Эмилио, его 18-летний сын Джорджо обнаружил отца лежащим в луже крови в кабинете, с пистолетом в руке и пулей в голове. Эмилио оставил Лине записку: «Моя дорогая жена, я покидаю тебя. Тем самым я спасаю свою семью. Иначе вам пришлось бы жить в бедности. А благодаря страховым выплатам… у вас будет значительный доход… Не осуждай меня. Любите друг друга и вспоминайте обо мне»[94].